Читать книгу "Белый Дозор - Алекс фон Готт"

«Сто долларов за минуту, — подумал Алексей, — до чего всё-таки забавный тип. Интересно, где он нашел это „волшебное растение“? Ладно, всему свое время, еще узнаю. Прекрасно, что у него получилось — это настоящее чудо! — Лёша словно сбился, мысли его потекли в иную сторону. — Вот бы мне найти Марину, и тогда я стану таким же счастливым, как Саи, отрывший невесть где этот свой „мох бессмертия“. Вот уж воистину: „Каждому свое“, хотя я рад, что у парня сбывается его давняя мечта. Честно».

3

Их первый разговор состоялся в холле здания Берлинской академии наук, где во время перерыва в серии докладов можно было выпить кофе и подкрепиться. Саи, издалека увидев Спивакова, поспешил проглотить большой кусок сандвича с тунцом, поперхнулся, схватился за горло и, утирая слезы, в несколько комичном виде предстал перед Алексеем. Поклонился, представился и выразил свое сдержанное восхищение не вполне подходящими словами:

— Ваш доклад был великолепен и произвел на меня очень тяжелое впечатление.

— Вот как? — удивился Спиваков. — Спасибо, что решили мне сообщить о своих впечатлениях, я ценю вашу откровенность. Я, признаться, совершенно не ожидал такого результата, но если вам что-либо не понравилось или вы с чем-то категорически не согласны, то я…

— О нет, — Саи поднял обе руки и открыл рот: получилось очень смешно. — Я вовсе не хотел вас обидеть. Я лишь хотел заявить, что целиком разделяю вашу позицию…

Это был сильный доклад. Он потом наделал много шуму в прессе. После своего выступления в стенах Берлинской академии Лёша стал заметной, а позже и вовсе знаменитой личностью в научном мире. О молодом ученом из России заговорили, и его портрет даже попал на обложку журнала «People» с подзаголовком «Русский генетик обещает сделать рак перевернутой страницей истории». Был в журнале напечатан и сам доклад, правда, в сильно сокращенном варианте. На немецком симпозиуме Спиваков сказал следующее:

«…сегодня, когда человечество уже в состоянии позволить себе не болеть ничем, серьезней насморка, нужно вполне отдавать себе отчет в том, что болезни продолжают быть выгодным бизнесом для лекарственных концернов. Именно эти господа делают всё от них зависящее для ослабления науки, стремясь не допустить существенных достижений в области создания лекарственных препаратов нового поколения. Так называемые онкологические центры, ворочающие миллиардными средствами, не намерены отказываться от своих сверхдоходов. Ведь не секрет, что лечение рака, результат которого, согласно статистике, успешен лишь в 13 случаях из ста, — это одно из самых дорогостоящих лечений. Рак, который, подобно чуме, давным-давно заслужил себе место в истории, продолжает оставаться смертельным заболеванием, природа которого по-прежнему слабо изучена. Почему? Да потому, что виной всему корысть дельцов от науки и спекулянтов, которые думают лишь о собственной выгоде. Этим господам всё равно на чем наживаться, и таким образом в наш циничный век человеческая жизнь становится эквивалентом тридцати или сорока тысяч евро, такова сейчас средняя стоимость курса условно-успешного излечения онкологического больного. Кто-то должен прекратить этот поистине сатанинский промысел, дать людям возможность проживать полноценную, здоровую жизнь, жизнь, в которой не будет места онкологическим болезням. А что касается проблемы онкологии в целом, то, поверьте, я не пожалею своей жизни и приложу все усилия, чтобы эта проблема перестала стоять перед человечеством уже в ближайшие несколько лет…»

Зал аплодировал стоя. Таким проявлениям души, таким страстным, таким искренним словам всегда аплодируют стоя. Впрочем, среди участников симпозиума хватало представителей тех самых «лекарственных королей», и всеобщего восторга они явно не разделяли. Что касается Китано, то японец едва досидел до перерыва. И вот, высказав Алексею неловкий комплимент, несколько раз извинившись и то краснея, то бледнея, он обрушил на Лёшу целый шквал эмоций:

