Читать книгу "Не могу остановиться. Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться - Шарон Бегли"

Помимо следования этой методике Бенсон советует клиентам задуматься и понять, что побуждает их покупать лишнее — «с чего все началось», как она это называет, — а также отследить ситуативные «спусковые крючки» тревоги, справиться с которой способна только покупка. «Мне пришлось разобраться, что меня провоцирует и что происходит, когда я покупаю сверх меры», — сказала Роэс. В январе 2013 г. она стала вести блог «Шопоголик на пути к исцелению» (Recovering Shopaholic) в надежде, что публичное признание в каждой покупке, в каждом побудительном мотиве и каждом последствии заставит ее контролировать свою компульсию из страха стыда. К середине 2013 г. у нее были сотни постоянных читателей по всему миру. Благодаря блогу она почувствовала себя голосом миллионов жертв той же компульсии, что управляла ею тридцать лет. «Я не хочу, чтобы моя жизнь прошла в торговых центрах. Хочу сделать что-то полезное, — сказала Дебби. — До сих пор я утешалась тем, что, хотя многого в жизни не достигла — у меня нет детей, да и карьера не задалась, — зато знаю толк в покупках!»

При лечении компульсивных покупателей психотерапевты часто добиваются успеха, если прежде всего помогут пациентам обнаружить эмоциональные стимулы походов в магазины — уныние, чувство собственной несостоятельности, злость, страх, разочарование, стыд, чувство вины и т.д. Затем пациентам предлагается подумать о том, что Бенсон, автор книги «Купить или не купить: почему мы покупаем лишнее и как с этим покончить» (To Buy or Not To Buy: Why We Overshop and How to Stop), называет «подлинными и важными глубинными потребностями», связанными с провоцирующими покупки эмоциями. Например, чувству вины сопутствует потребность в искуплении или примирении, самоуничижению — в более милосердной и адекватной оценке нашей личности. Этот подход работает не со всеми, но, по крайней мере, учитывает эмоциональные мотивы чрезмерного шопинга многих людей, в том числе тревогу, составляющую фундамент компульсивных покупок.

Кражи в магазинах

Если остальные компульсии грозят поработить ваш разум, то эта — единственная из настоящих компульсий[56] — может в буквальном смысле привести вас в тюрьму. Неизвестно, скольким больным компульсивные кражи сходят с рук, но существует оценка, согласно которой 87% из них арестовывают по крайней мере один раз, хотя в тюрьму попадает лишь каждый пятый.

Клептомания — это расстройство контроля над импульсами, причем довольно редкое, поражающее менее 1% населения. Но существует и компульсивная форма клептомании, провоцируемая нарастанием тревоги, которую позволяет снять только кража. Это звучит как самооправдание, однако, чем больше людей рассказывали мне, что заставляет их красть в магазинах, тем заметнее для меня становилось зерно истины в их исповедях. Они описывали хроническое внутреннее напряжение, достигающее непереносимого уровня и вынуждающее сдаться и стянуть что-нибудь, — и напряжение тут же улетучивается, как воздух из неплотно завязанного шарика. Кражи клептоманов не связаны ни с гневом, ни с желанием отомстить, но что касается компульсивных краж… Предоставлю слово Кейтлин.

На момент нашей беседы в 2014 году она не крала уже пятнадцать месяцев, и я, выслушав ее, подумала: «Да ведь это равносильно уходу Майкла Джордана из баскетбола на пике карьеры». Дело в том, что пятидесятилетняя Кейтлин была исключительно ловкой воровкой. Первый трофей — конфету — она добыла в девятилетнем возрасте, однако затем много лет не испытывала потребности красть, за исключением пары случаев в двадцать с чем-то лет. После тридцати у нее начались материальные трудности, и ловкость рук вновь оказалась востребованной. Не имея наличных, она стала красть одежду, витамины, косметику и еду. Обычно это происходило следующим образом. Кейтлин сидела дома, погруженная в невеселые мысли о своем финансовом положении: денег, которые приносил маркетинг на условиях неполной занятости, не хватало, она допускала перерасход по кредитной карте и занимала у друзей, — как вдруг физически ощутимая тревога пронизывала ее до самых кончиков пальцев. Казалось, кровь становилась более горячей и густой. После ссоры с бойфрендом или неудачного дня в висках стучало от тревоги, она становилась беспокойной, раздражительной и дерганой, как наркоманка. Затем вспоминалась какая-нибудь вещь, увиденная в торговом центре, и Кейтлин нутром чувствовала — вот что избавит ее от беспокойства.

В одном из первых случаев, когда она поддалась этой внутренней убежденности, Кейтлин пошла в аптеку за рецептурным средством и обнаружила: чтобы стянуть нужные ей вещи — зубную пасту, шампунь, мыло, витамины, косметику — достаточно нагнуться к нижней полке. Ее сумочка тут же приоткрылась, будто по волшебству. «Я шла в магазин, когда чувствовала накопившуюся тревогу, и все получалось само собой, — признается она. — Невероятное облегчение!»

Кейтлин выросла в доме алкоголика-отца, который избивал ее братьев и держал в страхе весь дом дикими пьяными выходками. Мать срывалась на Кейтлин и часто била ее. Семья жила в нищете и временами не имела денег на еду. Это было трудное детство, и, когда у Кейтлин начались финансовые проблемы, в голове словно что-то щелкнуло: «Я столько пережила, такого натерпелась, долгие годы жестокого обращения…» Голос рассказчицы срывается. «Я пыталась все это как-то компенсировать», — говорит она наконец. Она не могла вычеркнуть насилие из памяти, но, подворовывая в магазинах, как будто пыталась сделать «все это» — мир, жизнь, судьбу, соотношение добра и зла, правды и лжи, радости и горя — чуть более справедливым.

Теренс Шульман, излечивший многих компульсивных покупателей и магазинных воров, подтверждает, что для последних характерно «стремление восстановить справедливость», часто вследствие перенесенных насилия или лишений: «Их мучает потребность сравнять счеты. Они чувствуют себя вправе поступать подобным образом в качестве компенсации за былые обиды».

Вот типичный случай. Кейтлин возвращалась на родину из отпуска, проведенного в Европе, но рейс был отложен, и ей пришлось убивать время в аэропорту Амстердама Схипхол — царстве шикарных магазинов. Она решила набрать столько «подарков» близким и друзьям, сколько сможет унести: дизайнерские шарфы и галстуки, дорогой шоколад, роскошные духи и косметику. Вместо опасений Кейтлин испытывала странное умиротворение. Откуда-то пришло убеждение, что красть эти вещи можно, поскольку это подарки, которые она иначе не могла бы себе позволить. С тех пор магазины аэропортов стали ее излюбленными целями, где она регулярно затаривалась журналами, беспошлинной косметикой, одеждой, сувенирами — «в большом количестве» — и до того наловчилась, что играючи пристраивала трофеи в объемистую дорожную сумку, ридикюль и карманы. «С возрастом у меня отпала необходимость в этом, — признается Кейтлин, ставшая успешным риелтором в богатом районе, — но я продолжала красть. Я знала, где в магазине охрана, где стоят видеокамеры, и чувствовала, что вижу и слышу больше, чем обычный человек». Она уходила с уловом сотни раз. Отдавала вещи на благотворительность и дарила родне, набивала комоды, шкафы и гардеробы.