Читать книгу "«А» – значит алиби - Сью Графтон"

Выйдя на балкон, я обвела взглядом улицу перед домом. Что-то здесь было не так. Я была убеждена, что письмо фальшивое, но вот в лаборатории подтвердили, что это не подделка. И мне это совсем не нравилось. Вернувшись в кабинет, я уселась на свой вращающийся стул и принялась покачиваться то вправо, то влево, прислушиваясь, как он при этом поскрипывает. Потом тряхнула головой – у меня в ней никак это не укладывалось Я взглянула на календарь. Уже две недели я работала по заданию Никки, и у меня возникло странное чувство. То мне казалось, что приступила к делу лишь минуту назад, но в то же время я ощущала, что занимаюсь им всю жизнь.

Протянув руку и пододвинув к себе отрывной блокнот, я быстро прикинула потраченное время и средства. Потом перепечатала отчет на машинке, приложила копии счетов и сунула все в конверт, на котором написала адрес Никки на побережье. Потом зашла в "Калифорния фиделити" и выложила Вере, которая занималась исковыми делами компании, все, что я о ней думаю.

Пообедав, в три часа я вымелась из конторы. По дороге домой забрала из мастерской фотографии Марсии Треджилл и несколько минут любовалась на результаты своего спектакля. Мне в жизни не часто доводилось самостоятельно ставить пьесы на темы скупости и мошенничества. На самом удачном снимке (который можно было бы назвать "Портрет грузчика") была запечатлена Марсия во всей своей мощи: взгромоздившаяся на кухонный табурет и с напряженными бицепсами пытающаяся оторвать от пола горшок с ботаническим монстром. Из-под завернувшегося края маечки выглядывали, словно спелые дыни, две роскошные титьки. Снимок вышел настолько четкий, что можно было даже рассмотреть черные крапинки туши на ресницах, будто следы лапок какого-то насекомого.

Вспомнив про пинок, полученный в страховой компании, я горько ухмыльнулась про себя – может, это теперь и считается вполне нормальным, но только не для меня.

Мне оставалось только смириться, что мисс Треджилл уверенно шла по своей кривой дорожке. Мошенники во все времена жили неплохо. Это ни для кого не новость, просто стоит иногда напоминать. Я затолкала все фотографии обратно в конверт, включила зажигание и направилась домой. Меня сегодня что-то не тянуло бегать трусцой, хотелось спокойно посидеть и поразмышлять.

Глава 24

Дома я приколола фотографии Марсии Треджилл на доску, расположенную над столом, и еще раз ими полюбовалась. Потом скинула туфли и прошлась по комнате.

Проведя целый день в размышлениях, я несколько притомилась и поэтому для разнообразия решила взглянуть на кроссворд, который мне подкинул Генри. Взяв в руку карандаш, я растянулась на диване. Для начала я отгадала слово по вертикали, означавшее "двуличие" – "вероломство", а затем "духовой инструмент из двух деревянных трубок" по горизонтали – "гобой". Тоже мне головоломка. Немного запнулась я лишь на "двойной спирали" из трех букв, оказавшейся, как выяснилось, ДНК. Ну это уже было, по-моему, чистое жульничество. И вдруг в пять минут восьмого откуда-то из самых дальних закоулков моего мозга выплыла одна свеженькая идея, представившая все в абсолютно неожиданном свете.

Быстро отыскав номер телефона Шарлотты Мерсер, я позвонила ей домой. Трубку подняла домоправительница, и я попросила к телефону хозяйку.

– Судья и миссис Мерсер обедают, – ответили мне неодобрительным тоном.

– Понятно, но не могли бы вы все же позвать ее? У меня к ней очень короткий вопрос. Думаю, она не будет возражать.

– Как для ней сказать, кто ее спрашивает? – поинтересовалась экономка.

Я сообщила свое имя.

– Подождите секунду, – сказала она и положила трубку рядом с аппаратом.

Мысленно я поправила свою собеседницу: "Не “для ней”, дорогуша, а “ей”".

