Читать книгу "Пятьдесят оттенков серого - Эрика Леонард Джеймс"

— Нет, не записывала.

— Ну и ладно. Тут хватит на статью. Эх, жалко, что у нас нет фотографа. Красивый сукин сын, правда?

Я краснею.

— Да, ничего, — отвечаю я как можно более безразличным тоном. Кажется, у меня получается.

— Да ладно, перестань, Ана, неужели он не произвел на тебя впечатления? — Кейт поднимает идеальную бровь.

Чтоб тебе!.. Я пускаю в ход лесть — это всегда хорошо работает.

— Ты бы из него выжала гораздо больше.

— Сильно сомневаюсь. Он практически предложил тебе работу! С учетом того, что интервью на тебя свалилось в последнюю минуту, ты справилась просто на отлично.

Она задумчиво смотрит на меня, и я спешно отступаю на кухню.

— Так что ты о нем думаешь?

Вот пристала! Как будто больше поговорить не о чем.

— Он необычайно целеустремленный, собранный, высокомерный — даже страшно становится, но притом очень харизматичный. В нем есть свое очарование, тут не поспоришь, — честно отвечаю я, надеясь, что тема закрыта.

— Ты очарована мужчиной? Это что-то новенькое, — фыркает Кейт.

Я начинаю резать сэндвичи, чтобы она не видела моего лица.

— Зачем ты спрашивала, не гей ли он? Кстати, был самый глупый вопрос из всех. Я просто обмерла, да и он явно не обрадовался.

Я морщусь от одного воспоминания.

— В светской хронике нет ни слова о его подружках.

— Ужасно неловко получилось. Да и все интервью… Хорошо, что я больше никогда его не увижу.

— Да ладно, я тебе не верю. Судя по всему, ты ему приглянулась.

Я ему приглянулась? Глупости какие!

— Хочешь сэндвич?

— Да, спасибо.

К моему большому облегчению, мы больше не возвращаемся к разговору о Кристиане Грее. После ужина я сажусь за обеденный стол рядом с Кейт и, пока она работает над статьей, пишу сочинение по «Тэсс из рода д'Эрбервиллей». Черт, она родилась не в то время и не в том месте. Когда я заканчиваю, на часах уже полночь, Кейт давно ушла спать. Я бреду к себе в комнату, усталая, но довольная, что так много сделала за понедельник.

Свернувшись калачиком на белой железной кровати, закутавшись в мамино лоскутное одеяло, я закрываю глаза и моментально засыпаю. Мне снятся темные холлы, холодные белые полы и серые глаза.

Оставшаяся неделя полностью посвящена зубрежке и работе. Кейт тоже занята: ей надо сделать последний номер студенческого журнала (потом она передаст его новому редактору) и, конечно, готовиться к экзаменам. К среде она уже почти поправилась, и мне больше не надо любоваться кроликами на ее фланелевой пижамке. Я звоню маме в Джорджию, узнать, как у нее дела, и чтобы она пожелала мне удачи на выпускных экзаменах. Она рассказывает мне о своей новой затее — производстве свечей. У мамы постоянно возникают новые бизнес-идеи. На самом деле ей скучно и хочется чем-то себя занять, но она не может подолгу думать о чем-нибудь одном. На следующей неделе опять будет что-то новое. Меня это беспокоит. Хочется верить, что она не заложила дом, чтобы найти деньги на предприятие. Надеюсь, Боб — относительно новый, но намного старше ее по возрасту муж — присматривает за ней в мое отсутствие. Он гораздо практичнее, чем муж номер три.

— А как твои дела, Ана?

Всего лишь мгновение я молчу, и она сразу настораживается.

— Все в порядке, мам.

— Ана? У тебя кто-то появился?

Ну ничего себе! Как она догадалась? В ее голосе явно чувствуется волнение.

— Нет, мам, никого. Я тебе первой скажу, если появится.

— Ана, тебе надо почаще бывать на людях. Я за тебя беспокоюсь.

— Мам, со мной все в порядке. А как там Боб?

Отвлечение — самая выгодная тактика, это давно известно.

Ближе к вечеру я звоню Рэю — моему отчиму, маминому мужу номер два, человеку, которого считаю своим отцом и чью фамилию ношу. Мы разговариваем недолго. На самом деле это даже не разговор: он кряхтит в ответ на мои расспросы. Рэй не очень-то разговорчив. Но он все еще жив, все еще смотрит по телевизору футбол, ходит в боулинг и на рыбалку, а в остальное время занимается изготовлением мебели. Рэй — искусный столяр. Это благодаря ему я умею отличить шпатель от ножовки.

В пятницу мы с Кейт обсуждаем, куда бы нам отправиться сегодня вечером — мы хотим отдохнуть от занятий, работы и студенческой газеты, — когда раздается звонок в дверь. На пороге стоит мой старый приятель Хосе с бутылкой шампанского в руках.

— Хосе! Как я рада тебя видеть! — Я на мгновение обнимаю его. — Заходи!

Хосе — первый человек, с которым я познакомилась, когда только приехала в Вашингтонский университет и чувствовала себя одинокой и потерянной. Мы сразу распознали друг в друге родственную душу. У нас не только одинаковое чувство юмора; как выяснилось, Рэй и Хосе-старший служили в армии в одном подразделении. В результате наши отцы тоже стали друзьями. Хосе изучает инженерное дело. В своей семье он первый, кто поступил в колледж. Хосе очень способный парень, но его настоящая страсть — фотография. Он умеет видеть хорошие кадры.

— У меня для тебя новость. — Он усмехается, темные глаза лучатся.

— Ты хочешь сказать, что тебя еще не вышибли из университета? — поддразниваю я, и он притворно хмурится.

— В следующем месяце в Портлендской галерее пройдет выставка моих фотографий.

— Потрясающе! Поздравляю! — На радостях я снова его обнимаю.

Кейт тоже сияет.

— Так держать, Хосе! Я обязательно напишу об этом в газете. Ах, как же я люблю в самую последнюю минуту, в пятницу вечером, вносить редакторскую правку! — смеется она.

— Это надо отпраздновать. Я приглашаю тебя на открытие. — Хосе пристально смотрит на меня. Я краснею. — Вас обеих, конечно, — добавляет он, смущенно оглядываясь на Кейт.

Мы с Хосе хорошие друзья, хотя я догадываюсь, что ему хотелось бы большего. Он милый и остроумный, но для меня он как брат. Кэтрин часто смеется надо мной, говоря, что у меня просто отсутствует ген, отвечающий за потребность в бойфренде, а на самом деле мне просто не встретился такой человек, который… ну, который бы мне понравился. Хотя где-то в глубине души я мечтаю о дрожащих коленях, сердце, выпрыгивающем из груди, головокружении и бессонных ночах.

Иногда я думаю: может, со мной что-то не так? Может, я слишком много времени проводила в обществе романтических героинь и теперь у меня завышенные ожидания? Увы, никто и никогда не вызывал у меня подобных чувств.

«До недавнего времени», — шепчет едва слышный назойливый голос из подсознания. НЕТ! Я стараюсь подавить воспоминания. Не буду, не буду о нем думать! И еще это ужасное интервью! «Вы гей, мистер Грей?» — я кривлюсь от воспоминания. Да, после нашей встречи он снится мне чуть ли не каждую ночь… Впрочем, так я просто стараюсь избавиться от назойливых мыслей, верно?