Читать книгу "Дикая роза - Дженнифер Доннелли"

– Он чувствует, что это не понравится избирателям, голосующим за либеральную партию. Там сплошь мужчины, и большинство их пока не готовы признать, что женщины равны им по уму, если не умнее, – сказал Джо.

– А я так не думаю. Дело не в этом.

– Тогда в чем? – спросил Джо.

– По-моему, мистер Асквит знает: если женщины получат право голоса, они вышибут его коленкой под зад. – (Джо расхохотался.) – Это не шутка, па, – нахмурилась Кейти. – Я говорю правду.

– Конечно правду. Положи вон те папки в мой портфель и отдай мне.

Джо смотрел, как дочь, отложив блокнот и ручку, стала собирать папки. Его сердце наполнилось любовью. У них с Фионой было шестеро детей: пятнадцатилетняя Кейти, тринадцатилетний Чарли, одиннадцатилетний Питер, шестилетняя Роуз и четырехлетние близнецы Патрик и Майкл. Глядя на Кейти, такую высокую, взрослую и красивую, Джо вспоминал, как впервые взял ее на руки. Тогда, едва заглянув в ее глазенки, он стал другим человеком. Его руки держали крохотную девочку, навсегда поселившуюся у него в сердце.

Джо горячо любил всех своих детей и радовался, что они разные по своим пристрастиям, суждениям и способностям, но Кейти, их первенец, была в большей степени его ребенком, нежели остальные. Внешне она напоминала мать в юности. От Фионы Кейти унаследовала ирландскую миловидность, стройную фигуру и грациозность, однако свою главную страсть – интерес к политике – она получила от него. Кейти собиралась поступить в Оксфорд, изучать историю, а затем пойти в политику. Она заявляла, что, как только женщины получат настоящую свободу, она вступит в лейбористскую партию, поведет кампанию по избранию в парламент и станет первой женщиной – членом парламента. Амбиции Кейти уже доставляли ей ощутимые неприятности.

Полгода назад ее попросили покинуть Кенсингтонскую школу для девочек после того, как она самостоятельно создала профсоюз школьных уборщиц и служащих. Джо с Фионой нашли дочери другую школу в Брайертоне, но через три месяца Кейти попросили и оттуда. На этот раз причиной исключения стали три занятия по французскому, пропущенных без уважительной причины, а также пропущенные уроки хороших манер. После третьего прогула Кейти вызвала к себе в кабинет директор школы – мисс Аманда Франклин – и спросила девочку, почему та пропускает занятия и что может быть важнее уроков французского и хороших манер.

Вместо ответа Кейти с гордостью подала директрисе газетный лист с текстом на обеих сторонах. На передней, вверху, красовалось название, набранное гарнитурой двадцать второго кегля: «Боевой клич». Ниже шла строчка, набранная восемнадцатым кеглем: ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР КЭТРИН БРИСТОУ.

– Мне следовало бы рассказать вам об этом, мисс Франклин. Я бы и рассказала, но хотела дождаться, когда все будет готово, – столь же гордым тоном сообщила Кейти. – И вот, только что из печати.

– И что это, позвольте вас спросить? – поинтересовалась мисс Франклин, выгибая бровь.

– Моя собственная газета, мэм. Я только начала выпускать ее. Потратила свои карманные деньги на первый номер. Но деньги за рекламу помогут с выпуском следующего номера. Я намерена сделать газету голосом рабочих и работниц и освещать хронику их борьбы за улучшение условий труда. И этот голос должен громко звучать в правительстве.

Газета Кейти начиналась со статьи об отказе премьер-министра встретиться с делегацией суфражисток. Вторая – живописала ужасающие условия работы на кондитерской фабрике в Милфорде, а третья – рассказывала о многолюдном митинге лейбористской партии в Лаймхаусе.

– Кто писал эти статьи? – слегка повысив голос и нервно теребя брошь у шеи, спросила мисс Франклин.

– Я, мэм, – светясь от гордости, ответила Кейти.

– Вы что же, мисс Бристоу, беседовали с фабричными работницами? И с радикалами? Присутствовали на дебатах в палате общин? – допытывалась директриса. – И везде одна?

– Нет. Со мной был мистер Фостер, наш дворецкий. Он всегда ходит со мной. А это видите? – спросила Кейти, указывая на рекламу мужских спортивных бандажей, предотвращающих травму мошонки, и солей для ванны, облегчающих женские проблемы. – Эти объявления я тоже написала сама. Пришлось пройтись по Хай-стрит в Уайтчепеле и постучаться во многие двери. Мисс Франклин, не желаете купить номер? – с энтузиазмом спросила Кейти. – Всего три пенса. Или четыре шиллинга за годовую подписку. Так вы сэкономите шиллинг и два пенса по сравнению с покупкой отдельных номеров. Я уже продала одиннадцать подписок нашим девочкам.

Мисс Франклин, в чьей школе училось немало девочек из привилегированных и аристократических семей, выросших вдалеке от реалий жизни и не представляющих, что у мужчин есть мошонки, нуждающиеся в защите, или что некоторые женские проблемы устраняются исключительно солевыми ваннами, побелела как полотно.

Предложение Кейти она отвергла и тут же написала послание родителям мисс Бристоу с предложением поискать другую школу, где терпимо относятся к прогулам и увлечениям их дочери.

После второго исключения Джо понял, что нужно приструнить Кейти, на чем настаивала Фиона, но сделать этого не смог. Он слишком гордился старшей дочерью. Вряд ли найдется много пятнадцатилетних девочек, способных создать пусть и маленький, но профсоюз или выпускать собственную газету. Он нашел дочери новую школу, где не было уроков хороших манер и где гордились прогрессивными методами обучения. Там не возражали, если Кейти пропустит французский, чтобы пойти в палату общин, где каждую среду премьер-министр выступал с ответами на вопросы. Но при этом она должна выполнять домашние задания и показывать хорошие результаты на контрольных работах.

– Ну вот, па. Все собрано, – сказала Кейти, подавая ему портфель.

Джо положил портфель на колени и выкатил коляску из-за стола. Взяв блокнот и ручку, Кейти последовала за отцом.

Четырнадцать лет назад пуля преступника едва не оборвала жизнь Джо. Его удалось спасти, но он остался прикованным к инвалидной коляске. Это сделал некто Фрэнки Беттс, преступник из Восточного Лондона, с целью опорочить Сида, брата Фионы, который в то время сам был связан с преступным миром. Одевшись как Сид, Беттс явился в кабинет Джо и выстрелил дважды. Одна пуля застряла в позвоночнике. Джо только чудом остался жив и несколько недель провел в коме. Когда он очнулся, прогнозы врачей звучали неутешительно: о возвращении к нормальной, продуктивной жизни не может быть и речи. Эскулапы предлагали смириться с жалкой участью инвалида. Они предостерегали, что из-за прогрессирующей атрофии мышц он впоследствии вообще может лишиться ног. Однако Джо опроверг их мрачные прогнозы. Через полгода он вернул себе былую силу и здоровье, хотя на ноги так и не встал. Незадолго до покушения он выиграл парламентские выборы и стал депутатом от лондонского района Тауэр-Хамлетс. Ему пришлось сложить с себя депутатские полномочия, но уходить из политики он не собирался. За это время умер депутат парламента от Хакни, и были назначены дополнительные выборы. Джо вновь включился в избирательную кампанию, которую вел в инвалидной коляске. Он легко выиграл новые выборы и с тех пор оставался бессменным представителем от Хакни.