Читать книгу "Амальгама 2. Тантамареска - Владимир Торин"

– Может быть, просто изменилось значение? – миролюбиво предположил Верхотуров, наблюдая за тем, как ученый все больше и больше распаляется.

– Конечно, изменилось! Но обратите внимание, что оно почему-то изменилось у всех народов Земли! Сегодня что такое любовь? Это слово превратилось во что-то выхолощенное и затасканное. Люди разговаривают о любви, а на самом деле думают о том, кто с кем спит. Мы замылили, затаскали это слово. Оно звучит из каждого телевизора, из каждой попсовой песни, в каждом предложении прыщавого школьника. И если этот школьник проходит на уроке литературы, например, «Войну и мир» и учитель говорит, что Наташа Ростова искала любовь, весь класс возбужденно перемигивается. Как же, любовь она искала! Сначала с одним жила, потом с другим. И происходило все это под какие-то не понятные нам сейчас высокопарные слова. Секс – это лишь маленькая часть любви, и даже, думаю, не самая главная. А шоу-бизнес мгновенно навсегда прикрутил к этому понятию секс. Да так прикрутил, что ничего другого и не осталось! А вот вы, например, – Платонов махнул рукой в сторону Верхотурова, – суете всем эту вашу любовь к родине и расстреливаете, если вдруг кто-то, по вашему мнению, ее не любит. Вы к чинопочитанию и послушанию власти любовь гвоздями приколотили. И тоже уже ничего другого за этой конструкцией и не видно! А вот вы, наверное, детей своих очень любите? – Платонов посмотрел на Ивана Ивановича. – Только иногда они ведь вас так достают, что жить не хочется, правда? А вы их вроде любите, правда?

Сидорчук испуганно завертел головой, и стало понятно, что Платонов попал в точку.

– И что же из этого всего следует? – спросил Верхотуров, вспомнив ночной разговор у костра на берегу моря.

– Сам пока не понимаю, – покачал головой Платонов. – Очевидно одно: насильственное вторжение в природу человеческих снов несет за собой какие-то разрушительные действия, от этого гибнут люди. И спасти ситуацию может только любовь, но мы, во-первых, не понимаем, что это такое, а во вторых, не понимаем, как она может нам помочь.

– Ну, может быть, происходит что-то особенное с людьми, когда приходит любовь? – спросил Верхотуров.

– Вообще-то да, – задумчиво проговорил Иван Иванович. – Это очень интересно. Очень, знаете ли, интересно! – Он вскочил и нервно заходил по кабинету. – Слушайте, я думал это просто случайность. Теперь я уверен, что нет. Понимаете, мозг влюбленного человека вырабатывает гормон, который называется дофамин. Дофамин этот впрыскивается в клетки головного мозга какими-то невероятными дозами. Ну, чтобы вы понимали, этот гормон еще называют гормоном «жизненных удовольствий».

– Как у наркоманов, что ли? – переспросил Верхотуров.

– Пожалуй, – кивнул Иван Иванович, – у наркоманов тоже. В огромных количествах этот гормон вбрасывается в клетки человеческого мозга, когда человек получает какое-то удовольствие. Чем сильнее удовольствие, тем больше выброс дофамина. И вот что мы заметили в ходе своих исследований. Тот человек, в крови которого мы обнаруживаем большее количество дофамина, видит большее количество снов, чем человек, у кого дофамин на обычном уровне.

– Иными словами… – поднялся со своего стула севший было Платонов.

– Иными словами, некто, создающий сны, питается человеческим гормоном дофамин и кровно заинтересован в том, чтобы люди любили друг друга.

– И очень не заинтересован в том, чтобы люди друг друга убивали… – задумчиво проговорил Платонов.

– Конечно! Тогда этому организатору снов будет просто нечем питаться! – Иван Иванович победно хлопнул себя по коленке. – Вы представляете, коллега, к какому научному открытию мы только что пришли?

– Подождите, подождите, – не разделил радости ученого Верхотуров, – вы можете мне объяснить, что происходит? Не то чтобы я не знал, что такое гормоны, все про это всегда говорят. Впрочем, я не знаю, что это. Можно для меня поподробнее?

– Конечно, Валерий Константинович, я сейчас вам все объясню. – Поднял руку Платонов. – Все очень просто. Всегда много говорят о том, о чем никто ничего не знает. Так и с гормонами. Слова «тестостерон», «гормоны», «адреналин» знает любой школьник, но никто не знает доподлинно, что это такое и как это работает.

– Именно так, – продолжил Иван Иванович. – Наука эндокринология, изучающая человеческие гормоны, – очень молодая. Вообще гормоны открыли и стали изучать только в начале ХХ века. Собственно, тогда и были проведены первые исследования и открыт первый гормон – секретин, отвечающий в человеческом организме за выработку пищеварительных соков и находящийся в двенадцатиперстной кишке.

– Пока очень многое неизвестно, но одно можно сказать совершенно точно. Поведение человека, его чувство голода или насыщения, половое влечение или чувство прекрасного, иммунитет и настроение, подверженность болезням и контроль репродуктивного цикла – все это регулируется самыми разнообразными гормонами, многие из которых наукой до сих пор еще не открыты. Так и этот дофамин. Он вырабатывается тоже где-то в организме…

– Надпочечниками, – уверенно продолжил Иван Иванович, – он вырабатывается надпочечниками…

– Предположим, – согласился Платонов. – Это очень большая тайна, каким образом информация о том, как человек должен себя вести, попадает в конечном итоге в мозг. Когда-то ученые думали, что гормоны передаются по кровеносной системе, как по рекам. Но очень скоро стало понятно, что кровеносная система тут вообще ни при чем.

– А как же информация о том, что ты, например, влюбился, из этих самых надпочечников попадет в головной мозг, если не по кровеносным сосудам? – удивился Верхотуров.

– Раньше все так и думали, что именно кровь приносит информацию в мозг, в том числе и гормоны. Но теперь любой врач скажет вам, что у гормонов собственная, другая, секретная, если можно так выразиться, система доставки любого программного сообщения в каждую клеточку человеческого организма через белковые рецепторы, при этом минуя кровеносную систему.

– А с адреналином это как-то связано? – спросил Верхотуров.

– Понимаю. Адреналин – это самый «популярный» гормон, про него все знают, – улыбнулся Иван Иванович. – Удивительно, как мы всего пятьдесят лет назад жили вообще без информации о нем. Теперь мы знаем, что именно адреналин вырабатывается в организме во время какой-то опасности, стресса, если есть тревога или страх. Так вот, уже упоминаемый мною дофамин – это биологический предшественник адреналина. Иными словами, без дофамина адреналина не бывает. А без адреналина дофамин – запросто. Именно поэтому тем, кто заинтересован в появлении в человеческих организмах дофамина, никоим образом нельзя допускать дальнейшего превращения его в адреналин.

– То есть этому таинственному «кому-то» нужно, чтобы люди любили друг друга, но при этом никогда не убивали, так? – Верхотуров вопросительно посмотрел на Сидорчука.

– Именно! – Щелкнул пальцами Иван Иванович. – Потому что в момент выработки человеческим организмом адреналина ему, конечно, не до сна. Ну и, конечно, самые невероятные выбросы адреналина происходят, когда человеку грозит смертельная опасность или когда один человек убивает другого человека.