Читать книгу "Дневник безумной мамаши - Лаура Вульф"

10. НФНП (ни фига не помню).

11. Петтинг в общественных местах.

12. Окончательная потеря индивидуальности.

13. Недержание.

14. Лопаются капилляры.

15. Трудно дышать.

Малыш растет, а моя способность потреблять кислород уменьшается. Но я не могу на него обижаться. Осталось всего восемь недель, а я уже жуть как привязалась к этому крадущему кислород монстру.

Ведь это мой ребенок!

31 января

Выдержав пробку в час пик, пройдясь по ледяному тротуару и столкнувшись с пьяницей и двумя нищими, я убедилась: вырастить ребенка в этом городе невозможно, разве что вы баснословно богаты или вам все по фигу.

Здесь слишком много народу, грязь и катастрофически не хватает нормальных детских площадок.

Про бесплатные школы вообще молчу.

Да, чем больше я об этом думаю, тем логичнее кажется переезд в пригород. Знаю, это звучит ужасно. Но я имею в виду не то захолустье, где живут мои родители или степфордские жены[29]. Я говорю о модном пригороде. Куда съезжается крутая молодежь, где возникают колонии художников, открываются фантастические фьюжн-рестораны, проходят авангардные театральные представления с продажей соевых продуктов в антрактах и… о боже!

Кого я обманываю?

Деревня и есть деревня. Николь абсолютно права: я убожество!

К счастью, мой муж не такой. Ведь дома меня ждал романтический ужин при свечах.

А после у нас был очень даже приятный секс, хоть он и потребовал умения держать равновесие, изобретательности и силы воли.

1 февраля

Ситуация с публичным петтингом выходит из-под контроля.

Представьте себе обычный день и скажите: вам часто приходится гладить живот незнакомого человека? Тянуться в метро через весь вагон, чтобы похлопать по брюху какого-нибудь парня? Конечно нет. Позволь вы себя такое, вас бы побили или арестовали. Но по какой-то мистической причине беременные женщины прямо-таки магнит для чужих лап. Люди просто набрасываются на меня без предупреждения. И без спроса.

И во главе парада извращенцев — Эдди, который, несмотря на ужасную стрижку, все еще по мне сохнет.

Фу!

2 февраля

С гордостью сообщаю, что, несмотря на все препятствия и препоны, нью-йоркская презентация книги Тэнги Блэр прошла с большим успехом. Да-да, бар-ресторан «Абсолюшн» был битком набит. Среди гостей блистали несколько звезд первой величины, куча старлеток и толпы экс-знаменитостей. Явились репортеры и ведущие колонок сплетен второразрядных газет. И папарацци, привлеченные надеждой запечатлеть Тэнги в прозрачной кофточке, — их вспышки создавали в комнате приятное освещение.

И каждому достался экземпляр «Проклятых» с автографом.

Если бы Эдди не терся рядом, все было бы идеально. И плевать, что Тэнги упорно называла меня Амандой.

Домой я приехала измученная, но с чувством облегчения и у лифта увидела мистера Элбина. Меньше всего мне хотелось портить восхитительный вечер его подначками, так что я быстренько нырнула на лестницу и прошла четыре пролета пешком. Через полчаса, истекая потом, я наконец добралась до своей квартиры.

Когда-нибудь этот мистер Элбин меня угробит.

3 февраля

Взяла выходной, чтобы оправиться от вчерашнего. Денек выдался на славу. Я проспала пятнадцать часов, посмотрела дурацкие программы по телевизору и поехала за город на вечеринку в честь будущей мамы.

Вся эта истерия вокруг Тэнги, разоблачение Эдди и психическая травма из-за стрижки совсем меня заморочили, и я забыла проверить, кто приглашен на вечеринку. Поэтому испытала потрясение и легкий трепет, застав в доме родителей мою мать, бабулю, Николь, миссис Стюарт, Чаффи, миссис Броктон, Кимберли, мою кузину Лидию и трех подруг матери. Двоих я в глаза не видела, а с третьей встречалась в двенадцать лет: я приглядывала за ее детьми и была поймана с поличным, когда рылась в ее косметике.

Зачем я вообще согласилась на эту вечеринку?

Через секунду кузина Лидия уже бросилась душить меня в медвежьих объятиях. Беременной она меня еще не видела, и ей, конечно же, не терпелось погладить мой живот: «Ты вовсе не такая толстуха, как все говорили».

Что?!

«Кто это сказал, что я толстуха?» — мой инквизиторский взгляд обежал комнату. Как ни странно, все избегали смотреть мне в глаза.

Лидия тут же начала выкручиваться: «Да так, никто. Просто кто-то сказал».

Прежде чем я выяснила, кто именно оклеветал меня, начался праздник. Весь вечер гостьи охали и ахали, угощались несъедобными закусками со шведского стола, что приготовила моя мать, а я открывала подарки. Мать просто испепелила меня взглядом. Все до единого подарили костюмчики. Желтого цвета, так как пол ребенка неизвестен. (На заметку: к следующей вечеринке обязательно составить список.)

К счастью, мама купила мне емкость для подгузников, а Люси — чудесный халат для кормящих мам. С бабулей отдельная история. Эта милая на вид, но злобная в душе старушка все еще кипела от бешенства, что я отказалась назвать девочку Сесси. От нее воняло вареной брокколи — никто этого не замечал, но мой собачий нюх не мог обмануться. Вонь была жутко въедливой. Не иначе как она натерлась этой гадостью перед праздником. Каждый раз, когда она ко мне приближалась, я чуть не падала в обморок.

А потом она вручила мне подарок. Развернув обертку, я была поражена: что-то вязаное и очень красивое. Такие вещички я видела в «Модной маме». Я попробовала извлечь презент из коробки, но он все тянулся и тянулся.

Я. Какое чудесное одеяло!

Бабуля (смеясь). Не глупи, Эми. У одеял не бывает прорези для шеи. Это пончо.

Я. О! Такая штука, которую кладут на спинку дивана?

Бабуля. Нет, это для тебя, одежда.

Я. Но оно же огромное.

Милая старушка улыбнулась. Погладила меня по животу.

Бабуля. Нет, милая, не огромное. Это на великанов.

Напомнив себе, что бить пожилых людей противозаконно, я обратила свою злобу на кофейный торт и съела его весь.

Так прошла моя вечеринка. Пустая болтовня, обмен любезностями и с трудом сдерживаемая злоба. Когда с кофейным тортом было покончено и последние гости разошлись по домам, моя практичная мать стала рыться в оберточной бумаге. Искала чеки, чтобы я могла вернуть в магазин все эти желтые костюмчики.