Читать книгу "Секрет политшинели - Даниил Альшиц"

Я вижу моих товарищей, моих учителей, слышу их голоса… Но самое удивительное – ясно помню, как тогда думал. Ко мне возвращается мое тогдашнее самоощущение, вернее, я погружаюсь в него…

…Разнесчастные мы люди! Воскресенье, жара, купаться охота. Сейчас бы на пляж к Петропавловке. А тут сиди и сдавай философию!

Честно говоря, сдавать философию можно. Выучить диамат и истмат теперь проще, чем когда-либо. Непонятно даже – как люди раньше сдавали этот предмет?! В учебнике, по которому занимаемся мы, изложено все четко, ясно. Все признаки и черты диалектического материализма пронумерованы, все разложено по полочкам, а главное – вся философия уместилась на двадцати шести страницах. Правда, в билетах есть вопросы и по истории философии. С этим делом, конечно, посложнее справляться. Как раз сейчас я получил записку от Мишки Сипенко: «Срочно имена одного-двух младогегельянцев!» Хорошо, что всего одного-двух ему надо. Трех я бы не назвал. «Маркс и Энгельс на заре своей юности», – пишу я на обороте записки и передаю ее Мишке.

– Ну, кто наконец готов? – спрашивает доцент Родин. Он долго стоял у раскрытого окна, повернувшись к нам спиной. Можно подумать, что он видит через окна клиники Отта, как принимают роды. На самом деле он просто не хочет смотреть, как мы с помощью шпаргалок и конспектов «рожаем» ответы на вопросы своих экзаменационных билетов. Мне становится его жаль. Сколько можно заставлять его так скучать! Я решаюсь кинуться в омут экзамена первым. Будь что будет! Все равно я больше ничего не высижу. Да и вообще, тянуть с ответом опасно. В любую минуту может раскрыться дверь и придет кто-нибудь из деканата, чтобы присутствовать на экзамене. Климат тогда резко изменится. Положение вообще-то сложное. Можно сказать – ходим по канату над пропастью. Нам крупно не повезло. В мировой истории еще не было такого случая. Точно, точно! Ответил на тройку – со стипендии долой! Для многих это означает распроститься с университетом. На помощь родителей мало кто может рассчитывать… Двойка и то лучше. Ее пересдать можно. А тройка – все, тупик. Как говорится, слезай – приехали. Короче, тройка – беда. Многие преподаватели это понимают и сочувствуют нам. Тот же доцент Родин. А у такого добряка, как академик Василий Васильевич Струве, рука просто не может подняться, чтобы написать в чей-нибудь матрикул жестокий приговор – посредственно. Видя перед собой беднягу, в голове которого, как при Вавилонском столпотворении, смешались в кучу многочисленные народы, населявшие Древний Восток, их цари и боги, Василий Васильевич идет на любые маневры, чтобы натянуть ему пятерку… Взять хотя бы случай с Женькой Дымогаровой. Красивая девушка, только бледная. По лицу видно, что заучилась до помрачения и растерялась окончательно. Вразумительного ответа от нее ждать нечего было. А Василий Васильевич не один. Зная его доброту, факультетское начальство присылало на его экзамен сухого и хмурого доцента Сизых.

– Ну-с, голубушка, – сказал Василий Васильевич, глядя на Дымогарову, – билет вы можете не брать. Я вижу, вы из числа знающих студентов… Вы мой учебник читали?

– Читала, – еле слышно произносит Женька.

– А дополнительную литературу вы читали?

– Читала.

– Ну тогда и спрашивать нечего! Отлично, отлично!

– Одну минуту, – вмешался доцент Сизых. – Я все-таки считаю необходимым, чтобы студентке был задан вопрос по существу.

– Что ж, пожалуйста, – ничуть не задумываясь, сказал Василий Васильевич. – А вы не волнуйтесь, голубушка, – обратился он к Дымогаровой, на глазах которой показались слезы. – При ваших знаниях вы легко ответите на тот вопрос, который я вам сейчас задам. Скажите: между кем и кем происходили греко-персидские войны?

Дымогарова растерянно молчала.

– Ну, голубушка, вы же это знаете… Между гре…

– …ками?

– Ну вот видите, вы же мне и подсказываете. И пер…

– …сами?

– Я же говорил – отлично, – сказал академик тоном, не терпящим возражений…

Самый потрясающий случай произошел на экзамене у Василия Васильевича с Яшкой Гривцом. Идя на экзамен к академику Струве, Гривец из двадцати пяти глав его учебника – «История Древнего Востока» – прочитал только одну – «Законы Хаммурапи». Зато ее он знал наизусть. Он мог излагать содержание этой главы своими словами, начиная с любого места. Он прочитал всю дополнительную литературу, указанную в конце главы…

Расчет Гривца был прост. Войдя в аудиторию, где Струве принимал экзамен в присутствии того же доцента Сизых, он решительным жестом взял из стопки экзаменационных билетов тот, что лежал сверху. Откинув руку далеко в сторону, он небрежно взглянул на билет и уверенным голосом заявил:

– «Законы Хаммурапи». Могу отвечать без подготовки. Василий Васильевич, большой, грузный, в шапке белоснежных волос, радостно заерзал на стуле.

– Ну-с, голубчик, прошу вас, – сказал он своим неожиданно тонким для его крупной фигуры голосом.

Медленно, плавно, то и дело откидывая руку широким пушкинским жестом, Гривец начал говорить.

– Вавилонский царь Хаммурапи жил в восемнадцатом веке до нашей эры. Написанные им законы выражали интересы рабовладельцев. Однако еще носили на себе отпечаток родового строя. В них сохранялся принцип равновозмездия: «око за око, зуб за зуб»…

– Достаточно, голубчик, достаточно! – прервал Гривца Василий Васильевич.

– Я хотел еще рассказать, как оценивал законы Хаммурапи ваш учитель – профессор Борис Александрович Тураев…

– Пожалуйста, голубчик, пожалуйста…

Слушая Гривца, Василий Васильевич улыбался, кивал головой, несколько раз закуривал тонкую папироску, то и дело гасшую под щеткой его седых усов, порыжевших от никотина.

– Боже, какой ответ! – воскликнул он, когда Гривец умолк. – Какие знания! Как жаль, голубчик, что вас не слышит профессор Тураев…

Доцент Сизых, внимательно наблюдавший за Гривцом, вдруг сказал:

– Покажите-ка мне ваш билет, товарищ Гривец.

– Это зачем? – спросил Гривец, явно растерявшись. – Не надо вам в него смотреть.

– Нет, надо, – настаивал Сизых.

– Что же я, по-вашему, мошенник, жулик? Кто дал право… – С этими словами Гривец скомкал билет, сунул его в рот и стал энергично жевать.

– Вы видите, до чего вы довели студента-отличника?! – воскликнул Василий Васильевич, весь покраснев.

– Я этого так не оставлю! – ответил Сизых. – Я этого «отличника» сейчас выведу на чистую воду!

Он стал раскладывать на столе билеты в порядке их номеров и потребовал, чтобы студенты, имевшие вопросы на руках, вернули их для проверки.

– Не хватает восемнадцатого билета, – сказал доцент Сизых. – Значит, именно его вы и жуете, Гривец… Ну что ж, сейчас мы выясним, что в нем написано.

Сизых потянулся за списком вопросов. Наступила полная тишина. Василий Васильевич замер с потухшей папироской в руке. Студенты, вставшие со своих мест, вытянули шеи. Гривец перестал жевать. Сизых поднес список к очкам и прочитал: