Читать книгу "Ангел-хранитель - Алина Егорова"

«Я спокойна, я очень спокойна. Мне нет никакого дела до Суржикова и Фианитова, а до этой мартышки Катьки – тем более». Лариса печатала договор, с силой ударяя по клавишам. Вне себя от ярости, она была готова разрыдаться от обиды. То, что руководство едет на Валаам, она знала, но новость, что в поездку возьмут и Катю, повергла ее в ступор: «Кто она такая, эта Катька? Какая-то секретарша с куриными мозгами, и почему едет именно она?» Впрочем, на этот вопрос Лариса ответ знала, отчего ей было особенно тошно. Если бы взяли не Катю, а кого-то другого, пусть хоть уборщицу бабу Свету, Лара бы и не подумала расстраиваться, но Катя… Она будет там развлекаться, за какие такие заслуги, спрашивается?! Ведь это она, Лариса, превосходно знает французский и прекрасно бы справилась с ролью переводчицы, если Суржикову вообще нужна переводчица, а не подружка для развлечений. При этой мысли ревность вспыхнула в ней с новой силой. Ее лицо покрылось пятнами румянца, в правом виске запульсировала боль, предвещая мигрень. Ивлешина откинулась в кресле и закрыла глаза. Она мысленно увидела бесшабашное веселье на ночной палубе, хмельного Алексея и ненавистную Катьку в блестящем коктейльном платье. Катька беззаботно смеялась и висла на Суржикове, как обезьяна на кокосовой пальме.

Думать об этом было невыносимо. Лариса с силой хлопнула ладонью по столу так, что обратила на себя внимание присутствующих.

– Мошки развелись, – пояснила она, улыбаясь.

Наблюдая эту картину, Ядов поражался поведению Ивлешиной. Вроде не глупая тетка, а изводит себя из-за ерунды. Суржиков предпочел Катьку – это даже не смешно. Катя – мотылек-однодневка, яркая, легкая и пустая, увлечение на час. Мужикам такие нравятся, поскольку отношения с ними необременительны. Они – как вспышка света, как праздничный фейерверк в ночном небе. Неужели Лариса не понимает, что она – это она, единственная и неповторимая, и сама по себе она – уникальна? Она себя накручивает, занимается самокопанием, ищет в себе изъяны и обязательно их найдет, а потом будет страдать из-за своего несовершенства. Плюнула бы давно на Суржикова, оглянулась бы вокруг и непременно нашла бы себе достойного мужчину. И почему тетки такие дуры? Что хорошего сделал для нее Суржиков, чтобы так на нем зацикливаться? Никогда не предложил ей свою помощь, не проявлял к ней внимания, даже полкомплимента не соизволил вымолвить в день ее рождения – и не узнал бы о нем вообще, если бы ему не напомнили. Разве что однажды одарил Ивлешину лучезарной улыбкой, так на это каждый горазд. Фианитов в этом плане немного лучше: он учтив, вежлив, но он тоже не стоил внимания.

* * *

– Курировать направление будет Фианитов, – объявил гендиректор. Он произнес это равнодушно, даже как-то обреченно, и тут же перешел к обсуждению других вопросов.

Для Фианитова с этого момента время словно бы остановилось. Он самодовольно заулыбался. Ему хотелось подняться с места и раскланяться, словно он артист, получивший «Оскара», хотелось, чтобы это сладкое мгновение длилось как можно дольше, чтобы как следует его посмаковать. Но акцентировать внимание на его назначении никто не стал, и Фианитову пришлось остаться на своем месте и радоваться своему успеху в одиночку. Генеральный что-то вещал про новые обороты и про необходимость выиграть тендер, но его слова до Валерия долетали едва-едва. Он сидел с видом ярмарочного удальца, сорвавшего со столба призовые сапоги, и в десятый раз прокручивал в голове заветную фразу: «Курировать направление будет Фианитов». Вот они, самые важные слова, прозвучавшие на этом совещании! Именно с них нужно было начинать, а не откладывать эту новость напоследок. Все остальное – к черту! Кому интересен доклад по текущим делам, какой-то тендер и обсуждение бюджета проекта? Его назначили, и это – самое главное!

Фианитову не нужно было видеть лицо Суржикова, чтобы знать, как тот сейчас расстроился. И не просто расстроился – он возмущен, взбешен и раздавлен. Суржиков проиграл в поединке, и его выносят на щите. Валерий чувствовал, как злится его соперник и нервно трясет ногой. Алексей тряс ногой, только когда был особенно зол, и сейчас Фианитов заметил, как мелко вибрирует кресло Суржикова.

Фианитов торжествовал: сегодняшнее назначение было не просто получением престижной должности, это была победа – значительная и очень для него важная. «Курировать направление! – щебетали в его душе ангелы. – Курировать направление! – вторили им телефоны громким перезвоном. – Курировать направление будет Фианитов». – Эти слова шефа были для него самыми желанными и звучали небесной музыкой. Даже солнце подмигнуло ему золотым глазом, радуясь его успеху. Это стоило отметить, и Валерий намеревался отправиться в ресторан. Он знал, кого пригласить. Для такого события компания Ларисы Ивлешиной идеальна. Она не просто красивая женщина, с которой приятно провести время. Лариса давно запала на Суржикова, и если он ее уведет у соперника, получится просто замечательно. Врага надо превзойти во всем!

К его великому сожалению, Лара от похода в ресторан отказалась:

– Сегодня я не могу.

– А завтра? – спросил потухшим голосом Валерий. Ему не понравилось, что все идет не так, как он задумал.

– И завтра тоже. У меня курсы английского.

– Их никак нельзя подвинуть? Хотя бы на часок.

– Нет, – покачала головой она.

Не надо было обладать железной логикой, чтобы понять: дама его попросту динамит. Не хочет Ивлешина с ним никуда идти, и его назначение ей не по душе. Наверняка ведь, если бы ее пригласил Суржиков, она пошла бы с ним и никакие курсы ей бы не помешали. Опять Суржиков! Вечно он под ногами путается. И что в нем бабы находят?

Эти его размышления нарушил телефонный звонок.

– Валера, привет! Я бы хотела с тобой встретиться. Сегодня вечером ты свободен?

– О! Как удачно! – обрадовался он: компания для праздничного ужина нашлась, и она была весьма подходящей.

Людмила Суржикова, жена его заклятого врага, пожелала с ним встретиться.

Они договорились посидеть в ресторане «Милан» на Фонтанке. Валера предложил за ней заехать, но Людмила отказалась.

– Я сама приеду. Мне так удобнее.

Люся, не торопясь, пила кофе и затягивалась сигаретой. Она закинула ногу на ногу и, кокетливо щуря один глаз, смотрела на собеседника. Перламутровая помада, такой же маникюр, неброский макияж, узкая юбка с разрезом, серебристый шелк блузки с небрежно расстегнутыми верхними пуговицами – все это производило на Валеру нужное впечатление. Людмила знала, что все еще интересна Фианитову, даже спустя почти двадцать лет. Конечно, она потеряла прежнюю свежесть и красоту юности, но была еще хоть куда. Люсю сильно молодила ее стройная фигура, но усталость и печаль, которую никак не удавалось скрыть, ей добавляли годы. Она пыталась изображать беззаботность, улыбалась, но внимательный Фианитов сразу определил, что все это наигранно. «Плохо бабе, не живет с мужем, а мучается. Какую девку сгубил, – подумал он о Суржикове. – Прямо-таки антипод царю Мидасу – тот все, к чему ни прикасался, превращал в золото, а этот, наоборот, – все портит».