Читать книгу "На что способна умница - Салли Николс"

Девчонка отвернулась к женщине, рядом с которой стояла. Внезапно испугавшись, что потеряет ее навсегда, Мэй спросила:

— Ты ведь не будешь драться с полицейскими? Тебя не арестуют?

— Не-а, — отозвалась та. — Палка только чтобы защищаться. А то с женщинами они лютуют, эти полицейские. Но мы наготове. — Она небрежно похлопала себя тростью по ноге и добавила: — По субботам у нас уроки самообороны в Виктория-парке.

Даже в физическом насилии ощущалось что-то эротическое, хоть Мэй и считала себя пацифисткой. Для того чтобы усматривать в чем-либо эротику, незачем относиться к этому явлению одобрительно.

— Как думаешь, мисс Панкхёрст здесь? — спросила Мэй.

Девчонка кивнула.

— Скорее всего. Только тайно, — со знанием дела добавила она.

Тут наконец газовые лампы начали гаснуть. Вокруг зашикали, призывая к тишине. Мэй ожидала услышать давно знакомые доводы и обличения. Но из-за занавеса на возвышении раздалось: «Друзья и товарищи!», — и в толпе сразу поднялся гул.

Девчонка воскликнула:

— Она! Это она! — На лице отразился восторг.

— Мама, это мисс Панкхёрст! — сказала Мэй, и женщина, стоявшая за ними, оборвала ее: «Тс-с!»

— Мне хотели помешать обратиться к вам… — продолжал голос.

Мэй взволнованно подалась вперед и вдруг услышала за спиной шум. В дверь забарабанили кулаками, раздались голоса:

— Именем закона, откройте!

— Полиция! — возликовала девчонка. — Но их не пустят — смотри!

Она была права: те, кто стоял ближе к двери, навалились на нее, тяжестью своих тел преграждая доступ полицейским. Толпа радовалась:

— Так их!

— Не пускайте!

— Пусть она говорит!

— Но я сегодня здесь для того, чтобы сказать вам… — Мисс Панкхёрст повысила голос, перекрывая гул толпы.

Внезапно возникла какая-то суматоха. Мэй затаила дыхание. В тусклом свете было плохо видно, но она разглядела, что на возвышение взбираются двое или трое мужчин и направляются к занавесу. Из зала закричали:

— Мисс Панкхёрст! Мисс Панкхёрст, полиция!

— Филеры! Легавые в штатском! — крикнула девчонка в кепке возбужденно и зло. — Крысы вонючие! Да что они себе думают?

Из-за занавеса появилась мисс Панкхёрст. Она оказалась моложе, чем ожидала Мэй, с длинным, некрасивым, довольно меланхоличным лицом. Ведь всего неделю назад она голодала, вспомнила Мэй. Филеры бросились к ней. В зале закричали:

— Прыгайте!

— Прыгайте!

— Мисс Панкхёрст, прыгайте!

Мисс Панкхёрст прыгнула — со сцены в зал, где толпа подхватила ее. Женщины разразились криками. Полицейские кинулись за ней в толпу. Они начали проталкиваться между обступивших их женщин, но те толкались в ответ. Мисс Панкхёрст несла толпа — или уже не ее? Да, другую женщину в ее шляпке. А куда делась она сама? Мэй озадачилась и развеселилась. Полицейские пробивали себе дорогу в толпе воинствующих суфражисток, которые азартно давали им сдачи кулаками, тростями и кусками веревки с толстыми узлами: Мэй знала, что это самодельное оружие называется «субботний вечер».

Мама схватила ее за руку.

— С тобой все хорошо? — задыхаясь, спросила она.

Мэй кивнула.

— Так здорово! — заявила она, но миссис Торнтон, похоже, была иного мнения.

