Читать книгу "По следу тигра - Кирилл Казанцев"

— Да мне друган позвонил, вещички кое-какие принести просил, я пришел, там закрыто, я сюда, вокруг… — пролепетал Максим и бочком, поджав и без того запавший живот, просочился между турникетом и прозрачной будкой.

— Вы часы посещения знаете? С семнадцати до девятнадцати ежедневно, — дуэтом произнесли недовольные медички и одновременно шагнули вперед.

— Все, все, ухожу, — примирительно забормотал Максим. На ту, что стояла за спинами товарок, он старался не смотреть. И зачем-то полез на рожон, попытался вернуться и протянул пакет с барахлом ближайшей преследовательнице:

— Девчонки, передайте сами, пожалуйста! Он так просил, а я не успел, передайте… — но слезливая, произнесенная пьяным голосом просьба не была услышана.

— Еще чего! Давай бегом отсюда! — завизжали обе. Третья же за все время спектакля не произнесла ни слова, но и не сводила с Максима глаз. Не улыбалась, не хмурилась — просто смотрела молча, и все. И сказала вдруг негромко:

— Он здоров, с ним все в порядке. Васька вам привет просил передать и сказать, чтобы вы не волновались. У него все хорошо.

— Люд, ты что? Сдурела? Какой Васька? Ты, может, еще и передачку ему отнесешь? — Эти слова Максим уже едва расслышал. Он вылетел за дверь, сбежал по ступеням с крыльца и быстро, не оглядываясь, двинулся к знакомому шлагбауму. Пролез под ним, не обращая внимания на крик вахтера, и побежал по темному ночному городу к дому. Пакет с больничной одеждой традиционно улетел в первый попавшийся на пути контейнер с мусором, а весь оставшийся путь Максим пробежал. И всю дорогу, и потом, дома, когда отмокал в горячей ванне, и когда уже улегся на успевший стать родным диван, до тех пор, пока не заснул, Максима грызла одна мысль: «Васька. Ну вот какого ты выделываться начал, комедиант? Не мог просто уйти по-человечески? Вечно ты как муха на стекле…» И снилось потом что-то неразборчивое, мутное, слышался голос Ленки, показалась на миг дочь, махнула рукой и побежала на зов матери.

На следующий день официальный информационный источник поведал Максиму, что в городе по распоряжению главного государственного ветеринарного инспектора области введен карантин в связи с высокой эпидемической опасностью. На рынках запрещена продажа мяса и молока, а также прекращен ввод и ввоз за пределы карантинированной территории животных всех видов. Мероприятия проводятся под контролем ветеринарных специалистов и врачей-эпидемиологов, присланных из области. Также для успокоения граждан проводится вакцинация населения против сибирской язвы, причем даже для тех лиц, кто не относится к группе повышенного риска. Это объявление повторялось каждые два часа — то в виде зачитанного диктором сообщения, то в виде бегущей строки. Дальше пошел сюжет о чудовищном «Ассортименте», легенду о райской жизни его сотрудников разметали в пух и прах сами сотрудники. Те, кто выжил и кому удалось вернуться в мир живых, во всех подробностях расписывали свои злоключения. Особенно старался худющий, но с порозовевшими от хорошего питания щеками плутоватого вида дяденька с короткой щетиной волос на голове и скошенными к правой щеке глазами.

— Здорово, друг, — поприветствовал его Максим. Ну, точно, так и есть, вспомнил наконец-то. Это ж один из тех, из потеряшек, фотографии которых всегда после новостей показывали. Повезло мужику, теперь пять раз подумает, прежде чем к бутылке приложиться. Дальше прошел кратенький сюжет, повествующий об обстановке в администрации города. Там кадровая чехарда продолжалась, бегство чиновников из теплых кабинетов продолжалось. Самым же изобретательным оказался начальник отдела городского хозяйства. Он просто перестал являться на работу, а заявление об увольнении прислал в отдел кадров по почте. Причем сам чиновник, по уверению ведущего репортаж корреспондента, сбежал из города давно, в числе первых — самых чутких и даже обладающих даром предвидения особей.