— Представьте себе, мистер Спиваков, что моя компания — это настоящий монстр. Она производит как противоядия, так и сами яды, то есть болезни, от которых потом продает лекарства. Это в высшей степени циничный взгляд на вещи. Вы не находите? Я говорю об этом со знанием дела, так как работаю в отделе вакцин. Так вот, я точно знаю, что мой отдел разрабатывает вакцины от вирусов, появление которых, в свою очередь, — дело рук человеческих. Возможно, что эти вирусы производятся внутри самой… — Саи испугался, что он и так сболтнул много лишнего, осекся на полуслове.

— Прошу вас, продолжайте, — Спиваков предложил стушевавшемуся собеседнику кофе, и тот кивнул, с поклоном принял чашку, заговорил снова, стараясь аккуратней подбирать слова. О своей компании Саи больше не вспоминал, старательно обходя в разговоре острые углы:

— Вы затронули проблему онкологии, и с этим нельзя поспорить, но в мире каждый год происходит та или другая эпидемия, и уверяю вас, что вирусы не появляются сами собой. Их разводят и выпускают в мир с тем, чтобы позже сделать на этом состояния. Как же вы предполагаете победить такую колоссальную систему? Вы производите впечатление серьезного, вдумчивого человека. Скажите, по-вашему, разве это возможно?

— Скажите лучше вы! — прервал его Спиваков. — Вы когда-нибудь слышали о частице Бога? Понимаете, о чем я?

— Разумеется. — Японец чуть помедлил, словно раздумывая, стоит ли продолжать разговор. — Это якобы та частица, с которой началась жизнь на планете?

— Именно так. Частица энергии, частица биологически интеллектуальной субстанции, которая при соответствующем делении способна возродить жизнь на Земле даже после ядерной зимы. Так уже было, и не раз! — Спиваков увлеченно, словно дирижер, воздел руки. — На Земле, например, после взрыва супервулкана в той части Атлантики, которая в результате поднялась из воды и превратилась в Сахару, прибавив к африканскому материку значительную часть суши! Судите сами, ведь именно с этого времени принято вести отсчет нашей эпохи, и действие самой Библии начинается именно с тех времен! А если идти гораздо дальше в прошлое, то таких примеров можно привести великое множество, и даже исчезнувшая Атлантида здесь конечным примером являться отнюдь не будет.

— Да, да, — тихо проронил Китано и мечтательно улыбнулся. — Древняя наука арийских брахманов — наследников атлантов, их сказания, на которых стоит этот мир. Эти предания словно идут к самым корням Вселенной. — Китано почтительно прикрыл веки. — Об этом говорил сам Будда. Хотя я, будучи ученым, не могу, разумеется, воспринимать все эти гипотезы до конца серьезно. — Он с добродушным видом пожал плечами. — Видимо, надо было идти в антропологию, заниматься изучением человеческого племени, его историей и развитием или удариться в другую крайность: в геологию, в археологию, копаться в земле, а меня с детства увлекали химия и математика…

Спиваков внимательно посмотрел на японца. Определенно умен, глаза лучатся интеллектом. Скептик? Ну что ж. Это-то как раз и хорошо. Фанатик, с жаром воспринимающий на веру любую недоказанную информацию, которая вполне может оказаться ничтожной, не может быть ученым. А этот далеко не фанатик…

— Прекрасно, — улыбнулся Лёша. — В таком случае, раз вам известна суть, то мы можем говорить на одном языке, вполне понимая друг друга, и вы не станете подозревать меня в шарлатанстве или, чего доброго, в сумасшествии. Всё дело в том, что вот я-то как раз верю в частицу Бога. Вернее, хочу в нее верить. Я думаю, что при должном умении смог бы уже сейчас теоретически обосновать и доказать ее существование. Мы с вами родились на теле гигантского живого существа, и всё, что находится в нас, и всё, что нас окружает, наконец, сами мы — это его порождение. Другими словами, мы дети земного сверхразума.