Читать книгу "Города под парусами. Берег отчаянья - Алексей Калугин"

Энгель-Рок посмотрел вниз.

Игорь и Шорох смотрели вверх, на него.

– Давай! – махнул зажатым в руке ножом Энгель-Рок.

Игорь подцепил двумя пальцами зеленый рычажок и потянул на себя.

Энгель-Рок в последний раз взглянул на четырехмачтовик – больше времени на это у него не будет. Чужой город закрыл своим корпусом уже половину Корнстона. На городок, где жил поэт Таркус, легла черная тень. «Еще минут двадцать – и он упрется носом в бизань», – подумал Энгель-Рок.

И тут ухо его уловило, как, словно басовая струна, загудел натянутый канат.

Пора.

Раскинув руки в стороны, Энгель-Рок побежал по рее, добежал до «поющего» шкота и с ходу провел по нему острием ножа.

Концы шкота разлетелись в разные стороны, едва не задев лицо ветрохода.

Ухватившись за другой канат, Энгель-Рок сделал три шага вперед по рее и перерезал еще один шкот.

Развернувшись, он быстро побежал в другую сторону. Упершись левой ногой в салинг, обогнул мачту и побежал по другой рее, закрепленный на которой парус уже начал сворачиваться.

Разрубив по пути три едва не гудящих от напряжения шкота, Энгель-Рок сел на рею, сделал глубокий вдох и провел лезвием ножа по крайнему шкоту. И тотчас же, обхватив ногами рею, откинулся назад. Освободившийся край паруса хлопнул над ним, словно крыло чудовищно огромной белой птицы.

Один парус был полностью свободен.

Перевернувшись на живот, Энгель-Рок поднялся и побежал на другой конец реи, где шкоты натянулись так, что расположенная выше бом-брам-стеньга уже начала изгибаться.

– Держись крепче! – крикнул Энгель-Рок работающему наверху Сутеру и принялся резать шкоты.

Как только парус оказался полностью освобожден, верхняя рея распрямилась, конец ее задрожал, как древко копья, воткнувшегося в цель.

– У меня готово! – крикнул Энгель-Рок.

Через две минуты сверху раздался голос Сутера:

– Готово!

Ухватившись рукой за канат, Энгель-Рок отклонился в сторону и посмотрел вниз.

Лежа на рее, Шорох пытался поймать рукой конец шкота, обмотавшегося вокруг угла паруса. Сделать это было нелегко, потому как угол паруса хаотично дергался из стороны в сторону, и Шороху постоянно приходилось то пригибать голову, то прижиматься к рее, то отклоняться в сторону, чтобы не угодить под удар.

В конце концов Шорох зажал нож в зубах, обхватил рею руками и ногами и, перевернувшись, повис на ней, как ленивец на ветке дерева. Оказавшись под реей, ветроход подполз к тому месту, где злосчастный шкот уцепился за рею, и, схватив одной рукой нож, перерезал его.

– Есть! – крикнул он.

– Давай! – махнул рукой Энгель-Рок.

Игорь отпустил зеленый рычаг и потянул на себя красный.

Когда паруса сворачиваются в штатном режиме, все происходит гладко и красиво. Белые полотнища плавно скользят вверх, растянутые бегучим такелажем, и постепенно скрываются внутри рей.

Сейчас все было иначе.

Паруса полоскались на ветру, будто простыни и наволочки, развешенные во дворе на бельевой веревке. Обрывки обрезанных шкотов метались из стороны в сторону, порой хлопая по парусу, как заправские бичи.

Сворачивание парусов в штатном режиме занимает около двадцати минут. Сейчас все произошло за две с половиной минуты. Но каждая из этих ста пятидесяти секунд показалась Энгель-Року вечностью. Каждая отдалась рывком сердца и ударом крови в висках.

Глядя на происходящее, Энгель-Рок думал об одном: только бы паруса не замялись и концы обрезанных шкотов ни за что не зацепились.

– Есть! – радостно крикнул Сутер.

– Есть! – вторя ему, возвестил Шорох.

– Есть! – улыбнулся Энгель-Рок. – Убирай реи, Игорь!

Ухватившись за тянущийся вдоль мачты канат, Энгель-Рок быстро заскользил вниз.

Едва коснувшись пятками плит палубы, Энгель-Рок отбежал в сторону. Секунду спустя на то же место мягко приземлился Сутер. Следом за ним – Шорох.

Игорь все еще оставался на марсовой площадке – наблюдал за тем, как уходят в мачту реи.

Пока было время, Энгель-Рок глянул на другие мачты.

Там работа шла чуть медленнее, чем на гроте. Но на бизани паруса уже собирались в реи. А на фок-мачте возникла какая-то заминка с одним из бом-брамселей. Парус выглядел как мокрое полотно, схваченное ледяным морозом: один, а то и два шкота на брам-рее оставались необрезанными, и парус здорово перекосило.

– Готово! – гаркнул Игорь, спрыгнув на землю.

Все реи на грот-мачте были убраны и можно было начинать опускать саму мачту.

Ухватившись попарно за рычаги по краям от мачтового люка, ветроходы принялись за дело.

Не прекращая качать рычаг, Энгель-Рок то и дело бросал взгляд то в сторону, то вверх.

Четырехмачтовый город был уже так близко, что можно было разглядеть людей, свешивающихся через борт, чтобы посмотреть, что там происходит внизу.

На бизань-мачте начали убирать реи.

А на фок-мачте только-только ухитрились как-то освободить перекошенное полотнище бом-брамселя и начали убирать паруса.

– Не успеют, – проследив за взглядом Энгель-Рока, с досадой произнес Шорох.

– Есть еще времечко, – процедил сквозь зубы Энгель-Рок. – Немного – но есть.

– Что это за город? – спросил Сутер.

– Понятия не имею! – со злостью рыкнул Энгель-Рок. – Офицеры должны знать! У них есть атласы с профилями всех городов под парусами. По ним любой город враз опознать можно.

– И где эти, чак-варк, офицеры? – криво усмехнулся Сутер. – Я что-то ни одного не вижу! Если бы ты не начал командовать, так точно бы без мачт остались!

Грот-мачта уже на две трети скрылась в люке.

Бизань тоже начали убирать.

А на фок-мачте только-только начали убирать реи.

– Не успеют, – снова покачал головой Шорох.

– Две мачты все лучше, чем ни одной, – заметил на это Сутер.

– Так, парни, заканчивайте тут без меня, – сказал Энгель-Рок.

И, сорвавшись с места, побежал к фок-мачте.

Он подбежал к люку, когда работавшая на фок-мачте команда только-только спустилась на палубу.

– Извини, Энгель-Рок… – увидев бегущего здоровяка, начал оправдываться Джерри.

– К черту! – рявкнул Энгель-Рок. Схватив рычаг, он одним махом вставил его в крепежное гнездо. – Джерри – ко мне! Остальные – на другой рычаг.

Запрокинув голову, Энгель-Рок посмотрел вверх.

Нос безымянного четырехмачтовика вот-вот должен был упереться в фок-мачту. Бизань же уже была опущена ниже его днища.