Читать книгу "Homo sapiens? Как мы все про***ли - Том Филлипс"

По этой причине, когда группе людей нужно договориться и идея общности довлеет над каждым из ее членов, возражения отметают в сторону или вовсе не озвучивают из-за общего напряжения. Ведь мало кто отваживается выговорить вслух: «Вообще-то я не уверен, что это очень умная мысль». А потому мы очертя голову переходим на сторону большинства: видя, что другие люди делают что-то или во что-то верят, мы хотим подражать им, быть частью толпы. В детстве ваша матушка наверняка спрашивала: «А если бы все спрыгнули с моста, ты бы спрыгнул тоже?» И честный ребенок отвечал: «Да, вернее всего, спрыгнул бы».

Дополняет картину тот факт, что мы, как правило, считаем себя неотразимыми, хотя это не так. Вы можете называть это гордыней, а можете завышенной самооценкой. Можно также обозвать таких людей засранцами. Так или иначе, исследования показывают, что мы сильно переоцениваем свою сообразительность. Если попросить студента предположить, насколько хорошие баллы он получит по сравнению с другими студентами, подавляющее большинство включит себя в 20 % самых успешных учеников. Едва ли кто-то признается: «Да, наверное, мои оценки ниже средних». (Чаще всего, впрочем, оценка попадет в диапазон между 10 и 20 процентами. Это примерно как заказать бокал вина, которое лишь немногим дороже самого дешевого.)

Широко известна когнитивная проблема, известная как эффект Даннинга – Крюгера. Это могло бы быть прекрасное название для рок-коллектива из 1970-х, однако это – святой покровитель этой книги. Впервые это явление было описано психологами Дэвидом Даннингом и Джастином Крюгером в работе «Неподкованные невежды, или Почему неумение признавать собственную некомпетентность ведет к завышенной самооценке». Ученые собрали доказательства для феномена, который все мы наблюдали в собственных жизнях. Те, кого можно назвать хорошими специалистами в некоторой области, как правило, довольно скромны, упоминая о своих способностях. Те же, кто не обладает никакими талантами, зачастую чрезвычайно самонадеянны. Мы буквально ничего не знаем о собственных фиаско, а потому нам так сложно осознать, какие мы в действительности невежды. И мы продолжаем ошибаться, находясь в блаженном неведении, что все, что бы мы ни получили в итоге, жутко, до ужаса неверно. (Как докажут следующие главы этой книги, из всех ошибок, которые допускает наш мозг, уверенность и оптимизм, возможно, самые опасные.)

Все эти когнитивные заблуждения громоздятся одно на другом, и их стопка и называется обществом. Именно поэтому мы совершаем одни и те же промахи снова и снова. Ниже я перечислю некоторые из них: рассматривайте это как справочник ключевых понятий для всего, что будет сказано дальше.

Для начала, наше стремление осознать мир и обнаружить в нем закономерности подразумевает, что мы тратим довольно много времени на то, чтобы убедить себя в том, что мир устроен определенным образом, хотя вообще-то это не так. Речь и о малозначительных личных предрассудках, и о совершено неверных псевдонаучных теориях, и это объяснят, почему мы так легко поддаемся пропаганде и «покупаемся» на газетные «утки». Но самое буйное веселье начинается, когда некоему персонажу удается убедить большую массу людей в том, что его гипотеза об устройстве мира верна, и она становится религией и идеологией, и на ее почве вырастают прочие «гениальные» идеи, которыми человечество развлекало себя на протяжении всей своей биографии.

