Читать книгу "Теория противоположностей - Элисон Винн Скотч"

Склонившись под углом в девяносто градусов, я кладу голову на холодную гранитную столешницу и смотрю на мир с новой точки зрения. Все кажется совсем другим. От огней приходится щуриться, углы становятся более резкими. Видимо, таким все выглядит для детей. Но во многом и для меня тоже. Некоторые люди всю жизнь остаются детьми. Думаю о Никки, молюсь, чтобы он не относился к их числу. Почему я не могу пожелать того же самой себе?

Выпрямляюсь, прислушиваюсь, не услышу ли шаги Тео в случае, если он решит ко мне вернуться, но в тишине звучит лишь голос Глории, зовущей мальчишек мыться.

Это больнее, чем я думала. Ощущать холодность Тео, его отчужденность… Хотя кто стал бы его осуждать? Я ведь ничем не доказала своей любви к нему. Он получил лишь несколько капель – вечер флирта в Сиэтле, телефонный звонок и секс несколько недель назад. Если это в самом деле так, я не так уж и сильно отличаюсь от отца – тоже вольна отдавать и забирать любовь, когда мне вздумается. И не сильно отличаюсь от Шона – тоже разгребаю дерьмо в моей жизни чужими руками, не обращая внимания на чувства других.

Я даже не добавила Тео в друзья. Даже этого не смогла.

Тео совсем не похож на меня. Мы оба это знаем. Он всегда целился высоко и никогда не гнулся низко. Он четко чертит линии жизни, мои же – с ним, с Шоном, с отцом – всегда размыты.

Я снова прижимаюсь головой к холодной столешнице – словно бальзам на душу.

Даже Ванесса не заставит меня рисковать дальше.

* * *

Ванессе Пайнс от Уиллы Чендлер-Голден.

Ну хорошо, я готова. Открыла глаза и высоко целюсь. Думаю, мне хватит силы духа. Полетели (думаю, продюсерам не нужно объяснять все так буквально).

* * *

Мы с Никки лежим в кровати, смотрим «Железного человека-2» и жуем попкорн. Заявляется Олли, плюхается у нас в ногах и говорит:

– Люблю этот фильм. Как-то случалось мне тренировать Робби. Очень одухотворенная личность, – потом, обращаясь ко мне: – Выглядишь хуже некуда. Без обид.

– Я совсем не сплю. А во вторник согласилась лететь обратно в Сиэтл.

– В Сиэтл? – Никки поворачивает ко мне голову. – Можно с вами?

– Думаю, нельзя, дружище. Побудешь с дядей Шоном. Напиши ему сообщение. Он точно придумает что-нибудь классное, – прикрывшись ладонью, я снова икаю. Это все от нервов.

– У дядя Шона слишком много работы. И мне больше нравится проводить время с вами. Но, конечно, я для вас обуза, с которой нужно возиться.

– Вовсе ты не обуза, с которой нужно возиться! Если хочешь знать, я к тебе привязалась.

– Ха, – отвечает он. – Ну, меня и мама никуда с собой не берет.

Я ставлю кино на паузу и сажусь ровнее.

– Ну хорошо. Это конфиденциальная информация, но… я не могу взять тебя с собой, потому что буду участвовать… барабанная дробь… в шоу «Рискни»! – пронзительно кричу я, сама того не желая. – Вряд ли двенадцатилетних туда пускают.

– Хватит врать-то! – Олли подпрыгивает.

– Хорош гнать! – Никки опрокидывает тарелку с попкорном.

– Это последнее условие моего контракта с продюсерами. Они приберегли его для меня как сюрприз, – я двигаю пальцами, изображая дурацкие кавычки, о чем тут же жалею. Да это просто эпидемия кавычек! – К тому же другой участник заболел малярией, и ему пришлось выйти из игры.

– Господи! – только и говорит Олли.

– Нет, малярию он подцепил не на шоу, – говорю я, собирая рассыпанный по простыням попкорн обратно в миску. – Просто неудачное стечение обстоятельств.

– Ну пожалуйста, ну возьмите меня, – умоляет Никки. – Помните тот эпизод, где десятилетний парень отличал ядовитые ягоды от неядовитых?

– Смутно, – говорю я, а потом вспоминаю: – А, ну да, но он был гением. Он знал все разновидности ягод в мире.

– Хотите сказать, я – не гений?

– Гений. Своего рода, – я смеюсь.

– Ну пожаааааалуйста! – Никки падает передо мной на колени и молитвенно складывает ладони.

– Хорошо, поговорю с ними, – уступаю я. – А тебе придется поговорить с мамой. Не забывай, вообще-то я не несу за тебя ответственность.

– Ураааааааа!

– Я в шоке от того, что в тебе таится, – говорит мне Олли. Потом добавляет: – Если папа узнает, он тебя убьет.

– Подумаешь, – я ухмыляюсь, стараясь как можно лучше изобразить отца, – все когда-нибудь умирают.

Он так хохочет, что падает с кровати.

* * *

Никки засыпает на моей подушке, и я его не бужу. Олли приглушает свет и погружается в свое вечернее чтиво: «Как сила ежедневной молитвы помогла мне восстать из пепла: путь звезды баскетбола от героина к героизму», а я слушаю, как дышит Никки. Я хочу погладить веснушки, бегущие от одной щеки к другой; хочу заправить ему за уши непослушные волосы; хочу крепко обнять его и сказать, что мир больше не поступит с ним так жестоко, как поступил когда-то. Но я знаю – такого нельзя обещать, и я не смогу отвести беду, как не смог его папа, как не смогла его мама; поэтому я, положив голову на локоть, просто смотрю, как его грудь поднимается и опускается.

Удивительно, как много может вынести душа. В этом, может быть, мы с папой согласились бы.

В жизни случается дерьмо, сказал бы он. Однажды июньским утром ваш муж может решить, что пора сделать перерыв в отношениях. Девушка, которую вы пригласили улететь с вами в другой город, может вам отказать. Ваш отец может пойти на работу, а с неба упадут четыре самолета, два здания рухнут, и он никогда не вернется домой.

В жизни случается дерьмо. Ваша жена уходит к женщине. Ваш учитель подставляет вас, когда приходят федералы. Не важно, есть ли на то причины. Потому что, наверное, это даже не имеет значения. Может быть, мой отец неправильно задал вопрос и построил карьеру на неправильных ответах.

Вот какая истина открывается мне, когда я слушаю дыхание Никки, его порывистую ярость, и после всего дерьма, которое случилось, я задаю себе такие вопросы: И что? Что дальше? Что теперь?

34

Психологическая анкета шоу «Рискни»

(заполняется участником)

1) Вам случалось наблюдаться у психотерапевта?

Нет. Но я начинаю думать, что это не такая уж и плохая идея. Если вы дадите мне направление, я с радостью соглашусь.

2) Ваша самая сильная сторона?

Я все еще работаю над собой.

3) Ваша самая слабая сторона?

Я все еще работаю над собой. (Еще я не умею оставаться в одиночестве. И принимать собственные решения. И вообще принимать решения. Но, к вопросу о работе над собой, – я стараюсь.)

4) Ваш главный страх?