Читать книгу "Лось на диване, верветка на печи - Юлия Говорова"

А тут у нас и белые цапли недавно в округе появились. И вот они как раз заходят в теплицы. Мы приезжали на одну такую отважную цаплю посмотреть. К «своей» цапле в «ее» теплицу нас с гордостью провожало полдеревни.

В теплице помидоры подвязаны, огурцы потихоньку зацветают. И цапля между грядок гуляет.

Как правило, эти бесстрашные и любопытные цапли заходили в теплицы, расположенные на окраинах деревень, где всегда есть небольшие ручьи и водоемы.

Пеликана нашли, нам недавно из деревни в соседнем районе позвонили.

У нас живет уже один сбившийся с курса пеликан. Он отбился от стаи, возможно, во время перелета. Его подобрали на озере.

И вот еще один пеликан перелетный объявился. Мы приехали его забирать, а он перелетел уже на другое озеро. И нам долго звонили про него. Мы отслеживали путь странника-пеликана по озерам. Мы надеемся, что он все же добрался до своих.

Кто-то из дачников привозил необычного белого ежа. Альбиноса, и поэтому с красными глазами. И иголочки у этого ежа были белые, все белое. Мы назвали этого ежа — Белоснежка. И живет он у нас вместе с обычными.

Когда мы всех ежей поочередно выносим на прогулку, Белоснежка гуляет в саду по лепесткам белого дикого шиповника.

С Белоснежкой рядом гулял наш еж Аркадий. Это был старый-старый еж. Он пришел к нам в зоопарк, чтоб встретить достойно свою старость.

Ветеринарный врач назначил Аркадию на первое время витамины, и мы не знали, как нам Аркадия уколоть. Во что ежа колоть? Увидев шприц, Аркадий моментально сворачивался в клубок. Мы ждали, когда наш Аркадий развернется.

Кто-то переехал из города в деревню и перевез с собой за компанию верблюда (верблюд живет у нас в соседнем районе).

Едешь себе по дороге, названия населенных пунктов — Ракшино, Каврино, Позолотино, Куялы, и вдруг — бац! — стоит за околицей верблюд.

Недавно мы приезжали смотреть на гуанако. Ее зовут Маруся. Гуанако живет в отдаленной и почти что заброшенной деревне.

Хозяйка Маруси работала зоотехником в зоопарке и пожалела эту Марусю-гуанако, списанную из-за дефекта ноги на кормокухню. Всю жизнь свою на спасение этой хромоногой Маруси отдала. «Замуж, — рассказывает она нам и смеется, — я не вышла!» (И все из-за Маруси!)

И вот эта гуанако Маруся сейчас уже старушка, до сих пор у нее подворачивается эта больная нога. Промаялись они там по задворкам и дачам в родном Питере.

— А теперь я Марусе любимой своей купила дом и сад, — говорит нам хозяйка, и машет, и показывает рукою на сад, и все смеется.

Она вывела нам эту Марусю в поводу. А Маруся у нее избалованная, плюется (и хозяйка об этом предупредила).

— Она, — нам хозяйка ее говорит и все смеется, — когда начнет во рту слюну собирать, вы приготовьтесь!

И мы постоянно готовились. Не улыбались в ответ, а настороженно, с опасением готовились. И эта коварная Маруся все время делала такие слюнособирательные движения, что нас немного нервировало, и мы держались от взбалмошной Маруси подальше.

А влюбленная в свою Марусю хозяйка уговаривала:

— Да вы подходите поближе, вы не бойтесь!

И рядом с домом этой веселой хозяйки гуанако в старой-старой заброшенной деревне была еще река. По берегам росли ирисы там желтые. И синие ирисы, и желтые. Синие дикорастущие ирисы еще называются — касатик.

Вода после дождей берега, нам хозяйка гуанако рассказывала, подтопит, и ирисы, касатики синие, на какое-то время под водой. Подтопленный у берега ирис, но цветущий.

Новости из местной газеты

Деревни заброшены, и почему бы на самом-то деле не поселиться с гуанако? Скоро во многих заброшенных и заросших морковником старых деревнях вместо лосей мы будем находить дикобразов, фламинго, гуанако.

В еще одной старой соседней деревне у нас живет, чего скрывать понапрасну, крокодил. (Андрей, правда, не очень хотел, чтобы я разглашала эту новость.)

Крокодилицу Гену ее хозяйка забрала из передвижного зверинца. Из города переехала в деревню, перевезла с собой Гену.

Гена ночует в сарае (утепленном) и гуляет (ну под присмотром хозяйки, конечно) по двору. По деревенской улочке до колодца. По саду.

Из нашей местной поселковой газеты, в незатейливо скромном и даже почти неприметном разделе новостей:

«Двухметровая крокодилица Гена живет в деревне Староселье Новоржевского района. Она слушается и выполняет команды. Ее регулярно и сытно кормят мясом.

Гена принимает на улице теплые солнечные ванны, ежедневно выходит для поддержания здоровья на прогулки.

— Никаких жалоб на крокодила не поступало, — ответил на наш вопрос „а не мешает ли Гена?“ участковый».

Глава вторая

Одиннадцать аистов на дороге

Алё, алё и наплывы стеарина

В доме печка у нас, водопровод… И интернет! («Обязательно напиши про интернет!» — настоятельно попросил меня Андрей. Вот я пишу.)

Мы вечером сидим постоянно в интернете. Мы новости смотрим в интернете.

Планшеты в комнате отсвечивают. Если нам электричество не выключат. А выключают электричество часто. Что мы делаем? Мы выходим на улицу тогда, смотрим на луну.

На полочке у нас стоит прокопченная керосиновая лампа. У вас есть керосиновая лампа? Мы прокопченные лампы временами, конечно, протираем, но и в копоти есть очарование. Вечеров-то там сколько накоптилось! (И картошки на костре под золою напеклось, и налета на керосиновых лампах накоптилось.)

Фитилек подкрутишь и огонечка прибавишь. Слетаются на свет керосиновой лампы мотыльки.

У нас много керосиновых ламп, и половина развешана в саду. Их посетители фотографируют. Лампы качаются на ветках темных деревьев и скрипят.

Вечером по саду идешь и в руке лампу зажженную несешь, лампа качается.

— Ты еще и про свечки напиши! — попросил меня Андрей. — А то когда еще в городе люди на праздник зажгут свечку?

А у нас тут застывшие, как скульптура «Лаокоон и его сыновья» (мы ходим иногда в исторические и художественные музеи, ходим), наплывы стеарина.

Повсюду на территории Андрей расставил жернова. Лошадиная сбруя висит на входе в зоопарк.

К колодцу из посетителей очень часто выстраивается очередь: опустить ведро в глубину и послушать скрип колодезной цепи.

Помимо керосиновых ламп, у ворот зоопарка также развешано очень много старых овечьих ножниц. И мы ими стрижем своих овец.