У людей также плохо получается планировать и оценивать риски. Отчасти потому что составление прогнозов – ремесло не из легких, особенно если требуется предсказать эволюцию чрезвычайно сложной системы, например, погоду, поведение финансовых рынков или человеческого общества. Но известное влияние имеет и то, что однажды мы уже составили картину будущего, которая чем-то нам мила (часто потому что она согласуется с нашими убеждениями). А потому мы радостно игнорируем любые противоречащие ей данные и отказываемся слушать тех, кто указывает на наши заблуждения. Одна из главных причин для такого самонадеянного подхода к планированию – это, конечно, жадность. Замаячившие вдалеке быстрые деньги гарантированно лишат человека всякого самоконтроля: как оказалось, нам плохо дается анализ трат и доходов, если возможность получения дохода слишком привлекает нас. Люди готовы не только карабкаться на высокие горы и пересекать океаны, если риск обещает богатства (иногда иллюзорные), – мы с готовностью отбрасываем преставления о морали, этике и собственности.

Жадность и эгоизм часто объединяются, чтобы породить еще одну распространенную ошибку: мы, действуя вместе, портим друг другу жизни, только потому что хотели получить выгоду для себя. В области наук о социуме подлянки такого рода проходят под именами «социальная ловушка» или «трагедия общинных владений». Это означает, что группа людей делает что-то, что само по себе не принесет никакого вреда в ближайшем будущем, но когда этим занято большое количество особей, в долгосрочной перспективе их ждет громогласное фиаско. Например, мы можем испортить общий ресурс, слишком часто обращаясь к нему – вылавливая из водоема слишком много рыбы, которая не успевает воспроизводить себя. Похожее понятие есть и в экономике – «отрицательный внешний эффект». Описываемая им ситуация подразумевает, что непосредственные участники сделки получают свою выгоду, тогда как стороны, не имеющие к сделке никакого отношения, несут убытки. Классический пример тому – загрязнение. Если вы покупаете продукцию фабрики, это хорошо и для вас, и для производителя, но может быть плохо для жителей населенных пунктов ниже по течению реки, куда фабрика сливает свои отходы.

Эта группа ошибок стоит за довольно большой долей неудач человечества, причем как в условиях капитализма, так и в коллективных хозяйствах, и затрагивает огромный спектр вопросов – от изменения климата до совместных попыток оплатить один счет в кафе. Мы знаем, что не очень-то хорошо платить меньше, чем должен, но если все остальные поступают именно так, мы не хотим остаться в дураках и делаем как все. И вот мы пожимаем плечами и произносим: «Это не моя проблема, друг».

Еще одна распространенная ошибка – это предрассудки, то есть наша привычка делить людей на «нас» и «их». Кем бы ни оказались «они», мы с легкостью поверим в любые жуткие россказни о наших антиподах. В этом месте сливаются воедино все когнитивные предубеждения и чествуют человеческую узколобость: мы дробим мир согласно шаблонам, которых может и не существовать, мы выносим поспешные суждения, основанные на первой мысли, которая приходит в голову, мы выбираем свидетельства, которые подкрепляют наш взгляд на вещи, мы отчаянно стараемся вписаться в группы и преданно веруем в собственное превосходство без каких-либо на то объективных причин. (Это неоднократно отразилось даже на содержании этой книги. Поскольку это история человеческих промахов, за парочкой исключений это история промахов мужчин, причем чаще всего белых. Все потому, что чаще всего именно им предоставлялась уникальная возможность все прошляпить. В целом это, конечно, не слишком хорошая предпосылка для книги по истории – поступки античных белых мужчин, но принимая во внимание выбранную тему, думаю, это вполне справедливо.)

Кроме того, наше желание быть частью толпы означает, что мы чрезвычайно предрасположены к причудам, безумствам и маниям всех сортов – короткоживущей, вдруг вспыхивающей одержимости, которая вдруг охватывает общество, предварительно вытолкав в окно всякую рациональность. Они могут принимать различные формы. Некоторые могут быть исключительно физическими, как необъяснимые[2] танцевальные мании, периодически накрывавшие Европу на протяжении семи столетий в Средневековье. Тогда сотни тысяч людей, не в силах противостоять внезапному желанию пуститься в пляс, выходили на улицы, некоторые из них умирали от истощения и инфарктов.