Читать книгу "Привкус магии - Юлия Сергачева"

Вроде бы мрачно, но трапезная смахивает на карусель. Может, из-за того, что в самом широком стенном проеме висит здоровенный триптих: «Подвиги Люца Птицедрева». А Люца очень любят дети…

Только взрослых он, похоже, не радует. За столами разместились знакомые фигуры, как всегда перед выездом хмурые и раздражительные. Лишь Никош прихлебывал чай с молоком и несколько суетливо улыбался, стараясь создать благостную атмосферу.

Да не больно-то и хотелось общаться.

Наученный предыдущим опытом, я вооружился книгой, одной из тех, что любезно собрал на полке в отведенной мне комнате неведомый доброжелатель. Очень тенденциозная подборка. Особенно мне понравилось репринтное издание «Штудии Черных дел», где мне рассказали, что «Черный маг суть зловредное и мерзкое существо, годное разве что для травли демонов…».

Правда, автора оправдывало то, что он родился семь-восемь веков назад. А может, ничто не оправдывало.

Вчера книга исчезла, и я взял другую. Но эта была пресной.

– «…Очевидно одно – на сегодняшний момент Белая магия специализируется на созидании. Черная на разрушении. Белая структурирована и сложна, в ее основе разум и логика. Черная несколько хаотична и базируется на подсознании и чувствах…» – зачитал я вслух с выражением.

Лука, расположившийся напротив, вертел в здоровенных лапищах хрупкую старинную головоломку из кости, отыскивая очередное решение из трех тысяч возможных. Такие игрушки он откапывал в каждой антикварной лавке и потом часами не расставался с добычей.

Художественное чтение его не отвлекло, и он лишь неопределенно хмыкнул.

Я вздохнул и поднял глаза на панно, что висело прямо над столом. Копия старинной гравюры Леора Бо Зонтича «Золотое сечение». Человек в разрезе; внутренние органы тщательно выписаны и поделены на зоны влияния обеих магий. Мозг – белый, сердце – черное…

Очень способствует повышению аппетита.

То ли дело герой Люц… Пиршество цветов радует глаз. Правая часть триптиха изображала неубедительное с анатомической точки зрения рождение Люца от матери-лебедя и отца-ясеня. В центре Люц принимал деятельное участие в Великой битве на фоне далеких гор… Понятное дело, на стороне Белых. А слева уже седовласый Люц принимал некий сияющий жезл из рук Белой Королевы.

– Забавно… А у Корнила в кабинете есть картина, где Птицедрев вручает свой меч шаману Хоуру.

– Легендарные герои годятся всем. Опять же предание одно, зато рассказчиков пруд пруди… – рассеянно заметил Лука и посоветовал, не отрываясь от своей игрушки: – Поешь, силы тебе понадобятся. Нервно сегодня. Я «линию вероятности» сложил. Так там одни узлы… Не иначе готовится пакость какая. – Он все же поднял на меня многозначительный взгляд.

И не ошибся. Пакость проявилась, стоило лишь выйти из трапезной.

– Вас хотел бы видеть господин Бложев, – вполголоса сообщила женщина, перехватив меня у выхода. Я ее уже видел мельком раньше. Если не ошибаюсь, она ассистент у вышеозначенного господина. И, если я правильно понимаю, она не человек, а одно из этих странных порождений Белой магии и новых технологий – получеловек-полумеханизм.

Я подумал было, что придется снова ехать в центр города, где располагалось представительство Белых в Звеннице вместе с дворцом Белой Королевы и где находился кабинет заместителя его главы и моего назначенного на время ссылки куратора Танаса Бложева. Но, как оказалось, господин куратор сам изволил прибыть сюда и оккупировать кабинет местного начальства.

Когда я вошел, Бложев с отвращением рассматривал огромную, стилизованную под старину карту, украшавшую стену кабинета. По желтоватому пергаменту были раскиданы, словно бронзовые подковки, все ближайшие Врата. Увлеченность, с которой Бложев перебирал их взглядом, наводила на подозрение о его страстном и немедленном желании бросить опостылевшую суету и сгинуть в горних высях.

Он соблаговолил неохотно взглянуть на меня только через несколько секунд. Округлое лицо господина куратора было достаточно подвижным, но глаза всегда оставались холодными. Безразличными на поверхности и затягивающими в смертоносный водоворот в глубине. Как омут в лесном озере. Ему даже не нужно было рождаться магом, чтобы производить на людей сильное впечатление.

– Прошу вас, – проговорил он, указывая на одно из пыльных кресел, стоявших вокруг древнего с виду стола, морщась, устроился в другом и без всяких предисловий сразу же перешел к делу: – Значит, вы недовольны представленной вам сферой деятельности… – Не вопрос, а утверждение.

Я, прищурившись, взглянул на куратора. Корнил не стал бы звонить поверх моей головы. Объяснением может быть только одно.

– Не могу припомнить, чтобы я говорил с вами на эту тему. Вы прослушиваете мой телефон?

– Неужели вас это удивляет? Вы бы поступили по-другому? – «…Окажись в вашем доме противник», повисло в воздухе несказанное.

Впрочем, ничего подобного вслух произнесено не было. Бложев выжидательно смотрел прямо на меня, и отчего-то в его глазах мне померещились вращающиеся волчки со спирально нанесенными полосками. Те, что вызывают гипнотический транс.

Выдержать непросто. Краткая пауза стремительно наливалась тяжестью, словно свинцом.

– Пока вы находитесь на нашей территории, мы вынуждены соблюдать меры безопасности, – счел-таки нужным продолжить Бложев. – У нас нег оснований вам доверять. Более того, однажды вы уже сделали выбор не в нашу пользу…

– Я был ребенком, – не выдержав, вставил я. – Выбор сделали за меня обстоятельства.

Он слегка повел бровью.

– Вы ведь не пытались использовать обстоятельства иначе, когда повзрослели? Впрочем, в данной ситуации это значения не имеет. Это вопрос доверия, как сказал ваш покровитель. Прошла неделя нашей совместной работы. О вас отзываются похвально. Теперь мы готовы уступить вашему желанию проявить себя в гораздо более сложной сфере…

Почему мне в его словах послышалась неявная угроза?

– …подключим вас к группе доктора Ноты. – Начало фразы я прослушал и автоматически кивнул.

* * *

Никто не помнил, откуда появился этот Старик.

После Вьюжных войн тысячи бродяг, лишившихся родных и крова, ходили по дорогам, иногда оседали в пустовавших домах, коих тоже рассыпано было по миру великое множество. И никто не спрашивал имен пришельцев, если они не хотели говорить. Никому не было дела до чужих историй, когда своя собственная ужаснее и причудливее всего слышанного. И никто не возражал, что они заселяют брошенные дома, понимая, что хозяева их уже не вернутся…

Поселился Старик на окраине, возле леса, жил замкнуто, внимания не привлекал. Только однажды ночью поселок всполошил прибывший откуда-то всадник на взмыленном коне. Глаза породистого жеребца полыхали алым огнем, и вместо сбруи на нем топорщилась костяная броня. И всадник тот был облачен в костюм странный и по-своему страшный для тех, кто мог присутствовать при битве у Перехолмья…