Читать книгу "Роман с куклой - Татьяна Тронина"

Последним было письмо из Америки.

«Пап, привет, почему не пишешь? Если ты уже приехал, ответь мне… Как дела? Сергей».

Сергей – сын Михайловского от первого брака.

Мгновение поколебавшись, Ева написала ответ:

«Привет, Сережка! Это Ева Борисовна тебе пишет… Ты ведь знаешь обо мне, да? Папа еще в экспедиции, вернется не скоро. Все в порядке. Если будет что-то известно, я сразу сообщу тебе. Пока!»

Перечитав свое сообщение раз десять, Ева отослала его. На душе было совсем муторно, неуютно. Мальчишка родного отца потерял – что ж в этом хорошего?..

Дверь за ее спиной коротко скрипнула. Ева, похолодев от ужаса, оглянулась (вдруг представила, что это Михайловский каким-то образом вернулся). Но на пороге стояла Ива.

– Ива… Как ты вошла?

– Двери были открыты… и ворота ты тоже не заперла, – смущенно улыбаясь, ответила Ива. – Я смотрю – в доме кто-то есть, вот и решила проверить… Валентина Кирилловна обычно в другое время тут прибирается.

Ева глядела на Иву со странным чувством – раздражения и жалости. На Иве было тяжелое, многослойное, в складках и защипах платье из небеленого льна. Это платье напоминало какое-то средневековое одеяние. Стояла жара – начало июля как-никак, и лен вроде бы был подходящим материалом для такой погоды, но многослойность одеяния сводила все на нет, делала платье не летним, а скорее весенним или осенним. Но опять же для весны и осени этот небеленый лен тоже не годился!

Остроносые туфли на плоской подошве, старомодная «химия», делавшая голову Ивы чрезмерно большой, огромные глаза с привычным испуганно-виноватым выражением…

– Ты уже знаешь? – строго спросила Ева.

– Ты о Данииле? Да. Это ужасно… – вздохнула Ива, опустив глаза.

– Я не верю. Он жив! – сердито воскликнула Ева, точно гостья вздумала с ней спорить. – Не тот Данька человек, чтобы вот просто так сгинуть…

Ива села на кожаный диван, скрестила на коленях тонкие прямые руки.

– Ты теперь наследница, – пробормотала она, странно улыбаясь. В ее улыбке были и му?ка, и надменный вызов – одновременно.

– Данька жив! – опять возмутилась Ева.

– Ну да… – Ива шмыгнула носом – то ли засмеялась, то ли заплакала…

Ива всегда вызывала в Еве противоречивые чувства, но только сейчас Ева в первый раз задумалась над тем, почему эта женщина, сидящая напротив, так выводит ее из себя. Ведь не одним же тем, что не умеет одеваться!

В Иве всегда была загадка. Тайна! Кто она, эта Ива, о чем думает, о чем мечтает, как живет, кого любит…

– Ты плачешь?

– Да, я плачу… – печально засмеялась Ива и смахнула со щеки слезинку. – Почему так произошло? Я не понимаю!

– Не стоит так убиваться… Даниил ведь не твоим мужем был! – жестко произнесла Ева. Она сознательно грубила Иве. «Ну хоть раз в жизни будь ты самой собой!» – с безумным раздражением подумала она.

Ива вспыхнула и подняла на Еву огромные, блестящие карие глаза со слипшимися от слез ресницами.

– Нет, моим! – вдруг шепотом сказала она.

– Что?

– Он был моим… А ты отняла его у меня! – шепотом закричала Ива и засмеялась с торжеством сквозь слезы.

Когда гостья произнесла эти слова, в голове у Евы все мгновенно стало на свои места, исчезло безумное раздражение – Ева даже почувствовала некоторое облегчение. В самом деле – вот она, та самая тайна, которая лежала на поверхности, которая объясняла все… Ива и Даниил!

– Что ты такое говоришь? – тоже шепотом закричала Ева. – Ты с ума сошла! – тем не менее сочла она своим долгом заявить.

– Да! А ты не знала! Он был моим, а ты отняла его у меня! Даниил Михайловский был моим любовником! – Ива почти ликовала, произнося это.

«Черт, Данька, ты мог хотя бы меня предупредить! – с запоздалым укором подумала Ева. – Вечно из тебя все клещами надо было тащить…»

– Я предполагала, что у моего мужа кто-то был – до меня. – Ева потерла лоб ладонью. – Но… Слушай, Ива, а зачем же ты тогда познакомила меня с ним, я не понимаю?..

– Потому что я хотела наказать тебя! Поставить на место!

Ева опешила. Ей даже стало немного не по себе.

– Наказать? – Голос у нее дрогнул. – Но за что? Ты же меня в первый раз видела тогда… Я же ничего плохого тебе не делала, Ива!

Ива усмехнулась. Потом встала и подошла к окну. Ева с тревогой наблюдала за ней. Никакой ревности она не ощущала: потому, что Ива была не той женщиной, к которой можно ревновать, и еще потому, что Даниил Михайловский принадлежал к тому типу мужчин, которые не ведут двойной игры. Когда он стал встречаться с Евой, то с Ивой у него было уже наверняка все кончено. Наверняка! Ева хоть и не верила мужчинам, но Михайловскому почему-то доверяла безоговорочно.

– Формально – да, – кивнула Ива, сложив тонкие руки на груди. Солнечный свет лился на нее из окна, сбоку, делая контуры ее тела совсем прозрачными и плоскими. – Но я решила поставить тебя на место. Таких, как ты, всегда надо ставить на место.

– Да каких – таких?! – не выдержав, заорала Ева.

– Тихо, тихо… – засмеялась Ива. – Я сейчас все объясню!

Ева не узнавала ее – у робкой, забитой Ивы словно крылья расправились. Она даже как будто стала выше ростом!

– Есть женщины, которые почему-то думают, что весь мир должен принадлежать им… – проникновенно начала Ива. – Они никогда не думают об окружающих – им на них плевать! Они заботятся только о себе. Хищницы и вампирши, беспринципные коллекционерши мужских сердец… Они красивы и жестоки, они разрушают чужие семьи и делают сиротами детей, отнимая у них отцов…

– Ты спятила! – завопила Ева. – Я не разрушила ни одной семьи, я ни у одного ребенка не отняла отца… Что ты такое городишь, Иветта!.. У тебя что, есть от Даньки ребенок?!

Ива помрачнела.

– Нет, – не сразу ответила она. – Но наверняка до Даниила ты разбила не одну семью и не одну женщину сделала несчастной…

– Я?! Ох, да откуда ты это взяла… – схватилась Ева за голову. – Да я вообще…

От возмущения у нее вдруг пропали все слова.

– Я знаю! – с торжеством, надменно произнесла Ива. – Я таких, как ты, достаточно навидалась в своей жизни! Я, как тебя увидела, сразу это поняла… В самый первый вечер, когда Шура привела меня к тебе… Я увидела мерзкую крашеную блондинку в алом платье, с алыми, точно кровь, губами, с этими рубиновыми сережками… – Ива сделала брезгливый жест возле ушей. – Наглое, самоуверенное, жестокое создание. Исчадие ада! Чудовище! Упившаяся крови вампирша! Я видела, как ты на меня посмотрела – как на насекомое (кстати, ты всегда на меня смотрела как на насекомое!). Я слышала, как ты говорила обо мне с Шурой – когда вы ушли на кухню. Бедная, глупенькая Шурочка Лопаткина! Ты издевалась над ней, ты причиняла ей физическую боль… Я, между прочим, видела, как ты щипала ее!