Читать книгу "Бросить Word, увидеть World. Офисное рабство или красота мира - Кристина Тюрмер"

Я отчаянно ворочалась с боку на бок и снова и снова повторяла мантру: «Так будет только в эту ночь. Завтра все наладится».

На следующий день мне нужно было лишь дойти до Хановера, где меня должен был встретить мой товарищ по МТХ, Пакмэн. Я определенно была готова для столь продолжительного отдыха. Последние несколько дней в Уайт-Маунтине сильно утомили меня. Местность была настолько тяжелой, что мой нормальный ежедневный отрезок пути в тридцать два километра превратился в отрезок в двадцать километров. Погодные условия не радовали практически никогда, поскольку меня за считанные секунды могло окатить дождем как из ведра.

К сожалению, даже по ночам мне не было покоя. В Уайт-Маунтине строго запрещено ставить палатки вне кемпингов, а это зачастую и невозможно из-за каменистой и обрывистой местности. Вместо этого все путешественники по АТ должны за определенный взнос ночевать на специальных местах стоянок либо в великолепных хижинах Аппалачского горного клуба. Эти обустроенные хижины хоть и предлагают все необходимые удобства, однако они, как правило, забронированы уже на несколько месяцев вперед и стоят более ста долларов за ночь. Однако для проходчиков существует программа работа за ночлег. Проходчики могут приходить не сообщая, и в этом случае, если они возьмут на себя выполнение какой-либо небольшой работы, они могут спать на полу в комнате отдыха. Хоть это и звучит действительно хорошо, на практике это превращается в огромную кучу проблем.

После тяжелого двенадцатичасового дня на ногах мне приходилось мыть холодильники и чистить котелки. Но даже после этого я и подумать не могла о том, чтобы меня оставили в покое. Несколько гостей хижины никак не давали мне уснуть, громко играя в карты и выпивая, хотя было уже далеко за полночь. А уже в пять утра меня подняли первые «жаворонки». За это неудобство обслуга хижины отдала мне остатки ужина и завтрака. После такой ночевки в хижине я чувствовала себя человеком третьего сорта и была абсолютно уставшей. После выходного у Ларри в «Гораме» я две недели шла без остановки.

Ба-баааааааах!!! Следующий удар грома заставил мою палатку затрястись. Я сдалась в борьбе с водой и просто с головой накрылась сырым спальным мешком. «Так будет только в эту ночь. Завтра все наладится», — в сотый раз повторила я и через какое-то время уснула от усталости.

Когда на следующий день я прибыла в Хановер, там чудесным образом светило солнце. Пакмэн ждал меня в условленном месте встречи и, несмотря на то как я выглядела и пахла, сразу же обнял меня.

«Как же я рад снова тебя встретить, ЭнТи!» — сказал он, поскольку мы не встречались со времен МТХ четыре года назад.

«Я тоже рада», — правдиво ответила я, так как уже несколько недель мечтала о встрече с Пакмэном и его женой Уайлдфлауэр.

«Уайлдфлауэр осталась в Монтпилиер с Линн», — уточнил Пакмэн и загрузил мой рюкзак в багажник.

«Мне так не терпится увидеть вашу маленькую дочку, — сказала я, садясь в автомобиль Пакмэна. — Вы непременно должны рассказать мне, как прошел ваш первый поход с ней».

Четыре года назад на МТХ Пакмэн и Уайлдфлауэр еще обсуждали, хотят они детей или нет, а сейчас их дочери уже больше двух лет. У нее за плечами уже был один поход на дальние дистанции: в переноске на папиной спине.

«Линн определенно тоже будет проходчиком, — посмеялся Пакмэн. — Она уже не хочет, чтобы ее носили, она хочет идти сама. С походами мы решили завязать. Следующим шагом будет сплав с ней по реке».

