Читать книгу "Порочная невинность - Нора Робертс"

– А надолго она приехала? – спросила Эйрлин, у которой всегда были ушки на макушке от неистребимого любопытства. Между прочим, она считала, что хозяйка «Болтай, но жуй» не только имеет право, но просто обязана все знать.

– Этого я не знаю. Мисс Эдит не очень-то много рассказывала о своей родне, но я слышал, что у нее есть родственница, которая разъезжает с оркестром по всему миру.

– Наверное, ей хорошо за это платят, – заметил Такер. – Я видел полчаса назад, как она поворачивала к дому. У нее новенький, с иголочки, «БМВ».

Берк подождал, пока Эйрлин не отойдет.

– Тэк, мне нужно переговорить с тобой насчет Дуэйна.

Такер немедленно напрягся, хотя выражение лица оставалось лениво-дружелюбным.

– А в чем дело?

– Вчера вечером он снова напился и устроил у Макгриди небольшой погром. Я засадил его на ночь в каталажку.

Теперь выражение лица Такера изменилось: глаза потемнели, губы сурово сжались.

– Ты его в чем-нибудь обвиняешь?

– Да ладно тебе, Тэк, – Берк обиженно нахмурился. – Он учинил дикий скандал и был слишком пьян, чтобы сесть за руль. Я решил, что ему надо где-нибудь проспаться. Вспомни: когда неделю назад я его, мертвецки пьяного, отвез домой, мисс Делла чуть не спятила.

– Пожалуй, ты прав. – Такер немного успокоился: все-таки Берк был настоящим другом. – А где сейчас Дуэйн?

– В тюрьме, приходит в себя с похмелья. Я подумал, что раз уж ты здесь, то сам сможешь отвезти его домой. А его машину мы перешлем позднее.

– Буду тебе обязан.

Под внешним спокойствием Такер скрывал серьезную озабоченность. Дуэйн пьянствовал и дебоширил уже две недели подряд, а выход из этого состояния у него всегда бывал долгим и мучительным.

Такер встал и вынул бумажник. В этот момент дверь распахнулась и так громко стукнула, что стаканы на полках задребезжали. Он оглянулся и увидел Эдду Лу Хэттингер. И понял, что бури не миновать.

– Ах ты, ползучий гад, ублюдок! – заорала она с порога и двинулась прямо на Такера. Если бы Трусдэйл не сохранил быстроту реакции, которая принесла ему славу «звезды» в средней школе, то Такеру свернули бы нос набок.

– Эй, эй… – растерянно бормотал Берк, потому что Эдда Лу царапалась, как дикая кошка.

– Ты что же, решил отделаться от меня?

– Эдда Лу… – Такер по опыту знал, что надо говорить тихо и проникновенно. – Успокойся. Дыши глубже. Ты только себе же и навредишь.

Эдда Лу оскалила мелкие зубы.

– Я сейчас тебе врежу, развратный хорек!

Берк решил, что пора напомнить ей, кто здесь шериф.

– Девушка, возьми себя в руки, или мне придется отправить тебя в тюрьму. И, думаю, твоему папаше это очень не понравится.

Эдда Лу бросила на него злобный взгляд и прошипела:

– Отпусти меня, я пальцем не трону этого сукина сына.

Берк ослабил объятие, она вырвалась и встряхнулась.

– Если ты хочешь поговорить со мной… – начал Такер.

– Да, мы поговорим, будь спокоен! Здесь и сейчас.

Эдда Лу заняла выигрышную позицию: встала так, чтобы посетителям, пялившим на нее глаза или, наоборот, притворно отводившим их, было все видно и слышно. Цветные пластмассовые браслеты пощелкивали у нее на руках, лицо и шея блестели от пота.

– Вы все слышите, да? Я имею кое-что сказать этому мистеру-ходоку Лонгстриту!

– Эдда Лу… – Такер улучил момент и тронул ее за руку, но она резко отбросила его руку.

– Да-да, я все тебе выложу сполна. Ты говорил, что любишь меня, а сам…

– Никогда я тебе такого не говорил!

И в этом Такер мог быть совершенно уверен: даже сгорая в пламени страсти, он всегда был очень осторожен в словах.

– Но ты давал мне это понять! – Эдда Лу неожиданно заплакала, слезы смешались с потом на ее лице, и тушь расползлась синими разводами под глазами. – Ты влез в мою постель. Ты говорил, что я такая женщина, которую ты всегда хотел. Ты говорил… Ты говорил, что мы поженимся!

– О, нет! – Такер редко раздражался, но ей все-таки удалось задеть его за живое. – Ты все это выдумала, Эдда Лу. У тебя, оказывается, слишком богатое воображение.

– А что должна думать девушка, когда ее обхаживают, носят цветы и разное иностранное вино? Ты говорил, что никто еще тебе так не нравился.

– И ты действительно мне нравилась.

Такер говорил правду, хотя сейчас ему самому было трудно в это поверить.

– Да тебе сроду никто не нравился, кроме самого себя, Такер Лонгстрит! Но напрасно ты думаешь, что тебе удастся так легко от меня отделаться.

Эдда Лу не собиралась отступать – особенно теперь, когда она уже успела намекнуть всем подругам, что дело идет к свадьбе. Она даже ездила в Гринвилл и присматривала себе свадебное платье. Она знала – знала наверняка, – что полгорода перешептывается о приближающемся событии.

– Я беременна! – выкрикнула она в последней отчаянной надежде и с удовлетворением отметила, как зашептались посетители, а Такер побледнел.

– Что ты сказала?!

На губах ее зазмеилась жестокая, беспощадная улыбка.

– Ты меня прекрасно слышал, Тэк. И лучше пораскинь мозгами, что тебе теперь надо делать.

Вздернув подбородок, она круто повернулась на каблуках и вышла, громко хлопнув дверью. Такер застыл на месте, лишившись дара речи.

– У-упс… – Джози ухмыльнулась при виде потрясенных завсегдатаев, но рука ее скользнула вниз, нашла руку брата и крепко сжала. – Ставлю десять баксов на то, что она врет.

– Что?

Все еще ошеломленный, Такер уставился на сестру.

– Да я уверена, что она беременна не больше, чем ты сам! Разве ты не знаешь, что это старая, как мир, женская уловка, Такер? Не дай ей схватить тебя за хвост.

Ему требовалось все обдумать, а для этого надо было остаться одному.

– Послушай, ты не могла бы забрать Дуэйна из тюрьмы? И захвати припасы для Деллы.

– А почему бы нам вместе…

Но он уже уходил прочь.

«Ну и дела! – подумала Джози. – Он ведь даже не сказал, что Делла велела купить».

Глава 2

Дуэйн Лонгстрит сидел на жесткой, как камень, железной койке в камере одной из двух городских тюрем и стонал, словно раненый пес. Он проглотил уже три таблетки аспирина, однако они пока не подействовали, и ему казалось, что тысяча пил, жужжа, вгрызается ему в мозг.

Как всегда, только проснувшись после загула, Дуэйн презирал себя. Ему противно было думать, что он снова случайно угодил в ту же самую отвратительную западню.