Читать книгу "Горячая линия - Юлия Резник"

— Почему ты решила стать психологом? Только давай без вот этого блаженного дерьма вроде «я хотела спасти всех людей сразу».

Всех людей спасти невозможно. Варя это понимала. Как понимала и то, что с каждой секундой этого разговора ей все больше хочется помочь одному конкретному человеку. Мужчине. Хочется так, что у нее голова идет кругом. И внутри все мелко-мелко дрожит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — По этому поводу есть анекдот, — вдруг вспомнила она.

— Анекдот — это вещь. Может, когда я позвоню тебе в следующий раз, мы посоревнуемся в том, кто из нас их больше знает.

— Но так нельзя! — запротестовала Варя.

— Почему это? Смех вполне благотворно влияет на психику. А твоя задача — мне помочь. Так, что за анекдот?

Варя тяжело вздохнула, но спорить не стала:

— Учительница говорит: «Изенька, ты единственный в классе ответил, что хочешь стать психологом. Все остальные хотят стать космонавтами». А Изенька отвечает: «Понимаете, Марь Ванна, большинство детей космонавтами все равно не станут, у них непременно случится депрессия из-за несбывшихся детских мечт, а я тут как тут».

— Значит, ты, неОля, хотела нажиться на неудачниках.

— Это просто анекдот, — стушевалась Варя.

— Да нет, тут как раз все правильно! Подход верный. Но ты не с того начала.

— Почему это?

— Ну, вот, сколько тебе платят на этой горячей линии?

— Захар Иванович! Я не могу это обсуждать.

— Да ладно. Оно и так понятно — копейки.

— Это не означает, что мой выбор — неправильный. Денег мне хватает. Я еще в доме престарелых подрабатываю.

— Иисусе! В доме престарелых?! А туда тебя как занесло?

— Неважно! А еще я развиваю свой блог в Инстаграм. За ним будущее, между прочим! Инстаграм — это такая социальная сеть… — добавила Варя, в последний момент осознав, что Захар Иванович мог и не знать, что это за зверь такой.

— Да в курсе я. Что ж, ты думаешь, я совсем темный?

— Нет. Что вы.

— И как, получается? Просмотров много?

— Пока нет. Но я не сдаюсь.

Весь их разговор от начала и до конца был неправильный. Варя очень быстро сдала позиции и теперь не понимала, как на них вернуться. Она не была даже уверена, что хочет этого. В трубке повисла пауза. И отчетливо было слышно, как Захар Иванович дышит. Далеко не сразу Варя поняла, что дышит с ним в такт. И когда он негромко спросил:

— Как тебя зовут?

Она выпалила:

— Варя… — Выпалила прежде, чем сумела сообразить, что наделала. Выпалила и замерла, дыша часто-часто. Вдруг осознав, что ни за что, даже если очень бы постаралась, не смогла бы ему соврать. Чтобы понять, почему так, достаточно было услышать те новые интонации, которые проникли в его голос. Властные, повелительные, наполненные такой сумасшедшей энергетикой, что у нее зашевелились волосы на затылке. Так, наверное, со своей паствой разговаривали лидеры сект. Гипнотизируя и лишая воли. Телом пронесся озноб. Варя отвела трубку от уха и сделала то, что по инструкции не имела права делать ни при каких обстоятельствах — сама прервала разговор. Отключилась. Бахнула трубкой об стол. И накрыла ее двумя руками, как будто этим можно было исправить то, что произошло.

Нет-нет, тут не Захара Ивановича лечить нужно было! Однозначно. Она точно спятила. Какого черта на нее нашло?

Встав на цыпочки, Варя прокралась к двери. Было очень страшно. Страшно, что телефон зазвонит, когда она еще не вернула себе самообладание. Так же крадучись, на носочках, Варвара дошла до туалета, расположенного в глубине коридора. Открыла кран в раковине, здесь недавно сделали ремонт, и плеснула в лицо ледяной водой.

Ничего, все в порядке. Бывает! Не только клиенты попадают в зависимость от психолога. Случается и обратное. Правда, реже. Варя решила, что воспримет это как очередную ступень на лесенке профессионального опыта. Все, что ей нужно — просто избегать дальнейшего общения с Захаром Ивановичем. Раз уж то на нее так действует.

Глава 4

— И че? Ты правда запала на бомжа? — Надя выложила в вазочку варенье из алычи и облизала ложку. На столе, укрытом древней скатеркой, все было приготовлено к чаепитию. В прозрачном чайничке лениво кружили розовые лепестки каркаде, на блюдечке один на другом громоздились румяные пирожки, которые Наде на работу снарядила мама, липовый мед, и теперь вот еще варенье. Искушение чистой воды.

— Да не запала я! И вообще… что, если бомж — так не человек вовсе?

— Человек, конечно. Разве об этом речь?

— А о чем тогда?

— Ну, не знаю. Просто странно это. Он же старый.

— Ему всего сорок! Раяну Гослингу, кстати, тоже. Но он тебе нравится.

— Ну, допустим, тебе не Раян Гослинг названивает. Слушай, а может, он телефонный маньяк? — Надя разлила чай по чашкам и пододвинула Варе пирожки: — Ешь! Тут с картошкой и ливером, а вот эти более вытянутые — с капустой.

— Не буду, Надь. Ты же знаешь, что я на диете.

— Глупости это все. Зачем себя мучить?

— Была бы я такой худой, как ты — так не мучила бы, — вздохнула Варя, с жадностью наблюдая за тем, как подруга садистски медленно подносит пирожок ко рту и, зажмурившись от удовольствия, впивается в него зубами.

— Да что ж хорошего в костях? Я копчиком трусы протираю. Представляешь? А ты ведь в курсе, почем нынче трусы.

Варя прыснула в кулак:

— Врешь ты все.

— Да нет же! Я серьезно. Протираю. Кому расскажи — не поверят. Копчик у меня выпирает как хвост у зауропода. И позвонки на спине. Агафонов сказал, что я голая похожа на ящера.

— Придурок твой Агафонов.

— Это — факт. Даже не знаю, почему я так долго его терпела.

— А почему все терпят? Вот и ты поэтому. — Варя поколотила в чашке ложкой, отложила ту и заметила зло: — Видит бог, нам, женщинам, нужно перестать зацикливаться на мужчинах.

— Думаешь?

— Ага. Как будто все счастье в них, и если он не валяется у тебя на диване, ты и не полноценная вовсе. Ну, разве не бред? И что характерно, это ведь чисто наша славянская фишка. Прямо интересный феномен.