Читать книгу "Такое запутанное дело. Когда конец близок - Фрэнсис Дункан"

Дело в том, что недавно Мордекай Тремейн оказался в центре краткой, но бурной вспышки общественного интереса. Пишущая братия сочла чрезвычайно пикантным обстоятельство, что пожилой джентльмен скромной внешности, в опасно балансирующем на кончике носа пенсне, да еще и питающий слабость к литературному жанру, в котором романтические истории предстают в неподражаемо ярких красках, посвящает свободное время раскрытию убийств. Неравнодушные журналисты решили, что широкая публика имеет право знать о столь необычном человеке. Пристальное внимание к собственной персоне чрезвычайно смутило Мордекая Тремейна. Скромный по природе, он с трудом справлялся с репутацией проницательного детектива, постоянно ощущая, что не оправдывает завышенных ожиданий соотечественников.

Подобная неуверенность в себе тревожила его и в этот роковой день, во время общения с Пенроссом. Почему-то казалось, будто инспектор разочарован и подозревает, что на самом деле колосс стоит на глиняных ногах.

Джонатан Бойс потер подбородок.

– Значит, Адриан Картхэллоу мертв, – тихо произнес он. – Что же, многие наконец-то вздохнут с облегчением.

– Имеете в виду его картины?

– Да, – кивнул Бойс. – Умный дьявол. Вот только слишком умный. Чем и нажил себе немало врагов. Полковник Нил – один из них.

Мордекай Тремейн понял, почему Бойс вспомнил полковника Нила. Дело в том, что в это самое время полковник Нил находился в Фалпорте. Приехал пару дней назад и во всеуслышанье заявил, что намерен преподать Адриану Картхэллоу то, что со всеми подобающими военному человеку эпитетами назвал заслуженным уроком.

Шум вокруг написанного несколько месяцев назад портрета Кристины Нил не утихал. С точки зрения профессионального мастерства произведение следовало считать превосходным – одним из лучших, когда-либо созданных художником. Однако не оставалось сомнений, что картина представляла собой воплощение дьявольского начала, порожденного свойственным Картхэллоу искаженным чувством юмора. Странно, что Кристина Нил позволила выставить портрет на всеобщее обозрение. Конечно, если не была влюблена в автора и слишком поздно поняла, в каком образе тот явил ее городу и миру.

Адриан изобразил душу женщины. Впрочем, пожалуй, будет милосерднее сказать, что он изобразил душу женщины такой, какой видел ее в собственном воображении. Горячие, похотливые глаза, наделявшие и без того чувственный облик чертами откровенного распутства, привлекали к картине толпы зрителей. Газеты и журналы – причем не только художественные, но и популярные, что доказывало значимость творческого достижения, – бурно, а порой и воинственно обсуждали как сам портрет, так и правомерность его экспозиции. У знакомых с моделью зрителей не оставалось сомнений в точности воплощения образа. Черты Кристины Нил отличались жизненной достоверностью. Сходство достигало таких вершин мастерства, что казалось, будто сама героиня бесстыдно смотрит с полотна.

Дьявольское наваждение заключалось в том, что на первый взгляд портрет казался абсолютно естественным – как любое другое хорошо исполненное изображение красивой молодой особы. И только в определенном ракурсе выступала откровенная, вызывающая чувственность модели.

Разразился громкий скандал, а вскоре Кристина Нил исчезла. Ходили слухи, будто отец отправил ее в Южную Африку, на просторах которой занимался сельским хозяйством старший брат. Разгневанный полковник бросился к адвокатам, желая немедленно отомстить обидчику в законном порядке, однако до суда дело так и не дошло. Наделенные жизненным опытом советчики довели до его оскорбленного сознания неприятный, но неоспоримый факт, что разбирательство лишь усугубит ситуацию, поскольку подбросит дров в огонь скандала. Вне всякого сомнения, Картхэллоу не только не упускал любой возможности снабдить газеты свежими сенсациями, но и располагал для этого богатыми ресурсами.

Кристина Нил отнюдь не скрывала страсти к художнику – напротив, демонстрировала пылкую привязанность с бездумной неосмотрительностью упрямой, избалованной молодой особы, слишком рано получившей доступ к большим деньгам. Картхэллоу с легкостью доказал бы присяжным, что изобразил на холсте правду и только правду, проявив виртуозное мастерство талантливого художника и точно передав характер модели.

Мордекай Тремейн нередко задавался вопросом: какое именно качество Адриана Картхэллоу неумолимо притягивало к нему женщин? Не одна Кристина Нил влюбилась в него без памяти, хотя проявила чувства более опрометчиво, чем другие поклонницы. Возможно, причина неотразимой привлекательности крылась в той презрительной фамильярности, с какой Адриан обращался с женщинами. Обладая сентиментальной натурой и регулярно читая журнал «Романтические истории», Мордекай Тремейн отказывался признать, что грубость мужчины способна породить обожание. Однако, размышляя о личностях подобных Картхэллоу, он всякий раз испытывал досадную неуверенность в справедливости собственной позиции.

Неожиданно Джонатан Бойс спросил:

– Картхэллоу не работал над портретом жены?

– Работал, – ответил Мордекай Тремейн и добавил: – Вот только кому-то это обстоятельство не понравилось.

– То есть?

– Даже если бы Картхэллоу остался в живых, закончить картину все равно не смог бы. Кто-то намеренно испортил портрет, заляпав полотно толстым слоем краски.

Бойс поджал губы. Сейчас он выглядел встревоженным.

– А что сказала на сей счет миссис Картхэллоу?

– Ничего. Во всяком случае, пока. Пенросс обнаружил акт вандализма уже после того, как она уехала к миссис Ивленд.

– Кто-нибудь видел портрет до того, как его испортили?

– Наверное, миссис Картхэллоу видела, а кто-то другой вряд ли. Картхэллоу не любил показывать назавершенные работы.

– Значит, неизвестно… – пробормотал Бойс.

– Вот именно. Неизвестно, готовил ли художник очередной скандал в духе Кристины Нил, избрав в качестве легкой жертвы жену.

– Вряд ли, – усомнился Бойс. – Неужели он намеревался опозорить Хелен в глазах света?

Мордекай Тремейн ощутил неловкость. Едва увидев безжизненное тело Адриана Картхэллоу, он почувствовал, как его сентиментальная душа стремится вступить в непримиримую полемику с холодным проницательным рассудком, пытающимся найти логичное объяснение всему на свете – даже трагедии.

– Вполне вероятно, особенно если учесть события последнего времени. Несмотря на агрессивное внимание женщин, романов на стороне художник не заводил. Не исключено, что он любил жену. А портрет мог служить местью за Имлисона.

– У меня сложилось впечатление, что Картхэллоу не возражал против близкого присутствия Имлисона, – произнес инспектор.

– Да, он редко демонстрировал недовольство, – согласился Тремейн. – И все же, кто способен судить об истинном отношении? Хотя портрет вполне мог служить искренним свидетельством восхищения, и автор решил уничтожить его собственными руками после того, как узнал нечто неприятное.

Бойс нахмурился: