Читать книгу "Два полцарства - Тальяна Орлова"

Я невольно начала краснеть, но говорила, глядя в пол:

– У меня начались женские дни, Дмитрий. Мне нужны… средства гигиены или хоть какая-нибудь тряпка… Вы… ты должен понимать.

Наверное, он понимал, просто ему было перпендикулярно. Отчетливо говорила об этом бровь, которая так и не изменила своего положения.

– М-да. Не сексуально. Егор тебя так напугал, что ты решила на уровне физиологии отпугнуть от себя всех приматов мужского пола? Поздравляю, тебе удалось. Сейчас как представлю себя бегающим по магазинам в поисках тампонов для Камелинской дочки – либидо пол готово пробить, зато смех разбирает. Нет, родная, на подобную работу я не нанимался.

Произнесено это было на одной ноте без капли упомянутого смеха, а я едва сдержала всплеск раздражения: уж точно не следует еще и злить его, а голос прозвучал сдавленно, хотя бы от того, что мне приходилось говорить это вслух:

– Я еще меньше в восторге. Особенно от того, что приходится это объяснять. Будто мне и так мало досталось.

Он уже улыбался, смущая этим меня еще сильнее. У него на самом деле живая мимика, мгновенное переключение между полным равнодушием и веселой вовлеченностью. Быть может, просто равнодушие мнимое?

– А пока тебе ничего не досталось, царевна. Достанется еще, это как пить дать, так что прибереги потенциал истерик для более подходящего момента.

Сказав это, развернулся и ушел. Я только после этого разрешила себе сжать кулаки и провыть сквозь сжатые зубы, проклиная на этот раз саму себя. Могла бы и догадаться, что со мной здесь цацкаться не станут, зачем лишний раз унижалась? Побежала в ванную, придумала хоть какой-то способ выкрутиться. Нашла там рулон туалетной бумаги и кусок мыла. Шорты от пижамы пришлось отстирывать и вешать для просушки там же. В комнате почти не было вещей – вероятно, ничего специально не оставили, чтобы я не могла навредить себе или кому-то из похитителей. Остановила очередную волну слезливости, помылась, уместила сложенную бумагу в трусики и буквально заставила себя порадоваться: в предыдущей каморке все было бы намного хуже и позорнее. Здесь вон хоть как-то… и кровать имеется, без постельного белья и одеяла, но это уже намного удобнее, чем голый матрас на полу. Улеглась, поджала коленки под живот и тихо, тихо заскулила, утешая или развлекая себя этим звуком.

Про завтрак и про то, что голодом меня морить не собираются, я вспомнила лишь в тот момент, когда дверь вновь открылась. Дмитрий вошел и поставил на тумбу поднос. На этот раз на тарелке лежала пара булок, а рядом стакан. Мой надзиратель выпрямился и бросил на кровать рядом со мной мягкую пачку с прокладками. Я вздрогнула от удивления, заставила себя сесть и выдавить:

– Спасибо.

– Вот за это ты мне стопудово останешься должна, – отозвался он. – Сама антисекс, и меня таким же делаешь. Ешь быстрее, я потом заберу посуду.

– Чтобы я заточку из железной миски не смастерила? – съязвила я и пересела на табурет к тумбе.

Пыталась не думать о том, в каком виде нахожусь, ведь даже шорты пришлось оставить в ванной. Меня почти ощутимо тошнило от стыда и его присутствия. Дмитрий проследил за моим движением, а потом завалился на кровать. Улегся на спину и подложил руку под голову. Я ела булки, запивала молоком и поглядывала в его сторону, заочно благодаря хотя бы за то, что не пялится.

