Читать книгу "Столетняя война - Эжен Перруа"

Дальше пока не шла ни та, ни другая стороны. Перед Генрихом Ланкастером встали все проблемы, с какими обычно сталкивается узурпатор, которого привела к власти коалиция, сплоченная корыстью. Ему надо было либо удовлетворить интересы слишком многих, либо иметь дело со слишком многими противниками. Чтобы выйти из этого положения, он стал проводить политику, во всем противоположную политике Ричарда II. В свое время Генрих, этот честолюбец, приверженец авторитаризма и насилия, протестовал против абсолютизма Плантагенетов. Собирался ли он теперь пойти под опеку баронов, из среды которых вышел, или парламента, который провозгласил его? Обманутые внешней видимостью, либеральные историки прошлого века пели дифирамбы ланкастерскому «конституционализму», якобы гармонично сочетавшему представление о необходимости сильной королевской власти с идеалом контролируемого правления. На самом деле в государственных институтах не изменилось ничего, даже дух. Разве что, еще чувствуя непрочность своего трона, Генрих IV скрепя сердце был вынужден проявлять предупредительность, чаще собирая великие баронские советы и парламентские ассамблеи. Испрашивая субсидии у общин, он принял необычные меры предосторожности, убедив тем самым палату, что она участвует в управлении страной. В результате образовалось слабое правительство, которому постоянно мешали и которое перед лицом опасности часто не могло получить достаточных средств, чтобы действовать.

Полной удачи — и пока что — он добился только в отношениях с духовенством. Ричарда убедили следовать политике единения, к которой призывал двор Валуа. Но епископы и университеты не пошли за ним. Генрих вернулся к политике пламенной, хоть и малоэффективной поддержки римского папы. Бонифаций IX, а потом его преемники Иннокентий VII (с 1404 г.) — который под именем Космы Мельорато долгие годы был в Англии сборщиком налогов для Апостолической палаты — и Григорий XII (с 1406 г.) могли не сомневаться в верности королевства за Ла-Маншем. Генрих демонстративно держался в стороне от всех попыток Франции побудить обоих понтификов отречься или договориться. Когда же в 1409 г. в Пизе кардиналы наконец назначили третьего папу, Александра V, лондонский двор, хоть и неохотно, решился его признать. Но в то же время, если Ричард II заключил с Бонифацием IX конкордат, фиксировавший раздел бенефициев между папой и королем, то Генрих громогласно этим возмутился, представил себя защитником «свобод» англиканской церкви и официально ввел антипапское законодательство. Пусть на практике это ничего не изменило, но, во всяком случае, он угодил общественному мнению и привлек на свою сторону низшее и среднее духовенство. Наконец, Ричарда II в свое время упрекали, что он недостаточно энергично преследует оставшихся сторонников Уиклифа. Не имея возможности приписать еретические взгляды свергнутому королю, ланкастерские хронисты додумались обвинить в таковых его окружение. Эхо небылицы о четырех рыцарях королевского двора, замешанных в кознях лоллардов[101], докатилось и до наших дней. Как бы то ни было, епископат во главе с архиепископом Арунделом рьяно требовал от светской власти поддержки в искоренении ереси. Генриху IV принадлежит сомнительная заслуга введения преследований на религиозной почве в стране, до него очень веротерпимой, где никогда не было инквизиции. На основании статута «De heretico comburendo»[102], ратифицированного в 1401 г. парламентом, в Англии, к великой радости епископов-ортодоксов, запылали костры.

