Читать книгу "Княгиня Ольга. Зимний престол - Елизавета Дворецкая"

– Да весь в крови был, на меня как на мертвеца смотрели, – хмыкнул Мистина. – Но в полюдье я за тебя не пойду. В полюдье ходит князь.

– Да знаю я! Ты здесь оставайся, при тебе краснорожий из норы не высунется. Прикинем, сколько людей по домам распустить, сколько оставить, чтобы прокормить, и…

– Это важно, но дело не в этом. Чтобы этот угрызок на Олегов стол не лез, тот должен быть занят.

– Ты о чем?

– В Киеве должен быть князь, – Мистина многозначительно посмотрел на побратима.

– Так ты сам сказал, что я…

– То я про тебя сказал. А в Киеве будут Эльга и Святослав. Они – такие же князья, как ты. Своего места и наследия сына она и Хельги не уступит. Будь он ей хоть брат, хоть кто.

– Но она сказала, что не вернется, пока здесь Огняна… А Огняну я не могу удалить, пока с Романом не замиримся. Жма их возьми, хрен им всем червленый в мутный глаз! – Ингвар едва не стукнул кулаком по столу, но сдержался, будто Эльга, хозяйка дома, и через двадцать поприщ могла это увидеть. – Вот что хочешь, то и делай: без мира с греками мне державу не сохранить, без Эльги – та же беда, а вместе никак!

Мистина немного помолчал, глядя перед собой; Ингвар смотрел на него с тревогой, но и с отрадой. Наконец у него вновь появилась вторая его голова, причем на эту вторую голову он в глубине души возлагал надежд больше, чем на первую, собственную.

– Иди в полюдье, – сказал Мистина. – И свою кареглазую с собой забирай.

– Огняну?

– А у тебя их две, кареглазых? – Мистина бросил на него насмешливый взгляд. – Если она из Киева исчезнет, Эльга сюда вернется, но и болгары не обидятся – ты не удалишь вторую жену, а, напротив, поближе к сердцу будешь держать.

– Но куда бабе в поход зимой…

– Она молодая, справится. Юрту возьмешь, там можно огонь разводить, греться. Зато в Киеве будет князь Олегова рода, и не Хельги. При княгине и при мне он не забалует. И народ при ней успокоится.

– Думаешь, она согласится? – помолчав, спросил Ингвар.

Означало это несколько другое: «Ты ее уговоришь?»

– Надо часть людей в Вышгород вести, – заметил Мистина. – Там худо-бедно тысячу поселим, все на Подоле легче дышать станет. Я и отвезу, с Ивором вместе. Заодно поговорю с ней.

– Когда? – с нетерпением спросил Ингвар: ему очень хотелось, чтобы хоть часть дел оказалась улажена как можно скорее.

– Ну… – Мистина коснулся груди, будто проверял, не потерял ли чего-то из-за пазухи.

– Да, ты устал, я знаю, полгода дома не был! Но, Свенельдич… – Ингвар снова подошел и взял его за плечо, осторожно касаясь ниже зажившей раны. – Уговори ее. Хоть народ ободрится, как княгиню на месте увидит.

– Ладно, – Мистина кивнул. И при всей его способности легко кривить душой сейчас он не хотел взглянуть побратиму в глаза. – Хочешь, завтра и поеду?

– Век тебе обязан… – Ингвар наконец перевел дух. – Ну, выпьем, что ли?

* * *

Племянница Ингвара, Предслава Олеговна, станом и лицом напоминала Мальфрид, свою мать – светловолосая, со светлыми бровями и ресницами, она была миловидна, хотя вырасти красавицей не обещала. Сидя напротив Эльги, она усердно пряла, а на лице ее сквозила печаль: девочка тосковала по оставшимся дома подругам со Свенельдова двора. Эльга подавила вздох: ей тоже было не очень-то весело в Вышгороде с Предславой, Волицей, Святкой и своими служанками. Чтобы повидать Уту и Ростиславу, пришлось бы ехать полдня. Наваливалась тоска при мысли, что здесь ей жить еще неведомо сколько – может быть, всегда. И она сама так решила.

Но об этом решении Эльга не жалела. Не жалеют о жертвах, приносимых чести рода.

А тут еще это… Сегодня утром Предслава пришла к ней с большими глазами и, стыдясь, показала свою сорочку с размазанным бурым пятном. Эльга охнула и невольно зажала себе рот рукой. Ничего особенного – в двенадцать лет Предслава ростом уже догнала Уту, и было самое время появиться «цвету на рубашке», как говорят. О таких делах кричать незачем, но не только из боязни сглаза Эльга велела Предславе поддеть старую сорочку и никому не говорить. Заботами Уты у Предславы давно была готова сряда взрослой девушки – понева, сорочка с красными вставками. Теперь бы полагалось устроить по этому случаю девичьи игры «в молодые» и шуточную «свадьбу», но Эльга пока решила это важное событие утаить. Если до древлян дойдет, что нареченная невеста их юного князя Володислава «вошла в годы», то они немедленно потребуют ее в Коростень.

Союз Ингвара и Эльги был не первым такого рода: ее предшественник Олег Предславич взял в жены дочь Ульва из Хольмгарда. Его дочь приходилась правнучкой Олегу Вещему и внучкой Ульву и Сванхейд. Знатностью Предслава не уступала Святославу, сыну Эльги, и также состояла в родстве с владыками и южного, и северного конца Пути Серебра. Будучи старше по счету поколений, Эльга не боялась ее соперничества, но выдать ее сейчас за древлянского князя означало дать в руки Маломиру и вдове княгине Багряне сильное оружие. Имея за собой лишь тысячу человек в Витичеве, Эльга не решилась бы на это. Но если древляне потребуют исполнения уговора, то и противостоять им сможет лишь Хельги со своей тысячей. И Свенельду придется поддержать древлян – он поцеловал меч, давая клятву, что они получат правнучку Вещего.

Эльга не удержалась и все-таки вздохнула. Женитьба Ингвара на болгарыне поставила Олегову державу на грань разлома, но если разлом все же произойдет, им с Хельги придется отстаивать свое наследие вдвоем, почти без надежды на помощь Северной Руси. Наверное, ее плесковские родичи, князь Воислав и его сыновья, согласятся помочь. Но им далеко до богатства и могущества королевы Сванхейд и ее ладожского родича Хакона. И через них можно позвать на помощь варягов из-за моря, было бы чем платить…

Тоска давила на грудь. Хотелось как-то снять ее и отбросить, чтобы вздохнуть посвободнее, но не получалось. Тьма близкой зимы смыкалась вокруг, и сколько Эльга ни искала мысленно хоть что-то хорошее впереди, хоть что-то светлое, к чему можно стремить ожидания, – везде ее окружали темные глухие стены. Мужа у нее нет – с этой мыслью она уже почти свыклась, – держава содрогается, готовая рухнуть… А если с ней вместе рухнет и честь Олегова рода среди руси, лучше ей этого не пережить.

Открылась дверь, снаружи повеяло стылым воздухом с запахом палой листвы. Вошел Чернега, ее десятский. Эльга повернула голову. Вид у него был странный: возбужденный, встревоженный и недоверчивый.

– Госпожа… – хрипло позвал он.

– Что такое?

– Там, на реке…

– Что?

– Там лодьи… много…

– Чьи? – Эльга отложила веретено.

Почему-то ей подумалось о древлянах; мелькнула даже мысль, что княгиня Багряна в воде увидела пятна на сорочке Предславы и отправила за ней рать… Да нет, не поспели бы.

И кто еще? Не Хельги же – чего ему тут делать с его людьми?