Читать книгу "Двойной заговор. «Неудобные» вопросы о Сталине и Гитлере - Александр Колпакиди"

Союзники торопили. 16 июня они поставили немцам ультиматум: либо условия договора будут приняты к 24 июня, либо соглашение о перемирии теряет силу. Эберт обратился к Гинденбургу и Грёнеру: может ли немецкая армия противостоять нападению с Запада? Грёнер ответил: «Нет».

В день подписания Версальского договора исполнять обязанности начальника генштаба вплоть до «полной его ликвидации» было поручено генералу Гансу фон Секту. Это было серьезной ошибкой победителей, хотя и простительной — ну кто мог ожидать, что немолодой военный с не слишком-то блистательной карьерой окажется тем самым человеком «на нужном месте в нужное время».

В кругу знакомых и сослуживцев фон Сект имел прозвище «Сфинкс» — за замкнутый, холодный, расчетливый характер, сочетавшийся, однако, с изысканными манерами, тактом и высокой культурой. Потомственный военный, он родился в 1866 году в Шлезвиге, в семье генерала. В 19 лет поступил в 1-й гренадерский полк, которым командовал его отец. Однако дальше карьера не задалась. К 1914 году он был всего лишь подполковником, хотя и закончил Военную академию еще в 1896 году, и лишь в январе 1915 года был произведен в полковники. Служил начальником штаба сначала 4-й, потом 11-й армии, а затем — группы войск, действовавших против Сербии, Румынии и России. В августе 1916 года стал начальником штаба армейской группы при эрцгерцоге Австро-Венгрии. Наконец, с декабря 1917 года и до конца войны фон Сект был начальником генштаба турецкой армии, что дало ему необходимый опыт работы, в том числе и в критических условиях.

Однако у генерала было одно неоценимое достоинство — стойкость. Побежденный, он не предавался унынию. Он любил повторять своим коллегам: «Пути Господни неисповедимы. Даже проигранные войны могут привести к победе».

Назначенный начальником обреченной структуры, он пишет Гинденбургу, что будет сохранять «не форму, а дух Большого Генштаба», и 7 июля 1919 года становится начальником «Всеобщего военного бюро», под вывеской которого скрывался формально распущенный генеральный штаб, имеющий почти столетнюю традицию мозг армии, залог ее будущей мощи. В марте 1920 года он был назначен главнокомандующим рейхсвера и оставался на этом посту до октября 1926 года.

Под руководством фон Секта предпринимались титанические усилия для спасения остатков подлежащей ликвидации военной машины. В первую очередь, он создал Имперский архив для изучения опыта войны, для построения новой военной теории и разработки современной военной доктрины. Глубоко не прав тот, кто пренебрегает теорией, Вторая мировая война доказала это со всей убедительностью!

Практика же заключалась в том, чтобы уберечь от зорких взоров победителей все, что только можно было уберечь. Прятали оружие. Как вспоминал один из офицеров, «под склады оружия использовались вентиляционные шахты административных зданий, дома высшего и низшего офицерства… Здания, бывшие собственностью армии, сдавались частным лицам и превращались в склады оружия. Была организована широко разветвленная разведка. В какой-нибудь тихой гавани крупные плоты нагружались винтовками под руководством военных в гражданской одежде…»

Правительство не могло и не хотело давать деньги на восстановление армии, однако некоторые средства все же удавалось изыскивать. Поскольку стотысячная армия не способна была справиться с мало-мальски серьезными беспорядками, командование военных округов получило деньги для найма штатских лиц, которые должны были составить «добровольческие формирования» для поддержания порядка. Эти формирования создавались из бывших фронтовиков и получили красноречивое название: «черный рейхсвер». Войска «черного рейхсвера» дислоцировались на польской границе и насчитывали около 20 тысяч человек. Курировали деятельность этой организации три молодых офицера, доверенные люди фон Секта, — капитаны Курт фон Шлейхер, Курт фон Хаммерштейн-Экворд и Ойген Отт. Запомним эти имена.

«Черный рейхсвер» не ограничился тем, что охранял порядок на границе. Вскоре у этой организации проявились типичные черты тайного общества. Она, например, возродила практику тайных судов. Версальский договор имел своих достаточно многочисленных сторонников на территории Германии — либералов, которые, в полном соответствии с предательской сущностью этой публики, работали на врага. Они внимательно следили за армией, выявляя нарушения условий мира, и либо сообщали о них контрольной комиссии союзников, либо публично выступали на митингах и в печати. Этим-то людям и выносили смертные приговоры тайные суды «черного рейхсвера». Достоверно неизвестно, повлияли суды на число доносов или нет, но, учитывая, что в характере господ либералов склонность к доносам сочетается с острым дефицитом личного мужества…

«Черный рейхсвер» закончил свое существование горячей осенью 1923 года. Видя, что творится в стране, они не выдержали и попытались перехватить инициативу. В планах заговорщиков было взятие Берлина и свержение ненавистного республиканского правительства, а пока что в ночь на 30 сентября войска «черного рейхсвера» захватили три форта восточнее Берлина.

Однако фон Сект решил иначе. Когда президент Эберт попытался выяснить, какую позицию во всеобщем хаосе этой осени занимает армия, командующий ответил предельно откровенно: «Армия поддерживает меня». «Сфинкс» не поддержал заговорщиков, силы регулярной армии окружили форты, и после двухдневного сопротивления те сдались. «Черный рейхсвер» был распущен. Впрочем, кадры его без дела не остались…

…Оказавшись во главе рейхсвера, фон Сект занялся созданием армии особого рода. Войско, комплектуемое по вольному найму — к этому принципу во второй половине XX века придут многие государства, — его вполне устраивало. Германская армия должна была состоять из небольших мобильных частей, где служат отборные, высококвалифицированные командиры. Когда ограничения будут сняты — а фон Сект ни на мгновение не усомнился в том, что рано или поздно они будут сняты! — на этой основе можно будет в кратчайший срок сформировать и обучить настоящую, мощную и многочисленную армию. Кадры нового рейхсвера должны были составить офицеры-фронтовики, и штаб в первую очередь занялся их спасением и подготовкой.

По всей Германии, как грибы после дождя, вдруг в одночасье выросли всевозможные клубы — военные и спортивные, автолюбительские и авиационные. Там, под видом инструкторов, тренеров и судей, укрывались тысячи офицеров разбитой армии. От рейхсвера они получали материальную поддержку и оружие. В этих клубах молодежь под видом спортивной проходила допризывную подготовку, а сами инструктора при необходимости могли мгновенно стать в ряды армии, многократно усилив ее. (О масштабах предполагаемого усиления косвенно говорит существовавший в 1930 году секретный план «А», предусматривавший быстрое превращение семи пехотных дивизий официальной армии в двадцать одну).

Кроме того, по всей Германии, как бы сами собой, расплодились так называемые «добровольческие корпуса» («фрайкоры»), численность которых во много раз превосходила армию. Если «черный рейхсвер», был организацией полуофициальной, то фрайкоры представляли собой что-то вроде отрядов самообороны, ни под какие условия не подходили и никаким ограничениям не подлежали. Состоявшие в основном из бывших участников войны, а также молодых людей, не успевших на нее попасть, они служили не только подспорьем рейхсверу, но и неисчерпаемым резервуаром для поддерживавших рейхсвер политических партий.