Читать книгу "Я сделаю это для нас - Федор Анич"

Знаешь, почему я хочу услышать от тебя все это? Почему я хочу, чтобы ты рассказал мне, что я сделал не так? Потому что после всего, что ты имел сказать по поводу моей беды, ты говорил, как из нее выбраться. Ты всегда знал, где найти решение. Каким бы оно ни было. Решение всегда у тебя было. А у меня его просто нет! Просто нет!

Дядя Вова, как мне не хватает тебя!

Я вскрыл конверт. Это было простое письмо, написанное от руки. Я начал читать, но ничего не понял. Это Лиля написала? Но…

Я перевернул листочек, исписанный с двух сторон, и увидел подпись. Меня бросило в жар.

Привет, Ваня!

Подумать только, сколько времени прошло с тех пор, как я тебя бросила. Я все еще помню твои глаза. Тогда я даже не думала, что в них не слабость. Признаюсь, в тот момент я решила, что ты такой слабак, что мне даже стало противно. Как все изменила жизнь! Твои слезы — это кровь. Я убила твою любовь, и ты плакал, тебе было больно. Сейчас я понимаю, каким сильным ты был, раз мог полюбить такую, как я. Такую никчемную, пустую девушку. Подумать только — и я сама разрушила все.

Мне есть одно оправдание — в тот период времени я была настолько тупа, что не понимала, где черное, а где белое. Я помню, как ты подарил мне тот рассвет. Сейчас для меня нет подарка дороже. Сколько в нем было тепла и любви, Ваня. Сколько было и сколько сейчас имею я… Я не имею ничего.

Ты ничего не потерял. Мы не смогли бы забыть все и сбежать навсегда. Для этого нужно было обрести мозги. С тобой бы этого не случилось — меня нужно было заставить жить так, как я хотела. К чему стремилась. Я стремилась к разрушению, и я его получила.

Я пишу тебе письмо, чтобы ты знал, Ваня. Сильнее, чем ты, в моей жизни не было ничего. Я не знаю, почему у меня не хватило ума понять, что ты — все, что мне было нужно. Не знаю, почему я не хотела стать личностью и человеком рядом с тобой… Мне нужен был толчок, унизительный и страшный, чтобы обрести самостоятельность.

Ты все правильно про меня понял. Помнишь песню, которую я тебе включала? «Поющие трусы», называется «Интим не предлагать». Там поется, на что я готова пойти ради красивой жизни. Секс за деньги и подарки, почти эскорт-услуги. Это судьба каждой девочки, мечтающей о жизни с богатеньким папочкой. Ты такого дать бы не смог, и я, тогдашняя дура, готова была променять тебя, самое сильное чувство, которое когда-либо имела, на папика и его подачки. Да, я была дурой. И даже такой дурой ты меня любил. Воображаю, как бы ты удивился, что я изменилась сейчас. Наверное, я совершенно другой человек.

Прости, это неприятно читать. Поверь, писать еще неприятнее. В моей жизни едва ли будет секс, который я буду вспоминать как удовольствие и близость. Для меня это стало частью жизни шлюхи, то есть работой. Я работаю телом и получаю за это то, что хотела. Получаю то, что заслужила.

Но я попытаюсь все исправить.

Сначала я разобью эту цепь и освобожусь. Потом приведу в порядок свою жизнь — социальную. То, о чем мы с тобой говорили. Занять какую-то часть жизни и развиваться там. Я надеюсь, тебе удалось побороть свои рамки, они ни к чему. Ты заслуживаешь счастья.

Кстати, об этом.

Если к моменту получения моего письма ты обзавелся своим счастьем, то просто знай, что я извиняюсь. Это привет с другой стороны, от девушки, которая ошибалась и признается в этом. Но это не призыв к чему-то. Я знаю, что утратила приоритетное право на тебя. Даже если у тебя никого нет, наверняка тебе противно даже вспоминать обо мне. Я понимаю, не обижаюсь и искренне желаю тебе счастья. Не со мной, с другой. Я уверена, ты найдешь прекрасную девушку и у вас все получится, ведь ты настоящий и умеешь любить — я сама видела.

Но если ты чувствуешь, что со мной еще не все потеряно и ты готов дать мне шанс доказать, что я тоже могу любить, — появись. Я оставлю контакт, и ты сможешь связаться со мной. Если ты захочешь. Это письмо первое и последнее, я не хочу испортить тебе жизнь и занести смуту в тебя.

Я знаю, что не сказала тогда нужных слов.

Я люблю тебя.

И тогда любила, просто не понимала. Да, Ваня, такое бывает. Все познается в сравнении. Сравнивая свою жизнь до тебя и после, я поняла, что было до любви и после нее. Прости меня за все, что я натворила с тобой, с твоей жизнью, с собой. Я видела, как тебе больно, и мне больно вспоминать это.

Я надеюсь, что ты позвонишь. Я надеюсь на это и буду верить всегда.

Ты мне нужен.

Твое Чудо.

Черт возьми, Ольга!

Ну вот теперь понятно, к чему все эти слова и слезы Лили… Лиля подумала, что я, прочтя это письмо, позвоню по указанному номеру и брошу ее. Или буду метаться, не знать, кого притянуть, а кого оттолкнуть. Моя глупышка, моя родная глупышка. Моя Лиля…

Да, в моей жизни было Чудо, но самое настоящее ЧУДО — это ты.

Я выбросил письмо в урну и поехал домой. Я знал, что хочу сделать.

* * *

Но небеса рассудили иначе.

Дома меня ждал Артур. Да-да, тот самый Артур, который… В общем, не важно. Выглядел он совершенно по-другому. Никаких заискивающих взглядов, ничего такого. Он не кинулся на колени, едва я вошел в свою квартиру. Он спокойно стоял в коридоре, прямо под люстрой, чтобы я видел его.

— Добрый вечер, — сказал он.

На нем были синие джинсы и черная рубашка поло, на ногах — кеды. Выглядел он хорошо и даже дорого. По его виду сейчас не скажешь, что основную часть рабочего времени он проводит на коленях, прислуживая королевской семье.

— Что ты здесь делаешь, Артур? — Я сразу дал ему знать, что я его узнал и не боюсь.

— Я представляю принцессу, — ответил Артур. — У меня для вас две новости. Обе плохие. С какой изволите начать?

— Не хами, выкладывай, — велел я, скидывая кроссовки. Мне было некогда с ним рассусоливаться.

— Вы куда-то торопитесь?

— Да, представь себе, тороплюсь. На свидание к своей девушке.

— Не стоит, вы больше никогда не увидите Лилию. Это первая плохая новость.

— Что ты сказал?

— Вы никогда больше не увидите Лилию, не стоит никуда торопиться. Она у нас. Вы весьма успешно разрешили свои проблемы не потому, что вы умный, а потому, что мы решили действовать другим путем. Вы не должны выпускать книгу, Иван. Иначе Лилия умрет.

— Откуда я знаю, может быть, вы уже убили ее, — сказал я.

Я был напуган. Черт, я был просто в ужасе! Я помню, как Артур кинулся исполнять приказ принцессы отрезать Лиле палец, и тот ужас до сих пор стоит у меня в глазах. Сейчас Лиля в руках этих людей, и что я могу сделать?..

— Если я отменю выпуск книги, вы отпустите ее?

— Нет.