Читать книгу "Горгульи Нотр-Дама - Елена Гордина"

Девушка встала посередине своей комнаты и огляделась: она прожила здесь целых восемнадцать, можно сказать, счастливых лет, пока не умерла мадам Марион. Но сейчас, с появлением в доме мадам Катрин… Анни до сих пор не могла понять, чем месье Карла так привлекла эта женщина, бездетная вдова, что он на ней даже женился. Так вот, сейчас Анни тоже жилось неплохо, но атмосфера в доме все время была какая-то напряженная, казалось, что в воздухе постоянно витает какая-то недосказанность или скрытая враждебность. И вот сегодня вечером все сложилось: Анни поняла, что ее время в семье месье Карла истекло и ей пора жить своей жизнью. Конечно, она его никогда не бросит, и он всегда может рассчитывать на законный кусок хлеба и стакан воды из ее рук, но сейчас она уходит.

Анни решила вернуться сюда не раньше чем через пару месяцев, уже став законной женой Жана, и посмотреть, как смирится с этим месье Карл и успокоится ли мадам Катрин, а пока пришло время собирать вещи. В небольшой сундук Анни наскоро покидала всю свою немногочисленную одежду: войлочную шляпку, несколько платьев и пару туфель. Когда решение было принято окончательно, Анни поняла, что не может и не хочет оставаться здесь до утра, она взяла сундук в руки, накинула капюшон плаща и вышла на ночную улицу.

Девушка быстрым шагом отправилась на площадь Сан-Мишель, ночью там можно было найти извозчика, да и вообще она редко когда бывала безлюдной. Цыганские выступления, ряженые скоморохи, уличные торговцы и проститутки толпились на ней круглосуточно, а Анни меньше всего хотела сейчас оставаться одна, ей было страшно от принятого решения и очень больно расставаться с месье Карлом, но по-другому она не могла поступить. Уже наняв извозчика и сев в карету, Анни вспомнила, что так разволновалась дома, что забыла написать прощальную записку месье Карлу, а пропасть просто так, ничего не объясняя, она сочла невозможным и бесчеловечным.

– Езжайте на Кожевенную улицу, это совсем рядом, чуть левее за площадью, – попросила Анни извозчика. До чулочной месье Карла было недалеко, но идти самой по ночному городу, да к тому же обремененной сундуком, ей показалось невозможным.

Через пять минут они были уже на месте.

– Подожди меня здесь, – попросила она извозчика и протянула ему пару монет, – я еще дам столько же, если ты меня дождешься. Я ненадолго.

Извозчик, грубый, пожилой крестьянин с обветренным, даже уродливым, но спокойным лицом, в ответ лишь ей кивнул: хорошо.

Анни вместе с сундуком вошла внутрь чулочной, у нее был свой ключ, зажгла свет и села за большой дубовый стол в прихожей, ей предстояла тяжелая задача: надо было быстро собраться с мыслями и написать месье Карлу прощальное письмо.

«Дорогой Карл…» – начала Анни и тотчас смяла письмо и выбросила. «Дорогой» – это было невозможно, потому что письмо первыми могли найти и Летиция, и мадам Катрин. «Месье Карл…» – Анни пыталась сосредоточиться, но мало того что она волновалась, так еще и какой-то посторонний шум привлек ее внимание: на улице шла какая-то возня, затем негромкий вскрик и топот лошадиных копыт. Анни бросилась к окну: так и есть, извозчик по какой-то неведомой ей причине решил ее больше не дожидаться и уехал прочь, девушка сильно расстроилась, она уже хотела выскочить из чулочной и кинуться за ним следом, как увидела, что к окну подошел какой-то мужчина и, не стесняясь, смотрит прямо на нее. От ужаса у Анни едва не остановилось сердце, она громко вскрикнула и попятилась, ночным незнакомцем оказался все тот же странный нищий с безумными глазами серебряного цвета. А сейчас бродяга смотрел прямо на нее и улыбался.

– О, господи Иисусе! – закричала Анни и бросилась бежать внутрь чулочной, там она закрылась в комнате с тюками ткани и затаилась. Сначала в доме была тишина, а потом Анни услышала, как входная дверь открылась и тяжелой поступью кто-то направился в глубь дома.

Россия. Наши дни

Полина замерла, звонок был из больницы.

– Полина Васильева? – проговорил безразличный холодный голос. – Ваш муж умер полчаса назад, приезжайте на оформление документов.

– Хорошо. – Она еще не отошла от тяжелого сна и никак не могла сообразить: это ей приснилось, что Андрей умер, или ей только что это сообщили по телефону. Она хотела переспросить, но разговор с ней уже прекратили, шли длинные гудки, а на сотовом высветилось «скрытый номер».

Полина, совершенно очумевшая от происходящего, вызвала такси, кое-как снова оделась и уже в который раз за эту безумно длинную ночь поехала в больницу. По дороге она задремала, видимо, организм таким образом защищал ее от стресса, она не думала о том, умер Андрей или нет и как ей жить дальше. Это был просто тяжелый и липкий сон, который хотя бы на время вырывал из реальности.

Она снова зашла в приемный покой, когда большие электронные часы в больнице уже показывали пять минут пятого.

– Васильева Полина, – она подошла к дежурному врачу, – мне только что звонили, сказали, что надо приехать.

– Ааааа, – на посту уже была другая заспанная женщина пожилого возраста, она недружелюбно посмотрела на Полину, – это я вам звонила, но номер перепутала, а потом дозвониться не смогла. Вы зачем телефон выключили?

– Я? – Полина находилась словно под наркозом, и смысл слов до нее доходил очень тяжело. – Какой телефон? Вы о чем?

– О том, что я тебе неверно сказала. – Тетка перешла на «ты». – Это не твой муж умер, а другой, просто фамилии у вас похожи. Твой Васильев, а помер Васнецов, понятно? Вот я и перепутала, а потом разобралась и давай тебе звонить, а у тебя телефон недоступен. Ну что вы за люди такие? – горячилась пожилая докторша. – Когда надо, ну никогда не дозвониться.

– Так Андрей жив? – Полину качнуло в сторону, она огляделась в поисках стула, но ничего не нашла, приемный покой был совершенно лишен любой мебели, разве что две каталки, которые сиротливо стояли в самом углу, да злющая тетка-дежурная, восседавшая как языческий божок за старым обшарпанным столом.

– Ну я же тебе сказала, что жив! – Ее возмущению не было предела. – Если бы ты телефон не отключила, то и ехать сюда тебе было незачем! Ну что за люди!

Полина полезла в сумку, пошарила по карманам пуховика, сотового не было, она его или оставила дома, или вообще выронила черт знает где.

– Пустите меня к мужу! – На Полину напала такая злость, что и словами не передать. Эта курица просто перепутала, она позвонила на чужой номер и спокойно сказала жене, что ее муж умер, и теперь даже не чувствует себя виноватой. Полина уже приготовилась к тому, что тетка начнет вопить «не положено» или что-то в этом духе, и уже была готова к боям без правил, но врач, видимо чувствующая за собой «косяк», неохотно, но все-таки согласилась.

– Он в третьей палате на втором этаже, – пробормотала она, – только надень бахилы и белый халат, у нас тут бродить в чем попало не положено.

– В третьей палате? – До Полины очень медленно дошел смысл ее слов. – Он же был в реанимации?

– Очнулся он, часа два назад, его перевели в общую палату, в третью, говорю же, – возмутилась тетка. – Спит, наверное, так ты его не буди, он пока в палате один. Просто посмотри и возвращайся, у нас посещение вообще запрещено, так как ввели карантин из-за гриппа.