Читать книгу "Когда она меня убьет - Елена Богатырева"

— Моя мама будет беспокоиться.

— А я не вижу смысла прятаться.

Мы посмотрели друг на друга.

— Мы пойдем.

— Ты что, не понимаешь, что она не шутит? — удивился Кира. — Она все до копейки отдала нам. Вот, посмотри, и квартиру, и счета.

— Кстати, — съязвил я. — У нее шикарная машина. Как насчет нее?

Кира порылся в бумагах и задумчиво сказал:

— Действительно…

Я усмехнулся:

— Мы пойдем. Запремся дома на все замки и станем обдумывать ситуацию, обещаю.

Мы с Евой пятились к двери, и, если честно, все мои мысли были заняты тем, чтобы утащить ее к себе, когда мы вернемся, и как-то объяснить это ее маме. И разумеется, не для того, чтобы строить планы обороны или копаться в намерениях Инги. Сейчас мне казалось, что Инга — персонаж хоть и злой, но надуманный и нереальный, а возможности ее ограничены психологией обычного человека. Одно дело — доносы строчить, и совсем другое — своими руками лишить человека жизни. Я не был уверен, что она на такое способна.

По крайней мере она никогда еще этого не делала. Кто сказал, что в этот раз все будет по-другому?

Но почти у самой двери мы наткнулись на Екатерину Дмитриевну.

— Сейчас только половина девятого, — сказала она. — Время детское. А вы бежите. Нет, мы понимаем вас. Но у вас осталось совсем немного времени.

— Вот поэтому мы и хотим поскорее уйти. Времени совсем немного.

— Ну хотя бы прочтите дневник — что она там написала. Может быть, изложила сгоряча что собирается делать на этот раз.

— А вы? — спросил Ева.

— Мы не читали. Не подумайте, не от того, что дали ей слово. Да и все деньги, которые она нам оставила, мы передадим в благотворительный фонд для детей. Нам ничего не нужно. Мы не читали дневник от бессилия. Мы не сможем жить с этим, если узнаем что она написала, а потом все так и случится. Мы уже слишком старые люди, чтобы… Ах, — всплеснула она руками, — как мы бесполезны здесь.

— Ну что вы, — я взял ее руку и пожал ее. — Вы подарили мне Киру. У меня никогда не было друзей. Вы предостерегли меня. Что же еще?

— Еще мы решили так: как только она уйдет из жизни, мы сожжем дневник. А после нашей смерти Кира продаст квартиру, чтобы никогда больше не становиться участниками этой драмы. Может быть, и драма тогда пойдет по другому сценарию?

Возвращайтесь в комнату. Я сейчас принесу вам…

Мы неохотно вернулись. Настроение сразу как-то резко изменилось. Только что жизнь казалась бесконечно долгой, потому что было в ней главное, самое прекрасное главное, и впереди было практически — бессмертие. А тут… Снова зажало сердце в тиски, и я подумал, что в последнее время сердце, сжатое тисками безысходности, стало для меня привычным состоянием. Ни свободы, ни выбора — только замкнутый круг и последний шаг по этому замкнутому кругу. А про свободу выбор, это я, конечно, зря: была она, была. Свобода выбирать между тем, чего не хочется, и тем, чего совсем не хочется.

Дневник был все тот же. Только теперь я не относился к нему как к исторической ценности, а брезгливо листал страницы, не обращая внимания на то, что кусочки бумаги липнут к пальцам, как крылья бабочки. Если все сложится как обычно, то даже хорошо, что они решили его сжечь. Будет что-то вроде ритуала, перечеркивания прошлого. Я бы сам сжег свое прошлое. В двух поколениях. Если бы там не было моей Евы. Я бы сам сжег…

21

Он прошел мимо меня и я поняла, что время нашего знакомства — близко. Но на этот раз все вышло слишком быстро и неожиданно. Да я, собственно, и представить себе не могла. У моей домработницы разыгрался приступ радикулита (запила, дрянь этакая, как обычно, все на спину валит) и я уже третий день самостоятельно пыталась приготовить себе хоть что-нибудь горячее. Одними салатами сыт не будешь. Должен был получиться овощной суп. Всего-то. Но не получился. Сгорел начисто. Кастрюля черная. Запах такой, что хоть из дома беги. И я бы сбежала, если бы не легкое недомогание, которое преследовало меня с самого утра, делая ленивой и невнимательной.

Я бросила кастрюлю с угольками в пакет для мусора и побежала вниз по лестнице (наш вечно неработающий лифт!), чтобы выбросить в мусоропровод. И, уже возвращаясь, услышала сверху смех. Сначала женский, и уже почти коснувшись ручки своей двери, — его. Его голос. Но слов поначалу я не разобрала, потому что сердце ухало как филин. Голос был такой родной, такой близкий.

Я схитрила. Хлопнула дверью, а сама осталась на лестничной клетке послушать. И ничего не услышала. Тишина. Только какая-то возня. Я спустилась бесшумно. Он поселился этажом ниже, прямо под моей квартирой. Но там никого не было. Тогда я поднялась на цыпочках на пролет выше и застыла. Да, это был он, он целовался с девчонкой из нашего подъезда. У меня едва не случилась истерика. Я медленно ретировалась домой и тихо затворила за собой дверь, а потом начала хохотать, как сумасшедшая. Нет, господа хорошие, мы так не договаривались. У нас же все в сценарии прописано. Сначала я, а потом, если у меня че не выйдет, — она. А тут что-то вы иное удумали. Да и быстро-то как. Никак — любовь с первого взгляда? Окрутила-охомутала, стервочка малолетняя? Дрожащими руками я вытащила из пачки сигарету. И только потом поняла — зачем. Я уже не могла находиться в квартире.

Мне нужно было — туда, на лестничную клетку. Мне нужно было все видеть, ну если не видеть, то хотя бы слышать и знать. А сигарета — прикрытие конкретное. Но с лестничной клетки я больше не уйду, пока не пойму что там у них к чему.

Я осторожно вышла и стала прислушиваться, держа сигарету на изготовке, как часовой — ружье. Снова слышалась возня, но теперь я улавливала в ней лишь звуки поцелуев, и каждый из них в мое сердце всаживал булавки, одну за другой. Медленно и больно. А потом она сказала: «Все, иди, а то ты до дома не доберешься. Смотри, ночь уже». «Ой, как не хочется. Не хочу от тебя уходить. Но всего три дня, ладно? Я клянусь за три дня управиться. Соберу все вещи и больше никогда тебя не покину. Придешь ко мне жить?»

Она смеялась и через некоторое время, которое булавки сотней входили в мое сердце, спросила: «Вот так сразу и жить? Мы только познакомились!»

«Нет, — сказал он, — я тебя давно знаю. Очень давно. Мне кажется, еще из прошлой жизни…»

Сигарета выпала из моих рук. Я никогда не думала… А что, если они — тоже? Тоже что-то помнят. Тогда это — заговор. Против меня. Я ненавидела их настолько сильно, что, если бы на мне сейчас был пояс шахидки, то не раздумывая, нажала бы на секретную кнопочку, чтобы все — к чертовой матери. Пускай я в следующей жизни не сохранила бы память, но я бы взорвала бы и себя, и их, и весь этот проклятый дом, в котором я собиралась быть наконец счастливой. Ай, как я их ненавидела! И если раньше вся моя ненависть предназначалась ей, ей одной, то сейчас он был с ней заодно, с ней в заговоре, а значит, и его мне тоже совсем не жаль. А может быть, просто уничтожить его, а в следующей жизни поискать себе кого-нибудь более достойного? Не могу, не могу, не могу! Я как привязана к этому идиоту…