О судьбе самого главы города Максим узнал только из третьего или четвертого выпуска новостей. Выяснилось, что Артемьев отстранен от должности по причине того, что в отношении мэра возбуждено уголовное дело в связи с нецелевым расходованием бюджетных средств в особо крупном размере и за злоупотребление должностными полномочиями. Все его имущество арестовано, а сам мэр находится под подпиской о невыезде и до окончания следствия не имеет права покидать город. О том, как можно распорядиться кучей времени, находясь под подпиской о невыезде, Максим знал не понаслышке. Поэтому сообщение источника нуждалось в проверке — выявленные в результате ее обстоятельства могут серьезно скорректировать ход дальнейших действий. Но было и еще кое-что, не относящееся напрямую к делу, но тоже важное и неотложное. Телефон Вики не отвечал уже почти сутки — Максим начал звонить девушке с самого утра, но поговорить пока сподобился лишь с автоответчиком. «Аппарат абонента выключен» — после пятого или шестого подобного сообщения Максим сдался. Скорее всего, Вика просто сильно обиделась и сменила симку. Или внесла абонента «Анатолий Гончаров» в черный список. Что ж, так тому и быть. В городе его больше ничего не держит, более того — сматываться надо как можно скорее. «Комиссары» губернатора приложат все усилия, чтобы лично познакомиться и пообщаться с одним из главных действующих лиц драмы под названием «Ассортимент». Но на то, чтобы добраться до Артемьева, понадобятся сутки или немного больше. Только сначала надо найти его нору, вернее, выяснить, в какой из двух своих городских берлог отлеживается господин черный полковник. Максиму были известны только два места лежки — многокомнатная квартира в элитном новом доме и коттедж в элитном же поселке за городом.

Шестнадцатиэтажная башня отгородилась от своих пяти- и девятиэтажных неказистых соседей солидным заборчиком, покрашенным «серебрянкой», и традиционным КПП. В стеклянной будке восседал круглый, надутый, как колобок, бдительный пенсионер — он величественно поворачивался всем упитанным телом в сторону въезжающих и стремящихся покинуть охраняемую территорию машин. Затем, немного поразмыслив, ответственно нажимал кнопочку, регулирующую положение в пространстве красно-желто-белого шлагбаума, и возвращался к разгадыванию кроссворда. Все, что происходило за его спиной, старика не интересовало. Хоть землетрясение, хоть потоп, хоть нашествие варваров или вражеской конницы — все, что угодно, главное, чтобы оно не прорвалось за шлагбаум. А на случай подобной опасности в будке имелся телефон, Максим давно рассмотрел висящий на стене рядом с дверью проводной аппарат системы «трубка». И в который раз взглянул на серо-оранжевую железобетонную махину многоэтажки. Во всех без исключения окнах стеклопакеты, внешние блоки кондиционеров, прилипшие к стенам, как насосавшиеся крови клещи к собаке, и «тарелки» спутникового телевидения — все, как в лучших домах обеих столиц страны. Квартиру Артемьева по внешним признакам ни за что не вычислить, да и недешевых машин на парковке перед домом тоже полно. Вся местная элита обитала в одном месте, высотка стала чем-то вроде местной Рублевки. Рыбак рыбака, как говорится, или ворон ворону — в данном случае это одно и то же. А что, удобно, в случае чего все ворье разом, локально оформить можно, без жертв среди мирного населения. Тут уж точно ни один простой человек не пострадает.

— Вали отсюда! Вали, кому говорю! Пошла прочь! — Максим отвлекся от созерцания элитного гадюшника, оглянулся. Дед-охранник покинул боевой пост, выкатился из стеклянной будки, оббежал опущенный шлагбаум и топал навстречу Максиму с веником в руках. Это что-то новенькое в наступательной тактике, больше похоже на психическую атаку. Или апгрейд ведьмы верхом на помеле? Максим даже не тронулся с места, остался стоять на плитках тротуара перед гламурным заборчиком и смотрел на приближающегося деда. И только сейчас заметил небольшую, буро-серо-белой масти бродячую собачонку. Она удирала от вооруженного охранника, поджав хвост, оглядывалась ежесекундно и поэтому Максима заметила не сразу. А тот «подрезал» псинку, хлопнул в ладоши и свистнул, но уже вслед. Собака отскочила вправо, вылетела на проезжую часть, перебежала ее и исчезла в грудах грязного мокрого снега.