Читать книгу "Дохлокрай - Дмитрий Манасыпов"

Дверь скрипнула, проседая. За стеклом, мутным и давно не мытым, мелькнул невысокий силуэт. Женщина, ребенок? Женщина, и живая. Испуганная, глаза по полтиннику, белая-пребелая, губы трясутся. Ну, а как еще? И еще больше испугалась, увидев его. Замерла, уставилась в угол, крестится мелко. Он покачал головой, все-таки встав и, взяв в руку, протянул ей икону.

Замызганную, всю исхоженную тараканами и облепленную мухами. Но то не страшно, если подумать. Хуже другое. Святой Николай сурово и грустно смотрел на людей снизу вверх. Толку от такой и здесь – никакого. Женщина прижала руки ко рту, дернулась было к окну. Он преградил ей путь. Отпускать возможную добычу не стоило. Да и окно прикрыл только влезши. Прижал ее к дряхлому столу-шкафу, повертел голову вправо-влево, рассматривая шею. Чистая. Дверь за спиной скрипнула. А запах он почуял еще несколько секунд назад.

Желтые церковные свечи везде пахнут одинаково. Так же, как одинаково воняет уже умершая плоть. И даже в такой духоте и диком смешении различной вони гостей учуешь сразу. Особенно когда знаешь их спутников и ждешь их. Ну, для первого гостя есть особый и очень редкий сюрприз. Почему редкий? Потому что давно не пополнял запас.

Каждый из тех, с кем приходилось работать, выглядел по-разному. Этот, видно один из детей, оказался просто кинематографичным. Потемневшее лицо, сплошь покрытое вздувшимися черными сосудами. Белесые глаза, смотрящие только туда, где пульсирует живая кровь. Губы, пепельно-серые снаружи и почти черные изнутри, скрывающие главное оружие цели. Его, мать их, зубы.

Соль в банке пришлась кстати. Твари не любят ее, даже больше, чем не любят. Странно… и почему?

Кожа на лице не-мертвого зашипела, пошла волдырями. Самое важное вышло: глаза лопнули, потекли желтеющей слизью. Отшатнувшись, брызгая ей в стороны, тварь открыла рот. Но он не дал ей заскрипеть этим самым мерзким хриплым воем. Подхваченная со столешницы разделочная доска с хрустом впечаталась в провал рта. Ладонь ударила сверху, вогнав край глубже, кроша и выбивая зубы. А когда, стукнув по полу, доска упала, в ход пошел сюрприз.

Два последних образка с архангелом влетели в мертвую глотку, надежно припечатанные сильным ударом. Влетели внутрь, продвинувшись и зацепившись язычками для цепочек. Серебро действовало сразу. Заорать не-мертвый уже не успел. Остался корчится на заплеванном и загаженном полу, умирая уже окончательно.

Прихватив кружку, он пошел дальше. Чем хороши типовые квартирки, всегда знаешь, где и что находится. Хотя порой оказывалось и по-другому. Но ожидать от хозяев этой, навсегда застрявшей между рухнувшей «красной» империей и последними десятью годами прошлого века чего-то нового… не стоило. Тут никто не снес бы перегородки и не сделал из двух комнат три. Не те люди здесь жили. Совсем не те.

Второго отпрыска вышло встретить плеском из кружки. Святая вода и соль сделают все быстро. И, кто знает, вдруг дадут шанс не попасть в Ад? Хотя в таких тонкостях разбираться не приходилось. Но рубить двух почти мальчишек, ставших не-живыми не особо хотелось. Глупая въевшаяся сентиментальность, оставшаяся со старых-добрых времен. Перешагнув через тело, судорожно хватающее ртом пустоту, оказался у самого крепкого. Отца, надо полагать. Того самого Генки.

Рыбьи пустые глаза смотрели на него с высоты двух метров. Сутулый и костистый бывший хозяин квартиры отпустил из рук сухонькую старушку, соседку ли, родственницу. Та упала с твердым стуком. Вместо лица… нет, на ее лицо смотреть не хотелось. Темный язык не-мертвого прошелся по губам. Нога в заношенной, но начищенной туфле пихнула последний из стоявших в зале гробов. Пустой. Так же, как и остальные, лежащие друг на друге.

