Читать книгу "Реминискорум. Пиковая дама - Лена Климова"

– Нет. Это счастливая случайность, но я умею ценить подарки судьбы и легко меняю свои планы. Когда вы вызвали меня в галерее, я собиралась просто пополнить резервуар душ… Однако выйдя из зеркала, я сразу почувствовала, что в комнате находится кто-то необычный, кто-то, подобный мне. Более того, природная сила твоего дара была просто удивительной, учитывая, что ты никогда не пыталась его развивать и тренировать. И я захотела помочь тебе. Вот почему ты здесь, и вот почему я разговариваю с тобой. Потому что ты такая же, как я! Потому что, если ты захочешь, ты сможешь остаться здесь, стать моей ученицей, и мы будем вместе править этим миром!!!

– Не понимаю… Да нет, ерунда… Этого не может быть, – растерянно говорит Грета. – Я же видела твое воспоминание. До того как Бруно сделал для тебя зеркало, у тебя уже были эти способности и ты от них страдала – на тебя переходили все беды других людей. Но со мной-то все в порядке! Я не такая, как ты!!!

– Да, ты не такая… добрая и отзывчивая, какой была я. Ты одиночка. Ты не любишь людей. Тебе плевать на них. Ты не любишь никого, кроме себя, и никого, кроме себя, не жалеешь. Ни к кому не привязываешься… И не вздумай на меня обижаться. Как там у вас говорят? «На зеркало неча пенять, коли рожа крива». Грубо, зато честно. Тебе никто не нужен, поэтому чужую боль ты не принимала близко к сердцу. Именно поэтому твои способности не раскрылись раньше и не повредили тебе.

«Одиночка… Никого не люблю… На всех плевать… – думает Грета. – Да, это правда. Я такой была… Но теперь уже нет!» – мелькает неожиданная мысль, и вместе с ней в памяти всплывают лицо Бориса, привязанного к столбу на горящем помосте, летящее к нему зеркальце, крик «Я люблю тебя!»… От этого воспоминания она краснеет. «Потом, – думает она. – Я разберусь с этим потом… Если это потом у нас будет…» Вслух она говорит:

– Допустим. Допустим, у меня есть способности. Но тебе-то я зачем? Зачем тебе учить меня, да еще и обещать разделить со мной здешнее… э-э-э… королевство? И зачем мне соглашаться на такую учебу? Единственный твой ученик, с которым я знакома, лишился головы…

– Но не погиб. – Дама сделала многозначительную паузу. – Я не убила его. А ведь, поверь мне, вечное заточение в Дереве было самым мягким наказанием для этого предателя. Иеронимус узнал от меня о своем даре и научился его использовать, но так и не смирился с этим до конца. Все-таки в нем оставалось слишком много от бывшего инквизитора, который отправил на костер сотни женщин-медиумов. Он был благодарен мне – и ненавидел себя за это чувство. Поэтому он решил уничтожить меня – слабый человек, низшая карта. Не каждая душа выдержит такое испытание, но ты не такая. Ты не слаба, ты равная мне. Или… или даже сильнее меня. Что касается учебы, – тут Дама развела руками, – тебе ведь все равно придется учиться. Теперь, когда твои способности проснулись, это только вопрос времени. Если не я, то рано или поздно тебя найдут люди из Гильдии зеркальщиков. Посулами или угрозами убедят присоединиться к ним, соблюдать скучные правила, ограничивающие свободу. А надо мной их запреты не властны. Я могу обучить тебя всему, что умею, – и разрешенному, и запрещенному, и такому, о чем они там у себя даже и понятия не имеют.

Грета задумалась.

– Все равно не понимаю, – проговорила она. – Зачем тебе ученица?

– Я отвечу. Но вначале посмотри.

Дама подула в сторону моря, и в небе над ним пробежала рябь. От горизонта до горизонта раскинулась яркая радуга. Небо рассекли сотни длиннокрылых птиц. Они пели, и пели так чудесно, что к горлу подступали слезы. Солнце разделилось на несколько солнц, которые закружились, как деревянные лошадки на карусели. Из песка под ногами прямо на глазах тянулись, закручиваясь, зеленые стебли; они росли и крепли, миг – и рядом закачались пышные кусты; на них появились белые благоухающие цветы. Ветер осыпал лепестки, взвихрил и понес их по берегу, и ветви согнулись под тяжестью плодов – ярких и сочных, красных, желтых и оранжевых.

