Читать книгу "Видок. Неживая легенда - Григорий Шаргородский"

Хмуро посмотрев на меня, надсмотрщик положил на пол свою ношу, одновременно похожую на высокую миску и широкую кружку, а затем все так же молча вышел из камеры.

Есть мне совершенно не хотелось, да и подташнивало немного, но при этом мучила дикая жажда. К тому же нужно было набираться сил, правда, уверенности в том, что у меня получится воспользоваться этими самыми силами, не было никакой.

С трудом встав на четвереньки, я передумал подниматься выше и как есть пополз к кружке-миске.

Ох, и какие же они здесь все продуманные!

Точка постановки посуды была далеко не случайной. Натянувшаяся цепь позволила мне уверенно взять миску, но не больше.

Пойло оказалось не таким мерзким, как я боялся. Жидкий холодный суп из каких-то злаков. Не скажу, что эта бурда насытила меня, но жажду утолила. Дырка в полу неподалеку от соломенной подстилки помогла решить другую, так сказать, противоположную проблему. Головокружение и тошнота отступили, но тут в полный рост встала проблема обогрева. В камере не так уж холодно, и, имея хотя бы рубаху с кальсонами, можно было бы устроиться довольно комфортно. Тем более что солома подо мной достаточно сухая. Но из одежды в наличии не было ни клочка. Так что постепенно холод начал пробирать до костей, да и психологическое состояние лишь ухудшалось.

Поначалу я пытался осмыслить ситуацию, а для развлечения тер цепь о каменный пол, хотя понимал бессмысленность этих действий. Даже пытался сделать что-то с ошейником. Эти попытки приходилось прерывать во время кормежки, которая по прикидкам происходила два раза в день. Определить время точнее было невозможно за неимением окна наружу.

Да уж, не получится из меня графа Монте-Кристо. Впрочем, Эдмон Дантес тоже не сразу начал предпринимать попытки к побегу. Постепенно меня накрывала непроглядная апатия. Прокатывать в голове по кругу скудную информацию быстро надоело, манипуляции с ошейником растерли кожу до крови, а цепь удалось лишь немного поцарапать. Мало того, после пятой кормежки, услышав звуки трения металла о камень, в камеру явился надсмотрщик, но теперь у него в руках была далеко не миска с едой. Пара ударов длинным хлыстом очень быстро вразумила меня. Мелькнула, конечно, мысль активировать крылья и броситься на обидчика, но, вспомнив, как он грамотно выставляет посуду в одном и том же месте, решил не надеяться на его чрезмерное увлечение процессом бичевания.

Но делать-то все равно что-то надо, кроме нелепых упражнений и прыжков для разогрева.

После следующей кормежки я поставил пустую миску немного ближе к своему лежбищу. Это закончилось еще тремя ударами хлыстом и возвращением дисциплины в мою бедовую голову.

В итоге мне ничего не оставалось, кроме как заполнять паузы между кормежками сном, но спать сутками в такой обстановке все рано не получалось.

Все изменилось с пугающей внезапностью. Впрочем, мне не привыкать. Моя вторая жизнь вообще состоит из сплошных сюрпризов. Вместо угрюмого надсмотрщика с девятой миской дико надоевшего пойла в камеру ввалилась целая делегация.

С непривычки мне показалось, что внутрь набилась куча людей, но их было всего пятеро – мой надсмотрщик, мужик в переднике, которого я с перепугу принял за палача, еще один охранник в форме и вампир – он-то и напряг меня больше всего. Черная хламида с глубоким капюшоном скрывала его высокую фигуру, но голова сейчас была открыта, наверняка для того чтобы я не дурил. И правильно – при взгляде на серое лицо с узкими черными губами, выступающими скулами и глазами-щелочками у меня неприятно заныла только начавшая рассасываться шишка на лбу. Голова вампира была совершенно лысой, с нездоровой серой кожей и вся в каких-то бугорках.

В последнюю очередь я заметил девушку, смотревшуюся в этой обстановке совершенно дико. Одета она была в легкое длинное платье с глубоким декольте и обнаженными руками. Невысокая, русоволосая и кареглазая. Меня совершенно не удивило, когда она обратилась ко мне на русском языке:

– Господин Силаев, прошу вас, не делайте резких движений, чтобы не разозлить домнула стригоя. – Сказав это, она покосилась на вампира, и я вспомнил слова профессора о том, что стриги – это совсем не то, что стрыги и стригои. – Вам больше ничто не угрожает. Теперь вы не пленник, а гость. Сейчас вас освободят и проведут в гостевые покои.

Ничего себе заявочка!

Едва увидев, что я осознал сказанное, девушка произнесла несколько непонятных мне фраз. Зато их понял человек, которого я принял за палача. Он поднял руки с инструментом и подошел ко мне. Приближался мастер очень настороженно, и не напрасно – я с большим трудом сдержался, чтобы не активировать крылья.

С ошейником он справился до обидного быстро, и тяжелая цепь упала на пол. Очень хотелось прикрыть срам, но одежды посетители с собой не принесли.

Освободив меня, валашцы двинулись на выход, и только вампир остался, чтобы пойти вслед за мной.

Могу сказать лишь одно – тюрьму упыри отгрохали с размахом. Как минимум три подземных этажа с длинными коридорами. Часть камер имела двери с решетчатыми окнами, а часть была открытого типа и отделялась от коридора частоколом толстенных прутьев. Особенно внушительно выглядела камера на минус-втором этаже прямо у лестницы наверх – прутья в руку толщиной покрывали таинственные знаки, а каменные стены вообще имели рунические фрески.

Ох и непростых же здесь пленников держат!

К моему удивлению, до жилых помещений пришлось идти не так уж далеко – три лестничных пролета и два коридора. За очередной дверью оказалась купальня. Несколько широких деревянных кадок стояли в ряд посреди помещения, а на длинной каменной лежанке парили казаны с горячей водой. На стенах разместилось множество полок с помывочным инвентарем.

В купальню вошли только я, девушка и вампир.

– Пожалуйста, пройдите сюда, – указала кареглазая на большую кадку, выложенную изнутри большим белым полотном. Там уже была вода, в которую я с наслаждением погрузился.

Ох, как же хорошо – чистая, а главное, очень теплая вода под белоснежной мыльной пеной!

Не успел я опомниться, как заботливые руки начали водить по мне мочалкой.

Что ж, и это приятно, но все равно напряжение никак не хотело меня отпускать, и девушка явно это поняла.

– Вы очень напряжены, господин.

– И это неудивительно для того, кто мог… да что уж там, еще может угодить на кол.

– О, не беспокойтесь, господин, – обрадованно и как-то торопливо уверила она. – Вам действительно ничто не угрожает. Сначала господарь велел поймать вас, потому что вы убили его пятую дочь.

Ну ни фига себе! И она еще заявляет, что мне ничто не угрожает?!

От таких новостей я едва не выскочил из бадьи, но остался на месте, потому что услышал кое-что интересное.

– Но сегодня он вернулся из дальнего вояжа и привез очень важного гостя. Так вот этот гость, услышав о пленнике, попросил господаря о милости для вас и получил ее.