Поездка до Монтпилиер, столицы штата Вермонт, с рассказами о дочери и со старыми анекдотами с МТХ прошла практически незаметно. Семья жила в небольшом старом доме недалеко от центра города. Пакмэн с большим трудом ремонтировал его. Я быстро пошла в просторную ванную комнату и сначала помылась сама, а затем решила отмыть все свое снаряжение. Уже вскоре мое белье, спальный мешок, пенка и даже рюкзак сушились на солнышке в саду за домом. Пакмэн угостил меня домашним сидром, а Уайлдфлауэр приготовила для нас вегетарианской еды из биопродуктов. Жизнь вдруг снова стала прекрасной.

Во время еды я изливала им душу и рассказывала о том, насколько была не удовлетворена этим походом: я поведала им о тяжелой местности, насекомых, плохой погоде и нервировавших меня товарищах по путешествию.

По крайней мере один раз у Пакмэна получилось меня успокоить:

«Самое плохое уже позади. После штатов Новой Англии идти будет куда проще».

А Уайлдфлауэр, ухмыльнувшись, добавила: «Это значит, что ты уже совсем скоро снова сможешь нормально идти, а не ползти…» Мы просидели до поздней ночи, а тем для разговора было пруд пруди, пока Пакмэн не завершил этот прекрасный вечер последней кружкой сидра и словами: «ЭнТи, просто расслабься. И, поверь мне, в конце АТ тебе понравится…»

Когда я незадолго до полуночи забралась в гостевую кровать на чердаке, слова Пакмэна все еще звучали в моей голове: «ЭнТи, просто расслабься…» Пакмэн был прав. Несмотря на то что в тот день я пришла к нему с тропы в большом стрессе и на нервах, уже через полдня отдыха у меня было великолепное настроение и я была снова рада путешествию. Внезапно до меня дошло, почему мне было так плохо на тропе: я себя просто слишком сильно накручивала. Я делала это и на двух других тропах, но тогда поход все еще был для меня скорее исключительной ситуацией, от которой я могла отдохнуть в нормальной жизни. К тому же тогда у меня еще был дом, в который я в конце концов могла вернуться.

Но теперь все иначе. Путешествие и есть моя нормальная жизнь. Теперь между поездками нет никаких многолетних перерывов. И, кроме того, у меня нет никакой возможности вернуться обратно в Германию. Внезапно мне стало понятно, что я не могу отдохнуть ни до, ни после тропы, я могу отдохнуть только во время похода. И если я хотела вести жизнь кочевника в течение долгого времени, то мне нужно было лучше обходиться с моими физическими и внутренними силами, иначе это могло привести меня к хронической усталости.

Это осознание было для меня настолько разочаровывающим, что даже сильно облегчало меня. Не Аппалачская тропа была причиной моего плохого настроения, а мое отношение к ней. Но его я была в состоянии изменить. Я могла понизить дневную норму прохода. Я могла позволить себе лучше питаться и ночевать в лучших условиях. Но прежде всего мне нужно было давать себе больше выходных.

«Я начну так делать с завтрашнего дня», — заключила я и впала в глубокий сон.

Следующим утром я сразу же начала претворять свои идеи в жизнь, приняв предложение Пакмэна и Уайлдфлауэр остаться у них еще на один день. Я с обоими своими друзьями и их дочерью целый день гуляла по городу, часами сидела в интернете и даже целых полдня потратила на чтение книг на веранде. Я вдруг поняла: мне необычайно хорошо.

Аппалачскую тропу также называли длинным зеленым тоннелем, поскольку она практически всегда вела через лес. Деревья, деревья и еще раз деревья — это было все, что каждый день могли видеть те, кто шел по ней. Когда она поднималась вверх, я могла раз за день поймать какой-то вид — на еще большее количество деревьев. После панорамных видов на обеих западных тропах АТ была для меня попросту скучной. А больше демотивировало меня то, что для того чтобы увидеть все эти деревья, тропа вела меня на гору, а потом снова вниз. И чаще всего самой сложной и крутой дорогой. Эти маршруты на сленге проходчиков назывались PUDs (Pointless Ups and Downs) — бессмысленные подъемы и спуски.