Читать книгу "Двадцать кубов счастья - Дамер Кит"

Через такие мысли проходит основной пул наших выпускников, я уже не говорю о том, что творилось в головах подростков в те двухтысячные годы. Речь не конкретно о благих намерениях и съехавшей на этой почве крыше, речь скорее о том, что у молодежи нет ориентиров на будущее, они приходят спустя годы. Ведь и по сей день система профориентации в нашей стране оставляет желать лучшего. Но не об этом сейчас. В итоге я остановился на двух университетах, один из которых был с педагогической наклонностью, а другой – самым престижным во всем регионе, куда стремились попасть все масти: как из элитной молодежи, так и жители из отдаленных райцентров.

Первые экзамены в педагогический университет, куда я поступал на факультет педагогики и психологии, я провалил. Вторые, в тот самый «престижный», где в страхе не сдать тест по русскому языку, умудрился протащить с собой в аудиторию целый учебник, тоже. Бывают такие отчаянные и суровые абитуриенты, не мне вам об этом рассказывать. Помню, как мне удалось вытащить этот учебник из-за пазухи, куда я его спрятал, прикрыв сверху рубашкой. Я прижал его коленкой под партой в надежде найти ответы и увидел подходящего педагога. Очко мое тогда сузилось до предельных границ, адреналин лился рекой, но все обошлось, когда преподаватель вернулся на свой трон, а я скрыл улику. У меня не получилось поступить ни в первый ВУЗ, ни на факультет философии и социологии во второй. Я не мог понять, почему, ведь перед судным днем так усердно готовился. Мне удалось по методике ассоциативной цепочки от корки до корки изучить учебник «Обществознания», я подключил знакомых для помощи в математике, и, по каждому предмету готовился со всей отдачей. Увы, как это бывает, найдутся именно те вопросы и задания, где твоя компетенция и знания лишь пыль в глаза. Короче, я просрал все экзамены и был разбит. Что теперь делать?!

Я впал в депрессию и пытался себя чем-то занять. Было лето, кругом меня окружали улыбающиеся молодые люди, в которых я видел счастливых студентов, успешно сдавших экзамены. Паранойя, чувство неуверенности и самоистязания нагнетали обстановку. В те времена меня поддерживал брат, мой кумир и заменитель отца, который говорил, что такое случается, тем более, когда ты поступаешь на бюджетную основу, и что год – это не потеря времени, а возможность подготовиться более тщательно. Не стоит расстраиваться и следует набраться терпения. Он всегда в меня верил и разделял мои намерения. Было тогда и еще одно лекарство для души, ее звали Лера.

Лера была довольно странной молодой девушкой. Высокая брюнетка, стрижка каре, вечно рассуждающая о судьбе мира и человеческом мировоззрении. Она была чем-то похожа на хиппи, которые носят длинные юбки с блузками или платья свободного кроя, хотя конкретно стиля той эпохи не придерживалась, как и не имела пристрастия покурить травку. Мы познакомились совершенно случайно, через общего приятеля, и подружились на почве взаимного интереса к гуманитарным наукам. Лера уже тогда училась на втором курсе факультета психологии и видела в нашем общении что-то для души. Она могла часами рассказывать мне о своей институтской жизни, о преподавателях, и, в частности, о старике профессоре, который был ее кумиром, которого она боготворила и относила к чете призванных вести за собой простых смертных. Я, в свою очередь, при наших эпических встречах, пытался вырваться из гипнотического транса, в который она меня вводила своими историями, и стремился задать как можно больше вопросов об учебе, экзаменах и о подводных камнях профессии «психолог», кем она в перспективе должна была стать, и кем мечтал стать я сам.

Летними вечерами мы часто гуляли вместе и были похожи на молодую пару. При взгляде на нас, можно было смело сказать, что мы подходим друг другу, но в действительности об отношениях не могло идти и речи. Лера была влюблена в своего профессора, хотя и понимала, что это лишь страсть. В конце концов, мы были лишь друзьями.

Она была своеобразна, привлекательна и интересна мне, но как джентльмен, я придерживался дружеских взаимоотношений и не позволял себе расколоть наш уютный мирок. Было лишь одно щекотливое обстоятельство. Как-то Лера рассказала мне о своем скромном опыте в близких отношениях с мужчинами. В перспективе, помимо институтской жизни, она намеревалась построить свою личную жизнь и считала, что для этого ей нужен небольшой курс, который позволил бы предстать перед своим будущим избранником более опытной. И вот, как-то вечером, когда мы прогуливались и болтали о великом, Лера попросила меня устроить ей мастер-класс оральных удовольствий. Я поначалу очень смутился, но гормоны, сидящие на левом плече, быстро привели меня в сознание. Девочка-хиппи пояснила, что мы взрослые люди, доверяем друг другу, и ей нужен этот урок, она сделает все, что нужно, и мне ни о чем не стоит беспокоиться. Я согласился. Самое интересное, что это событие никак не отразилось на нашей дружбе.

Лера, как и брат, успокаивала меня и поддерживала в моменты уныния и тревоги, которые время от времени посещали мое и так разбитое сердце после фиаско с университетами. Она была даже не столько моим лекарством, сколько другом, который занимал и отвлекал меня от пагубных мыслей. Однажды, когда мы вновь встретились, Лера предложила познакомиться с ее приятелем Андреем, с которым она накануне договорилась о встрече. Не скажу, что это был роковой летний вечер, но после этого знакомства во мне зародилась идея, которая надолго закрепилась в сознании.

Друг Леры был выше меня на голову. Молодой парень крепкого телосложения носил усики, как у студентов времен Советов. На голове красовались безмерно длинные шелковые волосы, которые он заплетал в разгильдяйскую косичку. Потертая косуха, обесцвеченные джинсы и потрепанный вид чем-то напоминали неформала, а бегающий и недоверчивый взгляд подтверждали это.

Андрей также был увлечен психологией, всеми видами восточной философии, идеями кармы, катарсиса и прочего духовного и умственного груза одновременно. Чем он занимался, я не вспомню, но помню, что после нашей первой встречи мы часто проводили время у него дома, в комнате, где любой засранный уголок был предметом интерьера. Мы очень много философствовали и рассуждали о трудностях человека, как личности. С чем людям приходится сталкиваться в жизни, как они реагируют на происходящие события и факторы, которые побуждают их к тем или иным действиям. Вот что нас интересовало. Андрей, в отличие от меня, был более импульсивен в своих речах. Короче говоря, встретились два фрика, и благодаря общим интересам и энтузиазму родилась общая идея: идея создать свой тренинговый клуб – место, где можно было бы организовывать встречи с такими же придурками, как мы. Не скажу, что речь шла о масштабном открытии клуба с арендой помещения и формированием обучающих программ. Задумка была в том, чтобы собрать небольшую группу психопатов, пару раз в неделю встречаться дома у Андрея и скромно обсуждать смысл жизни, познавая тайны мироздания. Мы даже название клубу придумали, вернее, Андрей скреативил – тренинговый клуб «Катарсис».

Досадно, но мы так ничего и не сделали, идея осталась лишь плодом наших не реализовавшихся фантазий. Более того, через какое-то время мы прекратили всякое общение, чувствуя наверно, что каждый пытается превзойти своего оппонента, но идея и сама мысль остались со мной. Именно зарождение тренинговой темы, запустило впоследствии цепную реакцию. Я увлекся этим видом личностного развития и связал свою страсть к психологии с групповыми коммуникациями. Теперь я начал все больше и больше стремиться туда, где можно найти не одного единомышленника, а целые сообщества себе подобных.