– Что скажешь? – небрежно спросила Дама.

– Потрясающе, – восхитилась Грета. – Какая красота…

– На улице моих фантазий возможно что угодно, – пояснила Дама. – Зависть берет? Не завидуй. Да, я хозяйка этого мира. Да, он живет по моим законам. Но я не могу выйти наружу, в физический мир, и соединиться со своим возлюбленным… А ты… ты так на меня похожа. Впервые увидев тебя, я была поражена. У меня… – тут Дама, в свою очередь, смущается и краснеет, – никогда не было дочери. Я была слишком молода до того, как попала в зеркало. Я знаю, как любить мужчину, – и люблю его всю мою жизнь! – но наблюдая внешний мир через зеркала, я много раз думала, каково это – любить своего ребенка, кого-то, кого ты воспитал, кто похож на тебя… Я не могу иметь дочь, самое большее – ученицу. Но я могла бы относиться к ней, как к дочери… Я могла бы относиться так к тебе! Ты так на меня похожа… – и в этот миг голос Дамы больше похож на мольбу.

Грете на секунду становится жалко ее. Девушку, сгоревшую на костре. Женщину, обреченную на вечную, но бесплодную любовь. Потом она вспоминает о другом облике Дамы, и ее пробирает дрожь.

– И какой ценой? – спрашивает она тихо. – Я тоже должна буду вылезать из зеркала и убивать людей? Или ты доверишь мне пост главной надсмотрщицы в лагере, где ожидают убоя украденные тобой души? Может, я и не очень люблю людей, но пока еще не готова убивать их в промышленных масштабах вместе с приемной мамочкой и приемным папочкой из шестнадцатого века…

– Довольно! – в голосе Дамы звучат одновременно разочарование и угроза.

Сама Дама и весь пейзаж вокруг мгновенно преобразилась. Шезлонг исчез. Из воздуха соткалось черное платье. Привычная одежда Греты тоже вернулась. Тайком ощупав карманы, девушка убедилась, что зеркальце осталось на месте. Разноцветные птицы и райские кущи пропали; солнце склонилось к горизонту, на волнах, словно полоса рассыпанного риса, заплясала яркая дорожка света.

– Время истекает. Ты и так задала уже много вопросов, пора делать выбор. Каково твое желание и какую жертву ты готова принести ради его осуществления?

Грета понимает, что это ритуальная формула, и старается сформулировать свой ответ как можно четче, чтобы его нельзя было неправильно интерпретировать или намеренно исказить:

– Я желаю, чтобы ты отпустила и перенесла меня и моих друзей обратно в наш Мир-перед-Зеркалом. За это я готова пожертвовать своими магическими способностями – я отказываюсь от них отныне и навсегда… как бы сильны и могущественны они ни были.

Дама качает головой:

– И все-таки ты оказалась глупой и слабой девчонкой… Ты могла бы сказать: «Я желаю стать твоей ученицей и править этим миром. А в жертву готова принести своих друзей», – и это был бы ответ, достойный моей приемной дочери, и это было бы исполнимое желание… Ты также могла бы сказать: «Прекрати убивать людей и отпусти все души, которые ты раньше украла, а взамен возьми мою…» («О боже, – думает Грета, – я ведь и правда могла их всех спасти, почему же мне это даже в голову не пришло?..») И это было бы действительно благородное, хотя и неисполнимое желание, – продолжает Дама ледяным тоном. – Я бы это поняла. Но ты поступила как ограниченная дура, эгоистка и к тому же трусиха. Ты испугалась своего дара и поспешила от него избавиться. А потом ухватилась за первое, что показалось тебе дорогим, – за этих никчемных людишек, и захотела их спасти… Что ж, слушай мой ответ, и да будет так. Я выполню твое желание и перенесу тебя и твоих друзей обратно в Мир-перед-Зеркалом. Но я не принимаю твою жертву! Твои способности проснулись. Тебе с ними жить. И я уверена – они еще приведут тебя ко мне. Рано или поздно они раскроются в полную силу – и уничтожат тебя, медленно изъедят тело и душу, словно черви. Ты сама будешь умолять спасти и учить тебя. А я еще подумаю, разрешить ли тебе учиться…