Читать книгу "Чудесам нет конца - Роберт Ирвин"

Не исключено, что неспокойное время закончилось и в жизни Энтони не будет больше битв. Но его отца воспитали и сделали циником прошлые бедствия. Помимо всего, отец никак не может забыть унижение, пережитое им в Кале в начале года. Советник Генриха послал графа Риверса в Сэндвич, где ему предстояло заняться мобилизацией флота в помощь герцогу Сомерсету, выступавшему против повстанцев в Кале, которыми командовали Уорик и Эдвард Марч, сын и наследник Йорка. Но не успел граф Риверс проделать основную часть работы, как один йоркский капитан предпринял неожиданную атаку на Сэндвич и не только потопил несколько ланкастерских кораблей, но и взял в плен графа Риверса с Энтони и вывез их в Кале. Там они предстали перед Эдвардом Марчем и графом Уориком. Когда отец заявил протест, Уорик велел ему заткнуться, прибавив, что «сыну простого сквайра негоже так разговаривать с лордами королевской крови» и что «Риверс – мошенник, который по рождению не был благородным и пробился только через женитьбу». Все это происходило на глазах Энтони: Уорик бранил его отца, словно нашкодившего школяра. И хотя Вудвиллов вскоре отпустили, поскольку тогда Уорик и Йорк еще изображали верность королю Генриху, нанесенное оскорбление жгло разум Риверса.

Теперь, когда и Уорик, и отец служат королю Эдуарду и входят в его Тайный совет, Энтони задается вопросом, как же все обернется. Он знает, что отец жаждет мести и строит далеко идущие планы. По мысли Энтони, будь Уорик поумнее, он убил бы их обоих, пока была такая возможность. Но Энтони не может умереть. И не позволит втянуть себя в интриги отца в качестве его пособника. Не станет он обращать внимание и на мать, что бы там Жакетта ни нашептывала. Он сам будет творить свою судьбу вдали от двора.

По возможности, на отдых он останавливается в монастырях. За трапезой обычно идут разговоры на всякие святые темы. От монастыря Холбич не более дня пути до Норфолка. Там ему доводится присутствовать на проповеди, в которой настоятель особенно подробно разбирает добродетель целомудрия:

– Самсона сгубила страсть к Далиле. Ланселот мог бы считаться безупречным рыцарем, если бы не его прелюбодеяние с Гвиневрой, после какового грехопадения он сошел с ума и убежал в лес. Похоть делает всех мужчин дураками. Любовь является своего рода безумием, которое приковывает мужчин к женщинам. Ясные глаза, золотистые волосы и юная плоть очаровывают, но конец у всех один: кормить червей в могиле. В Притчах написано: «Ибо мед источают уста чужой жены, и мягче елея речь ее; но последствия от нее горьки, как полынь, как меч обоюдоострый; ноги ее нисходят к смерти, стопы ее достигают преисподней»[6]. Да никогда не простит Бог того, кто возжелает поклоняться и служить этим необузданным одержимым блудницам, которые еще хуже, чем я могу сказать. И задумайтесь над словами из Послания к коринфянам: «…плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления»[7].

На следующий день, когда Энтони скачет дальше, слова настоятеля не выходят у него из головы. Ему бы размышлять о тлении смертной плоти и ступенях, ведущих в ад, но перед глазами встает образ леди Скейлз, и он вспоминает разлет ее бровей, ее надменное лицо и аппетитные формы, обтянутые блестящей черной тканью платья, – обещание не ада, но рая. Когда он размышляет о напускном благочестии супруги и ее неприступности, его подозрения возвращаются. Нет, она не по покойному мужу скорбит! Правда в том, что она сохнет по красавчику Джеймсу Батлеру, графу Уилтширу, «прекраснейшему рыцарю этой страны». Когда они были в Элтхеме, он видел, как Бет не сводила глаз с Батлера, который показывал, как он хорош в фехтовании. Половина благородных дам Англии, включая родную сестру Энтони, спят и видят, как бы разделить с Батлером постель. Он строен, с длинными темными вьющимися волосами, пронзительным взглядом и волевым подбородком. Хоть его и величают «прекраснейшим рыцарем этой страны», также его называют «улепетывающим графом», и мало кто из мужчин относится к нему с симпатией. О нем говорят, что воюет он «главным образом пятками», поскольку улизнул с битвы при Сент-Олбансе, переодевшись монахом, а затем бежал с поля Мортимерс-Кросс еще до начала боя, одетый на этот раз слугой. И все-таки Бог благословил его такой внешностью, которой можно только позавидовать.

