Читать книгу "Даже ведьмы умеют плакать - Анна и Сергей Литвиновы"

– Да ладно, шучу я, шучу, – успокоила бабушку Лиза. А на Пирата цыкнула: – А ну, брысь отсюда, алкаш несчастный!

Кот разочарованно ретировался.

– Может, будем класть сюда пуговицы? – Бабушка снова взяла в руки изящную кроватку-шкатулку.

– Пуговицы? Как пошло! – скривилась Лиза. – И потом: у тебя пуговиц – целая коробка, они здесь сроду не поместятся.

– Ну, тогда… – старушку явно забавляла их игра, – тут будут лежать любовные записки! От твоих кавалеров!

– А то ты не знаешь, что у меня сейчас никого… – начала Лиза и осеклась.

Нет смысла врать бабушке. Она хоть и не ведьма, но Лизу чувствует , будто у нее в голове – настроенный на внучку сканер. Еще с детства из-за этого сложности возникали: конфет шоколадных из тайника не потаскаешь, двойку в дневнике не затрешь…

– Да все я понимаю, – вдруг сказала старушка. – Вы только что познакомились, и ты его едва знаешь, и ничего еще не решила, и волнуешься…

Ну, и зачем ходить к колдунам, если у нее есть бабушка? Только она на сей раз угадала не все: хотя Лиза и знает Женю едва-едва – только уже решила: он – это навсегда.

Но, заяви она такое, придется не кота – бабулю валерьянкой отпаивать. И потому Лиза небрежно спросила:

– Слушай, бабуль, мне просто интересно – а как ты догадалась?

– Потому что глаза у тебя сияют, внученька, – ласково сказала та. – И румянец на щечках… – Озорно подмигнула и добавила: – И покупки делаешь – точно по Фрейду.

На старости лет бабуля увлеклась фрейдизмом: наверстывала упущенное при социализме, штудировала труды отца психоанализа.

– При чем здесь Фрейд? – не поняла Лиза.

Бабушка лукаво кивнула на фарфоровую кроватку:

– А почему же в форме постельки?

– А вот и неправда! – воскликнула Лиза. И без зазрения совести соврала: – Я эту шкатулку еще раньше купила. Еще до того, как с ним познакомилась!

Сказала и подумала: «А ведь раньше я бабушке никогда не врала . Только недоговаривала . А теперь обманываю – и не краснею. Эх, Женька, Женечка, что же ты со мной делаешь?!»

ЛИЗА. НОМЕР ВТОРОЙ?!

На работу Лиза ехала без малейшей радости. Вот тоска – жить так, как она живет! Все вокруг такое убогое… Подъезд – грязный, улицы – в серых лужах (интересно, а куда деваются лужи в Вене?!). От трясучей маршрутки тошнит, от крикливых пенсионеров на автобусной остановке начинается мигрень. И «Стил-Оникс» – такой простенький в сравнении с офисом австрияков… А еще увидишь кислую физиономию Дроздовой, так и вовсе: хоть топись.

Но стол Дроздовой оказался пуст.

– Аденовирус у нее, – доложили практикантки.

– Аденовирус климактерического генеза, – дополнил Мишка Берг.

– Вирус-завидус, – фыркнула менеджер Светка.

– Зави – что? – не поняла Лиза.

– Да она вся завистью к тебе изошла, – закатила глаза Светлана. – Знаешь, какая у нее тут присказка появилась? – Она очень похоже сымитировала трескучий голос Дроздовой: – «Пока там некоторые прохлаждаются в Вене…» Ну, что, круто у австрияков?

– Круто, – не стала прибедняться Лиза. И опять соврала: – Только времени прохлаждаться особо не было. Целыми днями на переговорах торчали. Да на фабрики ездили.

– А вечерами? – не отставала Светка.

– Культурная программа под зорким оком начальства. Опера, концерт Штрауса, даже в ресторане – и то лишнюю рюмку не выпьешь, генеральный все сечет.

– Ну, а ночью? – встрял Мишка Берг.

– Ночью меня кошмары мучили, – вздохнула Лиза. И тут же придумала: – Такой, например. Будто приезжают в Россию пятнадцать фур с обувью, мы развозим ее в магазины… а на следующий день меня шеф вызывает и орет: «Что вы натворили, Кузьмина?! Какую обувь выбрали? Это же вьетнамские шлепки!»

– А как он, кстати, наш шеф? В неформальной-то обстановке? – с невинной улыбкой спросила Светка.

– Нормальный мужик, – пожала плечами Лиза. И так же невинно добавила: – Он, кстати, с женой ездил.

– С жено-ой? – Светкино лицо недоуменно вытянулось.

«Ага, а вы небось тут болтали, что генеральный меня с собой для постели взял, – поняла Лиза. – Впрочем, чего другого ждать от коллег-злопыхателей… Мишка со Светкой – еще не самые худшие. Хорошо хоть, Ряхин до сих пор не выписался. А уж без Дроздовой – и вовсе не работа, а сплошной праздник».

И Лиза предложила:

– Давайте музыку включим!

Простенький музыкальный центр стоял в отделе давно. Раньше его гоняли целыми днями. Под музыку и работалось веселей, да и во всякие радиоигры играли – то билетами в кино разживались, то бизнес-ланчами. Но потом появился Ряхин и чуть ли не в первый день службы выдал эпохальную фразу: «Для работы требуется сосредоточенность, то есть тишина». И музыка в отделе маркетинга тут же смолкла, а музыкальный центр давно запылился.

– А действительно: начальства нет, кто мешает включить? – загорелась Светка.

А Берг подмигнул:

– Что, Кузьмина, – душа поет?

В этот раз Лиза решила не врать и честно сказала:

– Нет. Не поет. Душа тоскует по Вене.

– Как ты там, не подцепила симпатичного австрияка? – с деланым безразличием спросил Мишка.

– Ну, что ты, Мишенька! Я храню тебе верность!

– Ладно врать-то, – пробурчал Берг и велел практиканткам: – А ну-ка, лапоньки, поймайте что-нибудь забойное! «Ультру» или «Максимум»!

– Да ну, – запротестовала Светлана. – Давайте лучше «Шансон», там песни душевные…

– Что там душевного? «А белый лебедь на пруду целует падшую звезду!» – передразнила Лиза. – Поставьте «Радио семь». Там всяких игр полно.

– Все бы тебе играться, Кузьмина, – Светка снова сымитировала голос Дроздовой.

– Так какую станцию ловить? – терпеливо переспросили практикантки.

– Ладно уж, пойдем на поводу у Кузьминой, – вздохнул Мишка. И велел практиканткам: – Давайте «Радио семь».

…С музыкой работа пошла веселее. По крайней мере, отчет о командировке у Лизы писался с такой скоростью, что мысли бежали быстрей, чем пальцы по клавиатуре компьютера, – приходилось даже слова сокращать, например, «ту» вместо «туфель» или «са» вместо «сапог».

Мишка заглянул в экран компьютера, фыркнул:

– Завербовали тебя, что ли, там в Вене?

– Почему? – удивилась Лиза.

– Да шифровку какую-то пишешь. – Он показал на ее сокращения.

– Слишком много мыслей, – пожаловалась Лиза. – Я за ними не поспеваю.