Читать книгу "Дейзи Джонс & The Six - Тейлор Дженкинс Рейд"

Билли: Не передать, какая берет злость, когда твоему отцу настолько на тебя начхать, что он не хочет с тобой даже поздороваться! Не могу сказать, что я тогда испытывал какую-то жалость к себе. Я не сидел там, стеная: «Ах, почему же он меня не любит?» Это было нечто другое – более глубокое, обобщающее, что ли. Типа: «Вот, оказывается, каким мрачным бывает этот мир. Находятся такие отцы, что не любят своих сыновей».

И вот что я тебе скажу. Для меня это был урок того, чего ну никак не должно быть.

Грэм: Похоже, он все равно был тем еще алконавтом. Так что скатертью дорога.

Билли: Когда свадьба закончилась и все наши стали паковаться, как выяснилось, я выпил слишком много пива… И вот, проходя мимо бара, я увидел такую женщину! [Расплывается в улыбке. ] Она работала официанткой в баре отеля. Восхитительная красотка! Обалденно длинные каштановые волосы – аж до самой талии – и большие карие глаза. А у меня вообще слабость к карим глазам. Помню, на ней тогда было такое голубое мини-платье. Росточка она была совсем небольшого, и мне это тоже понравилось.

И вот я застыл в вестибюле отеля по пути к своему фургону. А она между тем обслуживала за стойкой очередного посетителя. Знаешь, скажу так, что даже просто немного понаблюдав за ней, можно было сразу сказать, что она ни от кого бы не потерпела никаких сальностей.

Камилла Данн (жена Билли Данна): О мой бог, как же он был хорош собой!.. Стройный и вместе с тем мускулистый, что всегда было в моем вкусе. А еще у него потрясающе густые ресницы. И столько уверенности в себе! И широченная улыбка. Когда я увидела его первый раз в вестибюле, то, помнится, подумала: «Почему же мне-то никак не встретится такой парень?»

Билли: Я прямиком двинул к ней, к самой стойке бара. Можешь себе представить: в одной руке гитара, в другой – усилитель. И сказал: «Мисс, мне б хотелось узнать номер вашего телефона. Пожалуйста». Она выпрямилась за кассой, уперев руку в бок. Смешливо так фыркнула и посмотрела на меня искоса. Не помню, что именно она мне ответила, но что-то вроде: «А вдруг вы совсем не в моем вкусе?»

Тогда я пригнулся к барной стойке и сказал:

– Меня зовут Билли Данн. Я – солист группы The Dunne Brothers. И если вы дадите мне свой номерочек, я напишу о вас песню.

Это возымело действие. Не всякую, скажем, женщину проймешь подобным, но на хороших действует однозначно.

Камилла: Вернувшись домой, я сказала маме, что познакомилась кое с кем. И она спросила:

– Он приличный молодой человек?

А я ответила:

– Вот уж этого пока не знаю.

[Усмехается. ] Приличия как-то никогда для меня не были особо важны.

Летом и осенью 1969 года The Dunne Brothers стали получать больше приглашений на выступления в Питтсбурге и окрестных городках.

Грэм: Когда Камилла начала появляться в нашей компании, я, признаюсь, не думал, что она продержится с Биллом намного дольше остальных. Хотя я с самого начала должен был просечь, что она совсем не такая, как другие. В том смысле, что, когда мы встретились с ней в первый раз, она пришла на наш концерт в футболке с Томми Джеймсом. То есть знала толк в хорошей музыке.

Уоррен: Остальные наши ребята, чел, уже вовсю гуляли по девкам. А Билли вдруг начал выпадать из обоймы. Мы все были с девчонками – а он тихо сидел в сторонке, раскуривая косячок и попивая пиво, дабы хоть чем-то себя занять.

Как-то раз я вышел из дамской уборной, застегивая на штанах молнию, а Билли сидел в холле на диване, смотря по телику «Шоу Дика Каветта». Я сказал ему:

– Чувак, пора бы тебе сменить уже эту девушку.

То есть Камилла всем нам, конечно, нравилась. Она была очень привлекательной и умела говорить все без выкрутасов, прямо в лицо, что мне обычно по душе. Но, видишь ли… Ладно, проехали.

Билли: Прежде я не раз влюблялся чуть не до безумия, называя это любовью. Но когда я встретил Камиллу, это было нечто совершенно иное. Знаешь, она… наполнила для меня мир смыслом. Она даже заставила меня чуть больше полюбить самого себя.

Она частенько приходила на наши репетиции, слушала мои новые вещи – и высказывала порой очень дельные замечания. И в ней присутствовало какое-то удивительное спокойствие, как ни у кого другого. У меня было такое чувство, что пока я с ней рядом, то все у меня будет замечательно. Я словно держал путь на Полярную звезду. Знаешь, мне кажется, Камилле была свойственна какая-то врожденная самоудовлетворенность, согласие с самой собой. Она не родилась с какими-то саднящими кожу осколками на плечах, как многие из нас. Про себя я обычно говорю, что родился разбитым и разломанным. А вот она явилась на свет цельной. Отсюда и появилось мое стихотворение «Разбитые отроду».

Камилла. Когда Билли пришел знакомиться с моими родителями, я немного нервничала. Ведь у тебя есть только один шанс, чтобы создать первое впечатление. А уж тем более с моими родителями. Я сама выбирала ему одежду для выхода, вплоть до носков. Заставила его надеть единственный имевшийся у него галстук.

Родителям он понравился. Сказали, что он обаятельный. И все же мама очень беспокоилась, что я готова вверить себя какому-то пареньку из музыкального ансамбля.

Билли: Пит был, похоже, единственным, кто понимал, зачем мне нужна постоянная девушка.

Чак однажды, когда мы распаковывались перед концертом, посоветовал:

– Скажи ей просто, что ты не однолюб. Девчонки обычно это понимают.

[Смеется. ] С Камиллой такое бы не прокатило!

Уоррен: Чак был реально классным парнем. Умел резать правду-матку от души. С виду вроде бы ничего такого примечательного в нем не было, никаких интересных мыслей в себе не носил. Однако он умел внезапно удивить. Именно он открыл для меня Status Quo. До сих пор их все время слушаю.

1 декабря 1969 года Служба воинского учета США провела жеребьевку по дате рождения, чтобы определить порядок призыва на 1970 год. Билли и Грэм Данны, родившиеся в декабре, получили несказанно большие порядковые числа. Уоррен вообще успел выйти из призывного возраста. Пит Лавинг оказался где-то в середине. А вот Чаку Уильямсу, родившемуся в апреле 1949-го, присвоен был тогда номер 2.

Грэм: Чака призвали в армию. Помню, как мы сидели у Чака на кухне, и он сказал нам, что поедет во Вьетнам. Мы с Билли все пытались придумать, как бы его от этого отмазать. А Чак говорил, что он не трус. Последний раз, когда я его видел, мы играли в баре возле универа Дюкейн. И я сказал ему:

– Как отслужишь, сразу возвращайся в группу.

Уоррен: Какое-то время Билли исполнял партии Чака, но потом мы прослышали, что младший брат Пита, Эдди Лавинг, уже неплохо играет на гитаре. И мы пригласили его на прослушивание.