Шарлотта ответила явно нетрезвым голосом.

– Твой звонок абсолютно некстати, – злобно прошипела она.

– Прошу прощения, – сказала я, – но, мне нужно уточнить небольшую деталь.

– Я уже выложила тебе все, что мне известно, и прошу не звонить сюда, когда судья дома.

– Ладно-ладно. Только один вопрос, – выпалила я скороговоркой, боясь, что она прервет разговор. – Вы, случайно, не можете припомнить имя матери Шарон Нэпьер?

На том конце провода повисла тишина. Я почти реально представила удивленный и ошарашенный вид Шарлотты.

– Элизабет, – наконец отрывисто буркнула она и швырнула трубку.

Итак, еще один фрагмент мозаики встал на свое место. Письмо было адресовано вовсе не Либби Гласс! Лоренс Файф написал его Элизабет Нэпьер и значительно раньше. В этом я могла теперь побиться об заклад. Вопрос состоял лишь в том, как письмо оказалось у Либби и кому это было выгодно.

Снова вытащив карточки, я принялась работать со списком подозреваемых. Подумав, вычеркнула имена Раймонда и Грейс Гласс. Я не верила, что кто-то из супругов был способен убить собственную дочь, и если моя догадка насчет письма справедлива, то весьма вероятно, что между Либби и Лоренсом не было никакого романа. А это означает, что причина их смерти кроется в чем-то другом. Но в чем именно? Предположим на минуту, сказала я себе, что Лоренс Файф и Лайл были замешаны в какой-то темной истории. Тогда не исключено, что Либби могла что-то случайно обнаружить, а Лайл, чтобы спастись, прикончил ее и Лоренса. Может быть, до Шарон тоже дошли некоторые сведения, поэтому он убил и ее.

Хотя такая версия выглядела притянутой за уши, но за прошедшие с тех пор восемь долгих лет большинство реальных доказательств были просто утеряны или уничтожены. В результате на сегодняшний день многие связи угадывались с огромным трудом. Я дописала несколько карточек и еще раз проверила список.

Наткнувшись на имя Чарли Скорсони, я ощутила то же напряжение, что и раньше. Две недели назад, еще до первой встречи с ним, я уже обдумывала вероятность его участия в этом деле, и тогда он показался мне вне подозрений, но первое впечатление бывает обманчиво. Поэтому для начала я решила тщательно проверить, где он находился в ночь убийства Шарон Нэпьер. Конечно, мне было известно, что он ездил в Денвер, потому что сама ему туда звонила, но вот куда он направился оттуда, сказать наверняка я не могла. Орлетт говорила, что он звонил в мотель из Тусона, а затем из Санта-Терезы, но она передавала лишь его слова. А что касается убийства Лоренса Файфа, тут тоже все было не так уж ясно. Прежде всего мотив убийства и алиби странным образом перекрывались. Обычно под алиби подразумевается пребывание обвиняемого в момент совершения преступления в другом месте как доказательство его невиновности. Но в данном случае местонахождение подозреваемых во время убийства не играло никакой роли. В случае отравления главное значение для того, кому действительно была выгодна эта смерть, имели следующие обстоятельства: доступ к яду, доступ к жертве и цель убийства. Вот поэтому и приходилось так тщательно все проверять. Первым моим побуждением было просто вычеркнуть Чарли из списка, но еще оставались кое-какие вопросы к себе самой. В самом ли деле я так уж уверена, что он невиновен, или мне просто хочется избавиться от лишнего напряжения? Безуспешно пытаясь продвинуться дальше, я все время возвращалась к той же самой точке. Выдающимся умом я никогда не отличалась. Да и не всегда, по правде говоря, была честна сама с собой. Внезапно я разозлилась на себя, что не могу навести порядок в собственной башке. От этого топтания на месте у меня даже кости заныли. Разыскав его домашний номер в телефонном справочнике и немного помедлив, я отбросила нерешительность и позвонила. Сделать это было просто необходимо.