Читать книгу "Сокровище Кастеров - Дэниел Хорн"

– Я понимаю, дочка, – перебил ее мистер Грин, укладывая несколько наборов мини-отверток в ряд, – Эдди дал мне всего дайм. Он не настолько ценен, чтобы я обирал маленького милого мальчика.

– Так у тебя было с собой десять центов? А мороженое на мои карманные решил прикупить? Вот сорванец! – Моника саркастически рассмеялась. – Но свою покупку маме с папой будешь объяснять сам, а тащить тем более. Понял меня, шкет?

– Сама ты шкет! Но если они снова будут на меня кричать, ты мне поможешь?

Фраза, случайно прозвучавшая в присутствии соседа, имела горький привкус: насколько тяжела может быть жизнь ребенка, где его могут отругать родители за десять центов.

Первым неловкое молчание нарушил мистер Грин:

– Не беспокойся, дочка. Сундук не тяжелый, поверь мне. Его хоть и можно сравнить с прочным сейфом, и металлом он обрамлен, но по весу словно картонный.

– Спасибо, дядя Пол. Я не против сундучка, хотя сама в жизни бы такой не купила. Но мальчикам, видимо, в самый раз, правда, шкет?

Эдди не ответил, а продолжил любоваться покупкой, исписанной странными, но не менее интересными символами.

– Так, возьмите, дядя Пол. – Моника протянула руку с очередным даймом. – Я точно забираю три вешалки, неважно, мужские они или еще какие-то.

– Они все там же, дочка. Бери какие душе угодно.

Моника побежала к коробке и взяла две металлические, но очень практичные вешалки, и одну, покрытую розовой резиной. Затем Моника подошла к Эдди и протянула ему вешалки.

– Ты несешь их, а я возьму сундук.

– Спасибо, Мон! Теперь ты мне не кажешься плохой сестрой. – Эдди толкнул ее локтем и хитро улыбнулся.

– Очень смешно, бери.

Эдди взял покупки сестры и удивился, как легко Моника подняла сундук. Мальчик в последний раз посмотрел на соседа.

– Смотрите, мистер Грин, какая Мон сильная. Мне всегда казалось, что она мальчик, а не девочка.

Моника легонько пнула его в качестве наказания за шутку.

– Я же говорил, что он легкий, – сказал мистер Грин.

– Кстати, дядя Пол, а почему вы устроили распродажу?

Сосед на мгновение замер, словно испугавшись вопроса.

– Я переезжаю, милая… хочу пожить в Гринвинпорте, там дом моей… моей дочки.

Эдди понял, что вопрос оказался тяжелым для их соседа.

– А когда вы уезжаете? – спросила Моника, дабы уйти от больной темы разговора.

– На выходных, дочка. Постараюсь распродать побольше барахла и в путь.

– Пошли, Эдди, – подгоняла брата Моника и на прощание обратилась к мистеру Грину: – Приезжайте к нам в гости, дядя Пол. Мы со шкетом будем по вам скучать.

– Обязательно дочка, обязательно, – кивнул им на прощание Пол Грин.

2

Дверь скрипнула, и брат с сестрой вошли в дом, погруженный в атмосферу криков и скандалов. Первой зашла Моника. В случае отцовского допроса насчет сундука она бы приняла удар на себя, хоть и пугала брата в обратном, а Эдди избежал бы неприятного разговора. Младший член семьи перешагнул порог дома и тихо закрыл дверь.

– Иди наверх и не говори ни слова, понял? – шепнула Моника, кивнув головой влево, указывая путь своему брату.

– Понял вас, сэр капитан, – тихо ответил Эдди и, смотря себе под ноги, быстро прошмыгнул в коридор и поднялся на второй этаж.

Руки Моники заныли, ей казалось, что чем ближе она к цели, тем тяжелее становился сундук. Девушке предстояло пройти знакомый путь через светлый коридор со столиком, на котором красовались ваза с декоративными цветами, телефон кремового цвета и записная книжка с номерами сервисных служб и ближайших соседей. Моника услышала очередные крики спорящих отца и матери. Зачастую, когда родители переходили на повышенные тона или утомляли друг друга до предела, они расходились по разным углам дома, чего так не хотела сейчас Моника. В эти моменты закон подлости обычно ставил подножку, и шансы пересечься с отцом вырастали на несколько тысяч процентов.

– Мне это не важно! – услышала Моника далекий возглас своей матери. – Я тебе говорила, а ты, как всегда, проигнорировал мой совет, вот и мучайся теперь!

– Ты непробиваемая! Я пошел смотреть телевизор.

Моника была практически у цели, но операция по тайному проникновению на второй этаж оказалась под угрозой. Медленно передвигаясь, девушка в очередной раз заметила отсутствие запаха выпечки в доме. Несколько лет назад Оливия Кастер могла задвинуть именитых кулинаров в сторону своими тортами и бисквитами. Запах миндаля и корицы приятно щекотал носы и заставлял желудки урчать в предвкушении вкусного десерта. Последний бисквит от мамы Моника ела еще в прошлом году, но тот оказался непропеченным. Готовка больше не приносила никакой радости Оливии Кастер, а стала своего рода обязательным пунктом монотонной семейной жизни. Телевизор стоял в гостиной, а это значит одно – Джеймс Кастер скоро окажется в коридоре и увидит свою дочь с неприятным сюрпризом в руках. Моника на носочках ступила на первую темно-ореховую ступеньку.

– Стоять! Что ты там притащила в дом?

– Черт! – тихо ругнулась Моника. – Сундук, подарок Эдди.

Джеймс протопал по коридору и оказался около дочери. Моника повернулась к отцу, предугадывая его хищный интерес. Даже если сундук стоит пару центов, недовольства будет столько, что будь в этом мире фирма, платившая за нервотрепку окружающих, то Джеймс Кастер вмиг бы разбогател. Моника давно понимала установки отца. Банкнота имеет ценность, а дети имеют желания. Контроль желаний своих детей будто стал его персональной ценностью.

– Мон, скажи-ка мне одну вещь, – отец указал пальцем на сундук, – на какой черт Эдди нужно это? – Джеймс гневно повел бровями. – И на какие деньги, скажи пожалуйста, ты можешь себе позволить такие вещи?

– Пап, давай не будем сейчас об этом. Вот это… – она указала подбородком на сундук, – стоит всего десять центов, и я не думаю, что одна монета важнее желания моего младшего брата.

Джеймс пару секунд молча смотрел в глаза дочери.

– А теперь послушай меня! – Указательный палец отца нацелился на дочь. – Когда ты устроишься на работу и будешь получать деньги не от нас, радуй кого хочешь. Ты же знаешь, мы с мамой все еще в трудной ситуации, а ты позволяешь себе так мне отвечать? – Моника опустила взгляд и сфокусировалась на пуговице, пришитой к карману синей домашней футболки отца. – Вот и я о том же! Даже ответить нечего. – Джеймс тягостно выдохнул. – Я так понимаю, когда я прошу вас быть поэкономнее и каждый цент хранить на нечто стоящее…

– Может, ты перестанешь отчитывать дочь? – перебила Джеймса Оливия, вышедшая из кухни. Некогда обворожительная женщина предстала перед семьей в уже привычном замученном виде: сальные волосы, тронутое морщинами лицо и усталость. – Ты ее все поучаешь, а сам взял деньги на обучение для оплаты долгов. И ты… – Оливия уже вплотную подошла к мужу и дочери, – не можешь решить свои проблемы и перекладываешь их на детей.