К тому времени, когда Энтони прибывает в Норфолк, он преисполняется решимости положить конец играм жены в целомудренный траур и взять ее силой, даже если застанет ее на коленях в часовне в молитве об усопшем муже. С этой мыслью он пришпоривает Черного Саладина.

На дворе уже ночь, когда он добирается в поместье Миддлтон. Тут же, расталкивая в стороны слуг, он со всех ног бежит по лестнице, будто взбирается на крепостную стену, и рывком распахивает дверь в спальню. Кровать под балдахином окружена свечами. В их свете он видит, что жена в страхе выпрямилась на постели, а рядом с ней сидит ухмыляющийся Джеймс Батлер.

Содрогнувшись, Энтони отворачивается. Он и не знал, что на свете бывает такой ужас… он только что увидел жену в постели с мертвецом. В битве при Таутоне Джеймс Батлер, «улепетывающий граф», опять сбежал с поля боя, но на этот раз недостаточно быстро, и йоркские всадники догнали его в Кокермуте и привели в Ньюкасл, где ему по повелению короля отрубили голову. Затем голову графа отправили на юг, и сейчас, как слышал Энтони, она выставлена на всеобщее обозрение на Лондонском мосту. Хотя у особы в постели Бет голова все еще на плечах, теперь Джеймса Батлера, если это был он, а не какая-нибудь имитация, уже не назовешь «прекраснейшим рыцарем этой страны», ибо все его лицо покрыто жуткими ранами и запекшейся кровью.

Энтони бросается вниз по лестнице, подбегает к своему коню и взлетает в седло. Жена, босиком и в одной сорочке, бежит за ним. В слезах умоляет она взять ее с собой, но он, даже не взглянув на нее, всаживает шпоры в бока Черного Саладина и скачет прочь во весь опор, словно жена – преследующий его призрак. Перед самым рассветом он добирается до Кроулендского аббатства. Как и любой монастырь, аббатство является своего рода хорошо охраняемым замком; монахи составляют его гарнизон, сражающийся против порочности внешнего мира, и здесь, наверное, можно укрыться от чудовищного создания, что он видел в постели Элизабет. Это бенедиктинское аббатство лучше некуда оснащено для отражения любой атаки демонов, и монахи здесь молятся и размышляют со всеми удобствами. Энтони отводят самые роскошные комнаты на монастырском постоялом дворе.

Проспав много часов, к концу дня он просит принять исповедь. Духовник советует ему рассказать о призраках аббату:

– Ему непременно понравится.

Когда после вечерни все собираются в трапезной на ужин, Энтони заикается о том, что видит мертвецов. Аббат Джон Литтлингтон расплывается в широкой улыбке, но приставляет палец к его губам. Они в молчании ужинают жареным лещом и солеными кембриджскими угрями с ячменными лепешками, запивая их гасконским вином. Во время трапезы молодой монах, стоя за аналоем во главе стола, читает житие святого Гутлака, как раз то место, где описывается его участие в Дикой Охоте[8]. После ужина аббат и некоторые из старших монахов, включая приора – первого помощника аббата, смотрителя постоялого двора, казначея, библиотекаря, лекаря, келаря и летописца, идут в дом собраний капитула. На стенах просторного помещения висят гобелены, на одном из которых изображены три мертвых и три живых короля, на другом – осада Иерусалима, а на третьем – орудия Страстей Господних. Монахи с нетерпением ждут, что Энтони поведает им о великой битве, прошедшей на севере страны, и политических последствиях сбора йоркских лордов вокруг Эдуарда, но Энтони почти нечего сказать. Вместо этого он спешит описать, как встретил двух человек, точно мертвых, но казавшихся совсем живыми.