Он говорил задумчиво, будто бы сам с собой рассуждал, хотя и обращался ко мне:

– Где же мы прокололись, Ангелина Викторовна? Тебя нет больше суток, но твой отец не орет под нашими воротами, не рвет на себе волосы и не собирает армию. Если наши люди не ошибаются, он даже со своего курорта еще не вылетел. Продолжает наслаждаться медовым месяцем. Не объяснишь такую странность? Или ему все-таки никто не доложил о произошедшем? Что же это за охранник, который первым же делом не оповестил шефа?

Я едва не подавилась булкой, закашлялась. Но за несколько секунд поняла, что этот поворот и можно использовать в свою пользу. Или хотя бы для того, чтобы прощупать почву:

– Меня это тоже удивляет, Дима, – мне очень не хотелось называть негодяя по имени, но я где-то читала, что так проще расположить к себе человека – а мне жизненно важно было его к себе расположить. – Я вообще боюсь, что отец не станет платить за меня выкуп. Он меня в свои дела не посвящал, я без понятия, что произошло между ним и Егором Александровичем. И у нас с ним не настолько теплые отношения, чтобы предсказать его реакцию на ваши требования…

Он скосил на меня взгляд и только по прищуру можно было догадаться, что он мгновенно сосредоточился:

– Продолжай.

Я кивнула. Вдруг даже задышалось легче, когда хоть какой-то план оформился:

– Конечно, перед своими друзьями и бизнес-партнерами он ведет себя иначе, вот все и думают, что он пылинки с меня сдувает. Я вообще не надеюсь, что он заплатит за меня хоть копейку. Я не сын, как видишь, то есть не предел мечтаний человека с такой индустрией. И если он даже выкуп не заплатит, то можешь себе представить, как сильно опечалит его моя смерть. Расстроится он, возможно, но не до такой степени, чтобы волосы на себе рвать.

Он смотрел на меня неотрывно, я тоже из последних сил не отводила взгляд, успевая хвалить себя за смекалку. Лишь бы теперь не струсить и не поддаться лишнему волнению. Потому отвлекалась, представляя хмурое и отстраненное лицо Виктора Петровича. Дмитрий говорил теперь медленнее, явно попутно анализируя услышанное:

– Да, так тоже бывает. И я прекрасно понимаю, к чему ты ведешь: если он откажется платить, то мстить ему через тебя – только руки пачкать. А еще ты почти открыто говоришь, что самое милое дело – тебя отпустить. Можно даже до дома не подвозить и не извиняться за доставленные неудобства. Но ты же не можешь быть настолько тупой, царевна? Во-первых, для начала нужны стопроцентные доказательства твоих предположений. А во-вторых, если ты права, то ты получаешься третьей стороной в нашем конфликте – и нет никаких гарантий, что ты тут же не полетишь в полицию. Вот папаша твой не полетит, а ты – запросто.

Я все-таки разнервничалась, голос начал слегка дрожать:

– Я прекрасно понимаю, что в полицию нет смысла обращаться, я же дочь Камелина! Все уже куплено. И у вас, и у отца. А может, он меня ненавидит до такой степени, что вы ему даже услугу окажете, если меня убьете?

– Допустим, допустим… И такое бывает, особенно в этом светском обществе, никак не привыкну, хоть и с рождения в нем. Но ты все-таки единственная наследница. Или он вечно жить собрался?

Я сделала вид, что все еще не наелась, уставилась в стену, пережевывая кусочек булки. Как по минному полю иду! Надо говорить и отвечать, все идет верно, лишь бы всеми ответами в самую точку попадать и давать исчерпывающее объяснение. Камелин в настоящей Ангелине души не чает, но сложно представить, что он собирается передавать бизнес ей. Девушка занималась чем угодно, но только не учебой и не подготовкой к наследованию финансовой империи, да еще и с криминальными прожилками. Быть может, ее отец ждал зятя? Наверняка ждал, ведь не зря Ангелину от мужского внимания оберегал. Виктору явно хотелось выдать дочь замуж за самого лучшего, и не только потому, что она его любимая доченька. Эта версия казалась самой логичной, ее я и озвучила: