Читать книгу "Унесённые «Призраком» - Мария Роше"

Ближе к полудню Мэри отважилась встать и кое-как выбралась по трапу наверх. Свежий воздух взбодрил ее, солнце и ветер подняли настроение, оживили, придали сил. Девушка постояла немного возле фальшборта, полюбовалась плывущими над морем белыми облаками и вскоре почувствовала, как тошнота отступает, сменяясь голодом. На палубе было жарко, очень хотелось пить, и Мэри отправилась на полубак, к каютам первого класса, размышляя о том, почему мисс Маккейн до сих пор за ней не послала, ведь они уже целые сутки находились в пути.

Объяснение было простым: Кейт, как и Мэри, пала жертвой морской болезни и находилась в таком удручающем состоянии, что не могла даже встать с койки. Мэри удивилась, когда заметила на ее бледном лице следы от недавних слез.

– Марион, я умираю, – еле слышно прошептала она.

– Не думаю, мисс Маккейн, что все настолько ужасно. – Девушке пришлось постараться, чтобы выглядеть уверенной и жизнерадостной: в тесной каюте, несмотря на наличие некоторых удобств, было темно, влажно и душно. – Дурнотой на корабле сейчас страдают почти все, кроме опытных путешественников и членов команды. Вы непременно поправитесь через день или два. Мне тоже поначалу было так худо, что я не могла головы поднять, а теперь – видите? – стою на ногах и уже побывала на палубе, где дует прохладный ветер, а над головой простирается бескрайнее голубое небо…

Мэри говорила и говорила, и Кейт, державшая ее за руку, постепенно успокоилась, а потом задремала. Девушка зажгла вторую свечу и стала разглядывать ее спящую – в ночной рубашке, с разметавшимися по подушке волосами, с чуть приоткрытыми пересохшими губами. Удивительное чувство охватило ее: она знала белокурую мисс всего лишь второй день, а сейчас ей отчего-то вдруг показалось, что целую вечность.

«У нее такая тонкая, нежная кожа, что сквозь нее видны вены. Она производит впечатление слабой, беззащитной и хрупкой…» – с неожиданной нежностью подумала Мэри и вздрогнула: по спине пробежал неприятный холодок.

…но впечатление это обманчиво, и многие, поверив ему, поплатились жизнью.

Мысли были чужие, пугающие. Они возникли из ниоткуда, словно из запредельных глубин памяти, но, как ни странно, еще больше уверили ее в том, что она встретила кого-то давным-давно потерянного, но по-прежнему дорогого.

«Похоже на наваждение. Разве такое возможно?»

Мэри приложила ладонь ко лбу. Неужели, в довершение всех бед, у нее началась горячка? Нет, лоб холодный. Наверное, это из-за жары и духоты; нужно выйти наружу самой и проветрить каюту: чистый, прохладный воздух облегчит состояние мисс Маккейн и избавит от непонятных, тревожащих ощущений.

«А когда мисс проснется, я выведу ее на палубу. Свежий ветер и чудесный морской пейзаж быстро приведут ее в чувство».

Жажда вновь напомнила о себе, и, убедившись, что девушка спит, Мэри отправилась в салон за кружками, а потом – за питьевой водой. По дороге она старалась предугадать каждое движение корабля, довольно быстро приноровилась ходить, широко ставя ноги и придерживаясь за стены, легко добралась до своей цели и вернулась назад. Впустила немного свежего воздуха в каюту, с наслаждением выпила воды, поставила на откидной столик кружку для Кэтрин, а потом, убаюканная качкой, уснула с краю на узкой койке в ногах у своей белокурой мисс.

На выкупленное для нее место Мэри так и не вернулась: недомогание мисс Маккейн длилось целую неделю, и бедняжке было так тяжело и так одиноко, что она не желала отпускать от себя компаньонку ни днем, ни ночью. Правда, Мэри приходилось не только утешать ее и развлекать, но и делать всю грязную работу, в том числе менять постельное белье и рубашки мисс, выносить за ней ведро, тщетно пытаться покормить ее, а потом держать перед ней таз, когда девушку в очередной раз тошнило. Но она благодарила бога за то, что все же потихоньку движется к своей цели и к тому же имеет возможность оказать ответную помощь страдающей Кейт.

