Читать книгу "ИГ/РА - Диана Килина"

В комнатке громко тикают часы — странно, но именно сейчас, в особо напряжённый момент, я услышал эти звуки. Сопение сторожа раздражало, солнечные лучи, бьющие из окна, стали нещадно жарить половину моего лица. Дыхание Ольги спокойное, медленное и ровное, когда она опускает палец.

— Кто тебе помогал? — шепчу я, чтобы хоть как–то отвлечься в ожидании выстрела.

Оля молчит, держа пистолет и крепко сжимая его в руке. Кусает губы, а потом отвечает:

— Илона. Мы с ней сёстры.

Кирпичная кладка в моём подсознании дала трещину — как я этого не заметил раньше?

Щелчок. Я вздрогнул и судорожно сглотнул — моя очередь.

Револьвер с глухим звуком опустился на стол. Глаза сладкой расширились, когда она дрожащей рукой положила его и толкнула ко мне.

Кровь забурлила в жилах, пульс загрохотал в висках. Я ровной рукой поднял ствол и направил дуло к виску.

— Я люблю тебя, — говорю я на прощание, не отрывая взгляда от её глаз, почти драгоценных оттенков серебра и нефрита, — Всегда любил.

— Ложь, — прошипела она, — Такие, как ты, не умеют любить.

— Я тоже так думал, — тихо ответил я, закрывая глаза.

Задерживаю дыхание, чувствую, как по лбу стекает тонкая струйка пота. Нажимаю…

Щелчок.

Все звуки разом прекратились. Мёртвая тишина — ни тиканья часов, ни сопенья сторожа, ни вдохов и выдохов. Мои глаза распахнулись, в них заплескался ужас, от осознания, что остался только один выстрел и в барабане всего одна пуля.

— Всё–таки, сегодня твой день, — прошептала Оля, — Больше ты не выстрелишь, — снова голос прозвучал отовсюду, властно, так, что не повиноваться невозможно.

Медленно кладу револьвер на стол, задерживая свою руку, пытаясь хоть как–то сопротивляться.

— Отпусти, — шепчет она, накрывая своей ладонью мою, — Отпусти. Всё хорошо. Так и должно быть, — мягко улыбнувшись, она отдирает мои скрючившиеся пальцы со ствола и берёт его в руку, — Я в порядке.

— Оля, нет, — шепчут мои губы, — Не делай этого.

— Я в порядке, — улыбается, но крупная слеза стекает по её щеке, — Я в порядке, Лазарь.

Длинное тонкое дуло направлено в её голову. Палец медленно, мучительно медленно вжимается в изогнутый крючок. Сейчас он прозвучит, выстрел — ценой которому — её жизнь.

И моя, кажется, тоже.

— Нет, — беззвучно шепчу я, из глаз льются слёзы, грудь сдавливает, я пытаюсь дотянуться рукой до неё, но тело — предатель — застыло на месте и не двигается.

Внезапно она опускает револьвер, и я выдыхаю. Встав со стула, и наклонившись над столом, Ольга нежно прикасается к моим губам пальцами свободной руки, а потом так же мягко и нежно целует меня. На моих губах вкус соли — её и мои слёзы.

— Я хотела бы тебя не знать, — говорит она, выпрямляясь и поднимая руку к голове, — Но я знаю.

Раздался выстрел.

А после него наступила тишина, и женское тело глухо упало на пол.

Ощущение скованности резко отпустило. Я медленно поднялся, давясь слезами, и опёрся для равновесия о стол.

Только сейчас я заметил, что она надела то платье, которое я уговорил её купить. Ярко–красное, огненное, оттеняющее её светлую кожу. В голове пронеслись, как кадры тупого романтического фильма, воспоминания о ней. Её редкая, и от того ценная улыбка и хриплый смех. Её глаза, сверкающие серебром в моменты злости.

На столе осталась одна пуля. Я подхватил ее, сжав в ладони и обошёл деревянный стол. Опустившись на колени перед ней, я откинул слипшиеся от крови волосы с лица и судорожно вздохнул, увидев безжизненный взгляд — глаза стали практически серыми. Вытащил револьвер из ее руки, открыл барабан и вставил последнюю пулю. Лёг рядом, вытянув ноги — грудь затопила адская боль. Поднял руку, прислонил дуло к виску и зажмурился.

Как же страшно…

«Просто возьми и выстрели» — прозвучал ее голос в голове.

Последним что я услышал в своей жизни был оглушающий звук. Последним, что я почувствовал — резкий удар в голову. Последним, что увидел — ее глаза.

Драгоценных оттенков серебра и нефрита.

Глава 25

Жизнь — только слово.

Есть лишь любовь и есть смерть.

Виктор Цой

Наши дни

Крик, вырвавшийся из глотки, эхом разнёсся по спальне. Я подскочил на кровати и попытался отдышаться, но тщетно.

— Игорь? — хриплый женский голос раздался сбоку, — Опять?

Её рука мягко погладила меня по плечу, а потом она придвинулась ко мне и обняла сзади. Я вцепился в её пальцы и повернул голову, чтобы вдохнуть её запах.

— Да, — просипел я, — Опять кошмар.

— Что тебе снилось? — шёпотом спросила она, — Расскажи.

Застонав, я рухнул на кровать, увлекая её на себя. Она зарылась лицом в мою шею, поцеловала её и поморщилась от щекотки — почувствовал кожей.

— Всё тот же сон, — просипел я, — Всё тот же сон…

Она едва заметно напряглась, но быстро расслабилась и прижалась ко мне ещё сильнее. Я обхватил её руками — тёплая, мягкая. Моя.

— Это просто кошмар, — пробормотала она, — Хочешь, ущипну?

Я качнул головой, но она всё равно ущипнула меня своими острыми ноготками. Поморщившись, я резко перевернулся и подмял её под себя, утыкаясь носом в её волосы.

Как же быстро отросли. До сих пор вспоминаю её с этими дурацкими белыми дредами и пирсингом на лице — жуть. Под бровью, конечно, остался тонкий шрам на месте бывшего прокола, и на спине эта жуткая огромная татуировка, но Оля всё равно стала немного походить на человека.

— Игорь? — её голос произнёс моё имя ласково, с лёгкой хрипотцой и у меня внутри всё зашевелилось, — Сейчас четыре утра, и ты собираешься?..

Подняв голову, я вытянул её руки наверх и чуть отклонился, чтобы полюбоваться зрелищем. Волосы в беспорядке после сна, глаза блестят, губы розовые и приоткрытые, такие чувственные и, блять, вкусные — я знаю. Тонкий сиреневый шёлк не скрывает все выпуклости и очертания женственной фигуры. Она поёрзала подо мной, и замерла, когда я просунул бедро между её ног и мягко надавил на одно чувствительное местечко.

— Ох… — выдохнула она, — Что ты делаешь?

— Проверяю, сплю ли ещё или нет, — я провёл губами по её шее и улыбнулся, когда она вытянула её, подставляя для поцелуев, — Вдруг ты — нереальна.

— Я очень даже реальна, — пробормотала она, перед тем как я накрыл губами её губы, — Чувствуешь?

Сладкая обхватила меня ногами, подмигнула и прикусила мою нижнюю губу. Я тихо рыкнул, отпустил её руки и приподнялся на одной руке, чтобы другой стянуть бретельки её шёлковой ночнушки с плеч.