Но все это не смягчило нарастающего политического кризиса. Генриха IV по-настоящему поддерживали только Home counties[103], семнадцать графств, притеснявшихся его предшественником, которые приблизительно соответствуют тому, что географы называют Лондонским бассейном или, если угодно, осадочными землями. На всем остальном острове, исключая герцогство Ланкастер, вотчину узурпатора, но включая Север, Midlands[104], земли грозных чеширских горцев, уэльские марки, гранитный Юго-Запад, еще хватало сторонников свергнутого режима. В январе 1400 г. возникают первые заговоры с целью освобождения Ричарда II и возвращения ему трона, в которых, вероятно, участвует герцог Йорк — последний из «дядьев», еще оставшийся в живых. Старший сын Йорка, по самый 1399 г. любимый кузен свергнутого короля — граф Ретленд, двоюродный брат узника Кент и его же племянник Хантингдон, граф-роялист Солсбери планировали похитить короля; после того как заговор был раскрыт, они бежали на запад, но были разбиты при Сайренстере, между Глостером и Оксфордом. Вскоре стало известно, что Ричард умер в тюрьме от истощения. Чтобы довести это до всеобщего сведения, тело выставили на публичное обозрение, предполагая через долгое время перевезти его в Вестминстер. Это преступление не предотвратило восстаний, которые начались одно за другим с угрожающей частотой. Все они были направлены на то, чтобы свергнуть ланкастерскую династию и посадить на трон законного потомка Эдуарда III — юного Эдмунда Мортимера. Самым опасным из них было восстание Перси, могучего северного рода, завоевавшего свою славу в непрерывной борьбе с шотландцами, которые устраивали набеги через плохо охраняемую границу. Глава рода, граф Нортумберленд, и его сын Генрих Перси по прозвищу Хотспер (Горячие Шпоры) были щедро одарены Генрихом IV. Но они сочли, что получили недостаточно. Проделав стремительный переход, повстанцы обрушились на Чешир в надежде соединиться с валлийцами. Ланкастерские войска вовремя преградили им путь и 21 июля 1403 г. разбили под Шрусбери. Хотспер был убит, его тело расчленено, его отец попал в плен, и на Севере вновь установилось спокойствие. Но за этим выступлением последовал мятеж в Эссексе, а потом попытка похитить молодого Мортимера. В 1405 г. Перси вновь взялись за оружие, получив поддержку со стороны архиепископа Йоркского Ричарда Скрупа. В ходе репрессий, предпринятых по подавлении мятежа, этот прелат, к великому негодованию духовенства, был обезглавлен. Нортумберленд не смирился и в свою очередь погиб в 1408 г. во время последней и безумной попытки взбунтовать Йоркшир. Тем временем явился и некий самозванец, выдававший себя за бежавшего Ричарда II, с почетом принятый при шотландском дворе и возбуждавший надежды уцелевших сторонников Ричарда даже в сердце Англии.

Еще опаснее было то, что с 1400 г. шло восстание в Уэльсе, а опала Перси позволила шотландцам безнаказанно возобновить войну. Население княжества Уэльс не выказывало ни малейшего недовольства с тех пор, как в конце XIII в. было раз и навсегда укрощено жестокой хваткой Эдуарда I. Сохранение порядка здесь обеспечивали гигантские крепости — Карнарвон, Кармартен, Бомари; край был жестко подчинен английской администрации, но по отношению к короне пользовался относительной автономией, по традиции становясь уделом старшего сына суверена; наконец, округа, не принадлежащие к самому княжеству, отдавались под охрану баронам уэльских марок, грубым воинам и могущественным магнатам, первенство среди которых принадлежало семье Мортимеров. Почему произошло восстание 1400 г.? Повод был ничтожным: один кельтский вождь, тщетно умолявший королевский двор о правосудии в отношении его соседа — английского сеньора, взбунтовался, был лишен владений и мало-помалу вовлек в мятеж всех своих соотечественников. Сначала валлийцы последовали примеру сторонников Ричарда II, которых в этих землях было много, и объявили, что сражаются против узурпатора и за дело Мортимера. Ситуация стала серьезнее, когда этот мятеж, и очень скоро, приобрел национальную и этническую окраску, превратившись в борьбу валлийцев как представителей кельтской культуры против англичан. Их вождя, вновь вдохнувшего жизнь в славные планы Ллевелина[105], знаменитого противника Эдуарда I, звали Оуэн Глендауэр, по-кельтски Glyndwr, и вокруг себя он сплотил всю боевую мощь Уэльса. До самого 1409 г. против этих свирепых горцев приходилось почти ежегодно посылать экспедиции, разорительные для взбаламученного королевства. В этих походах вовремя принял боевое крещение юный наследник трона Ланкастеров — Генрих Монмут, принц Уэльский. Но исход борьбы долго оставался неопределенным, а поначалу центральная власть вообще оказалась в критическом положении. Ведь валлийцы пользовались всеми трудностями Ланкастеров и в своих атаках действовали согласованно с мятежными баронами; еще в 1406 г. они сговорились с Мортимерами, отстраненными от наследования короны, и с лишенными земель Перси провести совместный поход, по завершении которого победители поделили бы владения свергнутой ими новой династии.