– Я совсем тебя замучила, Марион, – грустно улыбалась она. – Прости, мне так неудобно, но я ничего не могу с собой поделать.

– Ну что вы, мисс Маккейн! – Мэри смущенно опускала глаза, а потом настойчиво придвигала ближе кружку с бульоном: – Вам нужно набраться сил, чтобы выйти на палубу и увидеть, как бесконечно красиво море в солнечную погоду. Давайте попробуем начать с одного глотка… а там, глядишь, получится выпить и все целиком.

А вот мистер Спенсер, имевший опыт морских путешествий, чувствовал себя превосходно, много времени проводил с другими джентльменами в салоне для пассажиров, где пил бренди, играл в карты и вел неторопливые беседы, и лишь изредка заглядывал в каюту к племяннице, чтобы выразить не столько сочувствие, сколько плохо скрываемое недовольство тем, что Кэтрин день ото дня становится слабее и, как он выразился, непривлекательнее. Ему также не нравилось то, что Мэри постоянно крутится возле его подопечной, остается на ночь – «место прислуги на нижней палубе!» – и не может заставить мисс подняться с постели и вновь стать здоровой и цветущей. Он разговаривал с девушкой холодно и свысока, но при этом бросал заинтересованные взгляды на ее лицо и фигуру, особенно когда думал, что она ничего не замечает. Это было неприятно, унизительно и – да, вызывало опасения, поэтому очень скоро Мэри начала его избегать.

Удавалось ей это не всегда. Однажды вечером она дождалась, когда мисс Кэтрин заснет, и решила выйти подышать на палубу, но едва прикрыла за собой дверь каюты, как услышала над ухом знакомое покашливание и вкрадчивый голос:

– Марион! Ну, надо же, а я уж было подумал, что ты от меня прячешься.

Мэри обернулась. Мистер Спенсер, ухмыляясь, буквально нависал над ней, чуть покачиваясь в такт размеренным движениям корабля. Его белая рубашка была небрежно расстегнута. Потянув носом, девушка ощутила исходящий от мужчины запах спиртного и неловко попятилась.

– Как сегодня здоровье мисс Кейт? – поинтересовался мистер Спенсер. – Она не вставала?

– Ей намного лучше, – испуганно солгала Мэри, примериваясь, как бы половчее проскользнуть мимо мужчины на палубу. – Думаю, она скоро встанет, сэр. Я делаю для этого все возможное.

– Ты умница, Марион. – Он впервые похвалил ее. – Такая трудолюбивая и… талантливая. Я слышал, как ты читаешь племяннице Шекспира; быть может, прочитаешь пару сонетов и мне?

– Как вам угодно, сэр. – Мэри показала рукой в сторону салона: – Идемте, я с удовольствием…

– Нет-нет, к чему нам посторонние слушатели? – Мужчина смешно покачал головой и придвинулся еще ближе. – Хочу быть единственным… только ты и я. Для этого лучше подойдет моя каюта. – Он повернулся и приоткрыл дверь: – Прошу! Не бойся, Марион, проходи. Полагаю, мы проведем время весело и с пользой. Я просто обожаю сонеты и высоко ценю умение… декламировать.

– Мистер Спенсер… – Мэри отступила еще на шаг. Возможно, она была неопытной и наивной, но сейчас ясно видела, что в глазах мужчины плещется бренди, разбавленный похотью. – Благодарю за приглашение, но я… сэр…

– Можешь называть меня Грэм, – шепотом сообщил он и, внезапно приблизившись, накрыл ее губы своими. Девушка ощутила, как его скользкий язык проталкивается ей в рот, заверещала и прикусила его, а потом толкнула мужчину в грудь. В следующий миг ее оглушила звонкая и болезненная пощечина.