Черт… Он все же ошибся. Наверное, устал. А из-за спины донесся смешок. И это еще хуже. Потому как обычные не-мертвые не смеются. А раз так…

Хе-хе-хе.

Глава третья: крохотный личный Ад

Заснул… Видно, все-таки устал. Что там вспоминалось? А, да. Село и работа. Знал бы кто, как вышло выкрутиться. И не просто выкрутиться, а два раза подряд. После его фокуса иногда пропадал из жизни не на день, нет. На неделю, если все шло хорошо. И так пропадал, вспоминать не хотелось.

Рыжеусый спал. Снег закончился. Ночь чернела ощутимой рассветной сыростью. Он спустился на площадку крохотной стоянки, размялся. Хотя сперва воспользовался колесами заднего моста. Грех не воспользоваться.

Подошвы хлюпали по слякоти. И больше про снегопад почти ничто и не напоминало. Грязь, темнота, где-то вдалеке светлая полоса. Темно-серое на черном: асфальт под жижей от колес, грязи и снега и только сплошная темнота вдаль, до почти незаметного леска. И никаких звезд над головой. И холод, чертов постоянный попутчик. Хотя грех жаловаться, надо лучше одеваться, и все.

Да и… порой холод лучше тепла. Особенно такого, как оставленное позади.

Если не-мертвый говорит и ведет себя как человек, то что? Все просто. Это Проводник. Ненастоящий, недолгий, но Проводник. В добрых-глупых книгах про всякую фантастическую лабуду таких любят называть некромантами. А здесь не так, но схоже. Как он мог не понять?

Мужик спереди. Сзади его жена. Жена очень опасна. А запасы фокусов у него кончились. Совсем. Остались только клинки. И еще кое-что, совсем крайнее и про запас. Это очень плохо. Но своя жизнь дороже чьих-то, что придется забрать.

Время замерло, растеклось моментальным клеем, схватывая все разом и намертво. Время, липкое от собственной медлительности, дарило чертов шанс. Либо выживешь, либо умрешь. Выбор невелик.

Так-так-так, дрянные китайские часы щелкали скрежещущей секундной стрелкой. Воздух, тяжелый, сладко-мертвый, входил в легкие нехотя и недовольно. Еле слышно капала кровь погибшей ни за понюшку табаку бабки. Бедная старая, оказавшаяся где не нужно. Скрипел старый продавленный пол, прогибаясь под ногами, невыносимо медленно менявшими позицию. Как и всегда, когда тело не успевало ухватить самый быстрый ритм.

Он оскалился, понимая: успевает. А дальше что будет, того не миновать. Клинки, прячущиеся в ножнах за спиной, зашипели. Потекли из плотной кожи, радуясь скорой схватке и своей роли. За спиной смех сменился злющим шипением. Да-да, сука, ты уже кое-что поняла…

Мертвец по имени Генка шагнул вперед. Молча, страшно и неотвратимо. Для кого другого, но не для него. Не сегодня, это уж точно. А за спиной еще и скрипнула входная дверь, запуская кого-то еще. Почему мотыльки так любят лететь на губительный свет?

Серебро танцующих на стали змей сверкнуло, тут же скрывшись за темными росчерками брызг. Удар снизу, вытянувшись вперед и уходя в сторону. Немыслимый и глупый, окажись он не таким быстрым. Перерубающий ногу в колене, заставляющий не-мертвого запнуться и начать падать. И тут же, оттолкнувшись левой ногой, разрезая смердящий гнилью воздух, ударить сверху вниз, метя точно в шею, разваливая мускулы, связки и позвонки.

Посреди крохотного зала дряхлой «хрущевки». Наплевав на законы физики и земное тяготение. Кладя с прибором на все приемы фехтования и ножевого боя. Жить захочешь, не так извернешься.