— Надо уходить! — крикнула она, но Мэй понятия не имела как и куда. Их плотно окружали со всех сторон, самой яростной была давка у двери, в которую по-прежнему ломились полицейские. Мэй толкали и теснили плечами, локтями и ногами. Какая-то женщина налетела на нее, отпихнула прямо на девчонку в кепке. Ближе к двери полицейский схватил подвернувшийся стул и, к ужасу Мэй, разбил его о голову женщины, которая преграждала ему путь. В ход уже пошли трости-дубинки. Еще один полицейский схватил женщину за воротник и отшвырнул в сторону. Суфражистки с яростными воплями накинулись на него.

— Ты же говорила, что нас не тронут! — возмущенно закричала миссис Торнтон на девчонку в кепке.

Та не слушала, смотрела на женщину, которая, стоя на стуле, напряженно вглядывалась в окно.

— Купальню окружили! — крикнула она. — У них подкрепление!

Еще одна женщина с воплем пробилась сквозь толпу. Другие подсадили ее, она подтянулась и добралась до окна. В руке она держала огнетушитель, который, господи помилуй, выставила в окно и направила на людей за ним. Ударила тугая струя, раздались визг, крики, конское ржание. Мэй услышала, как снаружи люди с бранью отхлынули от окон купальни. Суфражистки с ликующими возгласами ринулись к двери, выбили ее и ввязались в драку.

Миссис Торнтон в ужасе выкрикивала имя дочери, но Мэй отнесло в сторону людским потоком вместе с девочкой в кепке. Несмотря на панику, в глубине души она ощущала радостный трепет.

— Зачем они рвутся наружу? — крикнула она, пересиливая оглушительный шум. — Неужели им не страшно?

— Еще чего! — презрительно откликнулась девчонка. — Мисс Панкхёрст надо же как-то выбраться отсюда, верно?

Она покрепче схватила свою трость, и на краткий миг в вихре чувств, далеких от пацифизма, Мэй пожалела, что при ней нет оружия, чтобы отбиваться от полицейских, помогая сбежать мисс Панкхёрст.

Массовая драка у дверей продолжалась. Мэй отбросили к стене. У нее ныла грудь от удара, лицо раскраснелось и покрылось потом. Она задыхалась, слегка кружилась голова. Изо всех сил она цеплялась за рукав девчонки в кепке и, к своему облегчению, видела, что та не пытается высвободить руку.

Напор людских тел вытолкнул их в узкие двери, к желанной прохладе мартовского вечера. Шум, поднятый женщинами, был неописуем. Конные полицейские с трудом сдерживали лошадей. Мэй мало что знала о лошадях, но эти были явно перепуганы и, хотя уже не пытались взвиться на дыбы, по-прежнему плясали на месте, несмотря на все старания всадников успокоить их. Полицейские продолжали оттеснять женщин к двери. По-видимому, они все еще надеялись поймать в ловушку мисс Панкхёрст и напирали на суфражисток, а те старались прорвать оцепление, но пока почти безуспешно. Полицейские верхом, вооруженные тяжелыми дубовыми палками, были, как правило, выше ростом, крупнее и сильнее женщин. Но и у женщин имелись трости, дубинки и веревки «субботний вечер». И вдобавок яростная решимость. А еще женщин было намного больше.

Девчонка в кепке пробивалась вперед, Мэй уже хотелось только одного — сбежать. В ушах у нее звучали слова матери: «Однажды кто-нибудь из этих женщин погибнет». В прошлом году на дерби в Эпсоме одна суфражистка умерла, хотя говорили, что она покончила с собой. Сегодня кто-нибудь из дерущихся женщин наверняка уже пострадал.

Но Мэй понимала, что, наверное, никогда больше не увидит свою новую знакомую, если сбежит.

Девчонка осыпала полицейских такими страшными оскорблениями, что миссис Торнтон наверняка сказала бы, что это из-за таких, как она, суфражистское движение пользуется дурной славой. И по-прежнему сжимала в руке трость, готовясь замахнуться ею.