Читать книгу "Третий выстрел - Никколо Амманити"

Со столика «Кальтанисетта» его заметил обладатель майки с номером один команды «Рома», Серджо Париани. Увидев, как в зал вошел аргентинский центрфорвард с этой финтифлюшкой Сомаини, он выплюнул первую вилку баклажанов и скрючился над тарелкой, как морской пехотинец во вьетнамских джунглях.

— Присядь, присядь! — зашипел он на Риту Бальдо. — Это же Пако, чертова лахудра!

При звуке этого имени знаменитая ведущая передачи «Телегид-4» подпрыгнула на стуле:

— Где?

Серджо, стоявший на четвереньках под столом, удержал ее:

— Заткнись! Можешь ты понять, что если моя жена… А вдруг он меня увидел?

— Конечно увидел и сделал вид, что ничего не случилось. Настоящий джентльмен, не то что ты!

Используя старинную дыхательную технику, вратарь попытался погасить охватившее его волнение. Он расслабил брюшные мышцы, чтобы опустилась диафрагма, и сдавленно захрипел.

— Что за чертовщину ты вытворяешь? — прервала его упражнения журналистка.

— Волнение-волнение-волнение… Позвонить ему? Что делать, звонить? Звонить! Да, звонить.

Он вытащил мобильник.

Его загнали в угол. Патроны кончились, факел погас. У него осталась только кирка. Три медсестры-зомби окружили его и стали стягивать кольцо. Он поразил одну из них, и она рассыпалась. Но две другие уже впились в него зубами.

Тут зазвонил телефон. Пако выронил джойстик и взял трубку:

— Какого черта?

— Привет, это Серджо.

Пако терпеть не мог, когда ему звонили после половины восьмого.

— Давай говори…

— Ты меня не видел!

Пако опешил:

— В каком смысле?

— В том смысле, что ты меня не видел. Если Луана узнает…

— Да в чем дело? Абла громче, ничего не слышно, каброн![18]Ты где?

— Я в «Кальтанисетте»! Ты меня видишь?

— Не-а! — Пако провел по лбу рукой. — У нас послезавтра дерби… куда ты пропал?

— Подожди, я подниму руку… А так видишь? Вот, теперь видишь?

Пако откусил кусочек сосиски, лежавшей на электрогриле возле дивана.

— Серджо, ты меня начал доставать!

— Эй, конечно, Сомаини… куколка, а?

— Ну, куколка… — Он ничего не понимал.

— Не врубаешься? Мы с тобой в «Сицилии». Видишь ли, жизнь иногда… В общем, это лучшее место… Я заказал баклажаны и советую тебе лапшу «алла Норма».[19]

— Серджо, ты меня задолбал!

— Извини, извини… Но ты ведь в «Сиракузах», и я хотел дать тебе совет…

Футболисты долго не могли понять, кто где и что к чему, но примерно через четверть часа клубок начал разматываться.

— Пожалуй, ты прав, это не можешь быть ты. Я тебя вижу, и у тебя в руке нет мобильника. Но тогда кто же это?

— Подожди-ка… В ресторане я и в то же время не я?

— Вот-вот. Но он говорит и двигается, как ты. Правда, одет он странно…

— Серджо, все в порядке. Я понял. Спасибо. Дальше разберусь сам.

Симона Сомаини очень устала, у нее слипались глаза.

Удивительно. Вот уже два года, как она спала не больше трех часов в сутки и не уставала. Точнее, со времени операции на груди она чувствовала постоянный прилив сил и такую энергию, что выдерживала ритм работы, который мог бы свалить слона.

А сегодня, ужиная с Пако Хименесом де ла Фронтера, она хотела только нырнуть под одеяло, и больше ничего. А ведь наверняка на улице ее поджидала армия фотографов, расставленная ее агентом.

Не спать. Не теперь. Не нынче вечером. Не с Пако.

Что произошло? «Шардонне Планета» со льдом, хлеб с овощным салатом-фантазией? Флавио Сарторетти и сам не знал. Но ему не было так хорошо с тех пор, как он победил в телевизионном конкурсе в девяносто девятом году. Единственным диссонансом была Сомаини, которая клевала носом и перестала его слушать. Три таблетки рогипнола, брошенные в ее бокал, пока она ходила в туалет, делали свое дело.

Вот незадача, а то он бы непременно трахнул ее сегодня.

Но ему очень было нужно от нее еще одну вещь, и спрашивать надо было быстро, пока она не вырубилась.

— Симона, послушай, ты знаешь одного актера, великого актера, muy lindo che se llama Flavio Sa…[20]

И вдруг он оказался в другом мире: Симона Сомаини, сидевшая перед ним, исчезла, на ее месте колыхалась какая-то жидкость и на него любопытно таращилась морда групера. А сквозь аквариумное стекло, расплываясь, приветливо махали руками Молитвенник, Закуска, Питбуль и Гробовщик.

Тут его схватили за волосы.

На улице возле ресторана Паоло Бокки нервно глядел на часы. Они сидели там уйму времени, и, по его расчетам, Сомаини уже должна была вырубиться.

С минуты на минуту Флавио выйдет вместе с актрисой. Бокки забрался в автомобиль и стал следить за выходом из ресторана. Наконец двери распахнулись. Четверо орков со страниц «Властелина Колец» волокли какой-то мокрый тюк, завернутый в тряпку, похожую на тунику Мбумы.

Он выругался. План, кажется, провалился.

Он увидел нечто невозможное в природе. Один из «ультра» согнул Сарторетти, как рекламный проспект, и, вопреки всем законам физики твердых тел, засунул в багажник «форда-Ка».

Потом все четверо вскочили в машину и уехали.

Бокки выскочил из «131-го» и оседлал «кабаллеро».

Он не мог все это так оставить.

— Помнишь фильм «Бен Гур» с Чарлтоном Хестоном? — спросил Молитвенник у Флавио Сарторетти, который лежал на земле посреди цирка Массимо, пристегнутый цепью к «харлей дэвидсону» модели «уайд глайд» восемьдесят третьего года.

Сарторетти прохрипел что-то, видимо означающее «да».

Закуска увеличил обороты двухцилиндрового двигателя до четырех тысяч, газанув в лицо комика:

— Помнишь гонки с грузом?

Сарторетти понял. Это был один из его любимых фильмов, вместе с «Крамер против Крамера».

— Сколько кругов положено сделать?

Сарторетти прошелестел:

— Че… тыре, как кругов под… ки… лем…

— Молодец. — Молитвенник повернулся к Закуске. — Давай, вали!