Читать книгу "Посол вон! - Сергей Платов"

— Изя, ты что, ошалел? — не поверил своим ушам Солнцевский. — Ты же ее даже не видел! Даже Петруха вначале просил у Гюльчатай открыть личико, а уже потом женихался.

— Не романтик ты... — протянул черт. — Глаза — это зеркало души, а глаза я видел. Хотя, с другой стороны, ты прав, вдруг там вместо Гюльчатай Абдулла окажется?

С этими словами Изя выскочил из-за стола и бросился рысачить по своим источникам, чтобы собрать побольше информации про свою несравненную.

— Ох, не нравится мне это, — задумчиво протянул Илюха, глядя вслед своему другу. — Далась ему эта Газель.

— Да ладно, пусть порезвится, — пожала плечами Соловейка.

— Не скажи, Восток — дело тонкое! — голосом легендарного красноармейца Сухова заметил Илюха. — Да к тому же дочка посла.

Тут невольно он бросил свой взгляд на стол, где вольготно расположились обитатели «Иноземной слободы». В последнее время в общении с ними у него наметились некоторые сложности. Однако думать об этом как-то не хотелось, пир есть пир, и забивать голову ерундой Илюха не стал. Он лихо опрокинул чарку и отправил очередную порцию пирожков под стол, где расположился Мотя. Конечно, Змейчик уже давно заслужил место за столом, для него даже соорудили специальный подиум, но в ногах у любимого хозяина он чувствовал себя уютней.

Пиршество продолжалось. Зелено вино лилось рекой, то и дело звучали тосты, и с каждым из них лицо князя становилось все мрачнее и мрачнее. Агриппина, взявшаяся за мужа с присущей ей основательностью и категоричностью, была непреклонна.

Илюха, и так засидевшийся на одном месте, глядя на такую вопиющую несправедливость, решительно встал из-за стола.

— Ты куда? — Тут же встрепенулась проницательная Соловейка.

— Пойдем до первого столика прогуляемся. Ты с княгиней пообщаешься, а я князю благодарность объявлю за его персональную руководящую и направляющую роль в деле борьбы с иноземными захватчиками.

— Слушай, но так же нельзя! — возмутилась Любава. — Есть же этикет, только он сам может пригласить к своему столу!

— Да ладно, что за условности? — отмахнулся Солнцевский, помогая выбраться Моте. — Видишь, в каком он состоянии? Будь Агриппина чуть менее категорична, он бы давно пропустил чарочку, пришел бы в полное равновесие с самим собой и потребовал от меня подробного рассказа про наши очередные похождения.

Любава еще пыталась что-то возражать, но Илюха решительным шагом направился спасать свое начальство от глухой депрессии. Конечно, номинально «Дружина специального назначения» находилась в ведении воеводы Севастьяна, но он уже давно махнул рукой на это странное подразделение. Тем более что при каждой их встрече Изя, с присущей ему въедливостью, выбивал дополнительные ассигнования на поддержание боевого духа и прочую неподотчетную лабуду.

Мотя, с большим трудом выбравшись из-под стола (его габариты, стараниями всех членов команды, весьма увеличились в последнее время), радостно припустился впереди хозяина, но вдруг замер на полушаге.

Он увидел цель! Маленькая фигура за троном, в засаленной рясе заставила Гореныша включить свои охотничьи инстинкты, практически прижаться к полу и осторожно, чтобы не спугнуть, начать красться к ней. Захваченная в прицел личность, заметившая такое к себе внимание, почувствовала себя очень неуютно и занервничала. Это был толмач, секретарь князя и бывший воспитатель княжны Сусанны дьячок Микишка, давний недруг мини-дружины.

Он с первого взгляда невзлюбил Солнцевского и его друзей, а уж когда стараниями этой компании его «кровинушка», княжна Сусанна, вышла замуж за Вилория Галицкого и покинула своего наставника, он вообще сконцентрировался на планах справедливой, по его мнению, мести. И если взрослые члены команды старались с ним просто не связываться, то маленький Мотя, сваливая все на свой возраст, платил Микишке той же монетой.

Вот и на этот раз он не отказал себе в удовольствии немного поразвлечься.

Крался Гореныш страшно и свирепо, то и дело попыхивая паром из ноздрей. Конечно, он не собирался кусаться (да ну его, он грязный и невкусный), но пугануть противного дьячка было всегда приятно.

— Князюшко, отец родной! Да что же это делается?! — завопил Микишка. — Где это видано, чтобы честного человека прямо на пиру всякой пакостью травили?

— Граам! — хором заявили все три головы и сделали вид, что сейчас бросятся в атаку.

Уж он-то точно знал, что Илюха в последний момент схватит его за ошейник, сделает вид, что держит, и немного поругает. Они всегда так делали.

Дьячок исчез, словно его сдуло ветром: Гореныша он боялся панически.

Берендей хотел что-то сказать для приличия, но только и смог, что махнуть рукой и пригласить Илюху с Любавой за свой стол. Трезвая депрессия, похоже, была в наивысшей своей точке.

Старший и младший богатыри не заставили себя долго упрашивать и по-свойски расположились за княжеским столом. Только вот Любава предпочла общество княгини, а Солнцевский уселся радом с Берендеем и Вилорием. Мотя вообще воспринял приглашение по-своему и, кряхтя всеми тремя головами, залез под стол.

— Рассказывай... — хмуро выдавил из себя князь и с отвращением отодвинул кубок с клюквенным морсом.

Как заметил Илюха, на столе номер один горячительные напитки отсутствовали как класс.

Любава с Агриппиной тут же защебетали о чем-то своем и, судя по всему, начисто отвлеклись от мужчин. Осознав это, Илюха понизил голос и заговорщически нагнулся к Берендею.

— Может, по глоточку, так сказать, не ради пьянства, а токмо здоровья для?

— Издеваешься? — страдальческим голосом отозвался князь. — Так нету ж ничего, а подносить Груня не велела.

В ответ Солнцевский многозначительно похлопал себя по внутреннему карману куртки. Карман отозвался глухим, но очень приятным для исстрадавшегося княжеского уха звуком.

— Нельзя, она заметит, — застонал Берендей.

Тут Солнцевский посмотрел на великого русского самодержца как на дите малое. Сразу видно, до боли сердца знакомая Илюхе табличка «Приносить с собой и распивать спиртные напитки запрещено» князю была неведома.

С совершенно невозмутимым видом старший богатырь ненавязчиво опустил свой кубок под стол. Уже спустя несколько секунд он был возвращен на свое законное место, но уже не с ягодным морсиком, а с чудесным Изиным первачом на березовых бруньках из любимой фляги Солнцевского. Илюха упорно таскал ее везде с собой, и не зря, как видите. Помочь своему князю в трудную минуту — первейший долг каждого богатыря!

— Гениально, — совершенно искренне резюмировал князь и одним могучим глотком освободил свою посуду от ненавистной безалкогольной жидкости.

Процедура повторилась. Вилорий, волею тещи также посаженный на сухой паек, не остался в стороне и подал Илюхе свой кубок.