Читать книгу "Его лучшая любовница - Трейси Энн Уоррен"

Чуть заметно улыбнувшись, она покачала головой:

— Спасибо, не надо.

Не успел он ничего возразить, как она стремительно пробежала к двери, выскочила в коридор и исчезла из виду.

Тони проводил ее взглядом, полным досады, и поспешно направился за ней. Однако Рейф протянул руку, останавливая его.

— Пусть идет. Стоит ли удерживать ее насильно? К тому же Ганнибал пойдет за ней по пятам, и надо отдать ему должное — она его присутствия даже не заметит.

Уайверн прекрасно знал Ганнибала — доверенного Рейфа, наполовину слугу, наполовину друга. Высокий, как настоящий великан, Ганнибал частенько пугал людей, впервые его увидевших: его лысая голова и жуткий шрам, пересекавший щеку от виска до подбородка, могли внушить ужас кому угодно. К счастью, Габриэле этой ночью не придется испытывать страх: Ганнибал действительно слишком опытный следопыт, чтобы его можно было заметить.

Он немного успокоился.

— Ну, если за ней идет Ганнибал, то она действительно в безопасности.

Ночной сторож объявил, что наступило три часа ночи, когда Габриэла присвоенным без спроса ключом открыла дверь пансиона, находившегося всего в нескольких кварталах от театра «Ковент-Гарден». Заперев дверь за собой, она стала подниматься по лестнице, стараясь как можно тише ступать по скрипучим деревянным ступенькам, чтобы не разбудить хозяйку пансиона. Желчная и раздражительная миссис Баклз готова воспользоваться любым предлогом, чтобы снова повысить плату за жилье — точно так, как она сделала это в прошлом месяце. Посетовав на якобы невыносимую вонь от приготовления пищи, хозяйка пригрозила выставить их с Мод на улицу, но потом согласилась брать на несколько шиллингов в месяц больше за жилье и стол.

Чем выше поднималась Габриэла, тем холоднее становился воздух. Наверху, у двери их мансарды, было почти также холодно, как на улице февральской ночью. Однако стоило ей войти, как ее окружило тепло.

«Какая же Мод предусмотрительная, что добавила лишний совок угля в камин!» — подумала Габриэла. Хотя ее приятельница была актрисой и часто работала до поздней ночи, сейчас она уже наверняка находилась в постели. Выскользнув из чужой куртки, она повесила ее на спинку жесткого стула и, зевая, повернулась.

— Боже милостивый, где ты была?

Габриэла вздрогнула и чуть было не взвизгнула. Обернувшись, она встретила обвиняющий взгляд облаченной в ночную сорочку Мод. Прижав ладонь к отчаянно бьющемуся сердцу, она постаралась успокоиться.

— Господи! Ты меня до смерти перепугала! Немолодая женщина щелкнула языком и плотнее закутала плечи в старую синюю шаль.

— Этого ты и заслуживаешь, раз крадешься сюда темной ночью, ничего мне заранее не сказав. Я ужасно тревожилась, представляя себе самые дурные варианты с грабителями, маньяками и тому подобным.

— Ты прекрасно знаешь, что я достаточно быстро бегаю, чтобы угодить в лапы преступнику. Но мне очень жаль, что я заставила тебя волноваться. Прости, дорогая.

Подойдя к решетке маленького камина, Мод наклонилась, чтобы зажечь свечу. Подняв ее выше, она осмотрела Габриэлу и снова громко цокнула языком.

— Надо полагать, это один из костюмов Джо? Хорошо, что его никто не хватился.

— Не успеют, — ответила Габриэла. — Я завтра верну его в театр, и никто ничего знать не будет.

— А если бы кто-то заметил?

Она пожала плечами:

— Я бы сказала, что швы начали разлезаться и их надо укрепить. Я ведь в последнее время зарабатываю по нескольку пенсов, обшивая труппу, так что никто ничего не заподозрил бы.

— Может быть, и так. — Мод прошла в другой конец комнаты и открыла дверцу небольшого буфета. — Ты ела?

При этом напоминании у Габриэлы громко забурчало в животе. За всеми этими происшествиями она пропустила ужин, а с завтрака прошло уже немало времени.

— Не довелось.

— Тогда садись, дам тебе перекусить. Заодно поставлю чайник. Я и сама не прочь выпить чаю.

Ее старшая подруга перебросила длинную косу седеющих темно-рыжих волос через плечо и пододвинула Габриэле тарелку с черным хлебом и сыром. Не успела Габриэла прожевать первый кусок, как Мод сурово проговорила:

— Надо думать, ты ходила к дому того человека. А ведь мы договорились: ты туда не пойдешь и забудешь про свою нелепую месть.

Габриэла чуть помедлила, старательно пережевывая хлеб с сыром. Проглотив, она ответила:

— Мне нужно было посмотреть ему в лицо.

Мод положила на стол стиснутые в кулаки руки.

— Боже, только не говори мне, что ты его застрелила, Габби!

— Нет. Но была очень близка к этому.

Она поведала Мод о своей встрече с Рейфом Пендрагоном и о том, как ее поймал и остановил его друг. Она благоразумно решила не упоминать о том, что при этом Уайверн сорвал у нее поцелуй… и что этот поцелуй был таким жарким и чувственным, что она никогда не сможет его забыть… тем более что он был у нее первым.

— Ну, я очень рада, что другу Пендрагона хватило ума отобрать у тебя пистолет раньше, чем ты наделала дел. Господи! Если бы ты его застрелила, ты сейчас уже была бы в тюрьме Ньюгейт!

Габриэла отодвинула тарелку, снова забыв про голод.

— Я считала, что все равно там окажусь. А вместо этого он меня отпустил. Ах, Мод, какие ужасные вещи они с Уайверном говорили про моего отца! Даже сейчас я не могу до конца поверить тем обвинениям, которые они высказали! — Она заглянула в глаза своей старшей подруге.

— Они сказали, что папенька был жестоким чудовищем. — У нее в горле встал ком, так что она смогла продолжить рассказ только еле слышным шепотом: — Они сказали, что он изнасиловал какую-то женщину и что убивал людей, не раз, в том числе угробил и собственного отца. Как ты думаешь, это может быть правдой? Неужели мой отец мог оказаться таким злодеем? — У нее больно сжалось сердце, когда Мод опустила ресницы, чтобы не встретиться с ней взглядом. Эта реакция, как и последовавшее за ней молчание, говорили лучше всяких слов. — Если ты об этом знала, то почему ничего мне не сказала?

Мод вздохнула и наконец, посмотрела ей в глаза.

— Я не знала всего — по крайней мере, про убийства, — хотя порой и слышала невнятные разговоры о его жене и о том, как странно она упала на лестнице, сломав себе шею. Но я должна признаться, что этот тип мне никогда не нравился. В нем было нечто гадкое, которое порой проявлялось… По правде говоря, он редко бывал с тобой: заглядывал ненадолго уединиться с твоей мамой и дарил тебе красивый пустячок.

В памяти Габриэлы пронеслись воспоминания об отце: широкая улыбка и теплые объятия, в которые он неизменно ее заключал, прежде чем подарить пакетик лимонных леденцов или ирисок и фарфоровую куклу с красивым личиком, в модном шелковом платье. Она всегда думала, что эти подарки были знаком его любви, но теперь в этом усомнилась. Дешевые подачки, нехитрые забавы, благодаря которым девочка вела себя тихо, пока он развлекался с ее матерью.