Читать книгу "Большие проблемы маленькой блондинки - Галина Владимировна Романова"

— А Марго, когда узнала, осатанела просто. Она Степке и тюрьмой грозила, и подельников на него натравливала. А ему все по фигу. Любовь! — продолжал распинаться Кока, но до горла все же время от времени дотрагивался, словно пробовал: выдержит ли еще один наскок психованного мужика. — И тогда Марго предприняла решительные меры.

— Какие же?! — Голос Стаса было не узнать, его словно придавили наковальней, словно поместили в стеклянную колбу с водой, таким он был болезненным и удушенным. — Что сделала эта курва?!

— Она… Она вроде опустила Тамарку. Степка как раз из города уезжал по делам. Вот Марго и собрала толпу, которая эту девчонку… Ну… — Как сказать было дальше, не затронув ничего болезненного, Кока не знал, и мучался, и мялся, боясь выговорить самое страшное.

— Ну, что ну?! Что ну?! — протянул Щукин с угрозой в голосе. — Что ты, как баба, ей-богу!

— Ну, эта толпа ее и… терзала пару дней, — выдавил тот через великую силу. — Тамара после этого из города исчезла куда-то. Все…

— Что — все?!

— Это все, что мне известно.

— А что же Степка? Не пытался искать ее? Любил же! — фыркнул Щукин, согнувшись пополам от ноющей боли в сердце.

Умереть ему хотелось прямо тут же, прямо сейчас. Умереть, не дослушав жуткой истории такой короткой Тамаркиной жизни. По большому счету и жизни-то не было. Одни страдания, боль, унижение и прочая дребедень, которые за толстые стены удобновского особняка вряд ли проникали. Хотя, может, что-то и случалось, но не в такой мере и не в таком страшном исполнении.

— Он? Искал? Так это… — Кока дернул плечиками и брезгливо скривился. Потом понял, что мимика его весьма неосторожна, разгладил тонкогубый рот и, стараясь быть очень понимающим, пробормотал: — Только не простил Тамарке ее падения, вот. Марго еще все так представила, будто бы Томка сама захотела с ними со всеми. Он попереживал да и успокоился. А потом у него такие неприятности начались, что не до любви стало.

— А что такое?

— Его закрывали даже, да. Продержали почти до суда, а потом выпустили.

— А за что его? — Жанне изо всех сил хотелось увести разговор от темы Тамариного падения, изо всех сил хотелось отвлечь Щукина. Не дай бог, перестанет себя контролировать — он же от этого дома камня на камне не оставит.

— Кто что говорил. Кто болтал, что свои же сдали. Кто болтал, будто бы он своих сдал. Но суда не было, точно. А мне это… — Кока бочком двинулся к двери, старательно держась к Щукину лицом. — А мне можно выйти?

Ну, будто в школе, честное слово!

Можно выйти?.. Можно не дожидаться перемены?..

Чей-то ведь сын — Жанна не в силах подавить неприязнь, угнулась в пол на манер Щукина. И мужем наверняка сподобится стать, если Марго его окончательно не загубит. Хотя куда уж дальше-то!

— Куда выйти? — Стас мотнул головой, слез с трюмо и, метнувшись, преградил парню отступление из спальни. — Мы же не договорили еще! У меня еще имеется парочка вопросов.

— Например?..

Кока встал как вкопанный в самом центре огромной хозяйской спальни. Вжал голову в плечи и затравленно уставился на Щукина.

— Например, что могло заставить Тамару вернуться к нему? Чем могла шантажировать ее Светлана Светина? Почему моя жена проплакала почти всю ночь, а под утро сбежала из дома, оставив предсмертную записку? Она же не была дурой! Она же предполагала, что это подстава чистой воды. Почему тогда поехала?! Что за страх ее гнал в этот город?! Она же боялась, дураку ясно, что боялась! Я хочу знать — почему?! — растопыренные пальцы Щукина мелькали почти перед самым носом перепуганного насмерть Коки. — Пока я не узнаю ответов на все эти вопросы, я не сдвинусь с места, понятно?!

— Почему? Почему здесь? — пискнул плаксиво юноша, отступая от разъяренного Стаса. — Мы-то тут при чем?

Он отступал до тех пор, пока не уперся в хозяйскую кровать. Качнулся и упал на нее тощей задницей. Качнулся теперь уже на пружинах, будто на батуте, раз, другой, третий. И это его бессмысленное игривое подпрыгивание снова вывело Щукина из себя. Забыв о предостережениях про больное после перенесенной дифтерии горло, Стас опять ухватил бедного малого за воротник.

— Веди меня к этой толстой жабе! Веди немедленно, или я… Или я вас сейчас здесь всех в винегрет искрошу!!!

И искрошит ведь, ахнула Жанна про себя. И беды такой наделает, что целой жизни не хватит расхлебать. В таком состоянии не до самоконтроля и субординации. В таком состоянии он всех поубивает, а потом сядет в тюрьму. А ей что делать?! Ведь делать что-то надо…

— Слушай, Стас! — повысила она голос, подбежала и вцепилась в его руку, которая без устали трепала Коку. — Слушай, прекрати немедленно! Это все эмоции! Если они продолжат тебя душить, то…

Господи, помоги ей найти нужные слова, ну помоги же! Помоги остановить Щукина, чтобы не наделал глупостей, чтобы не исковеркал свою жизнь, которую, кажется, уже и коверкать-то дальше некуда. Предел.

— Прекрати! Иначе мы никогда ничего не узнаем! — закричала Жанна, отчаявшись привести его в чувство, а голова Коки уже болталась, как у тряпичного Арлекино.

Щукин отпускал парня медленно, через великую силу. И даже отпустив, все еще продолжал глядеть на него ненавидящими мутными глазами. Широченная бугрившаяся мускулами грудь тяжело ходила, натягивая до треска узкую рубашку. Тяжелые крепко стиснутые кулаки чуть подрагивали.

— Нет, Стас! Нет! — Жанна втиснулась в узкое пространство между ними и неожиданно для самой себя обхватила его лицо ладонями. — Посмотри на меня, ну!

Он не слышал. Глухое бешенство клокотало в нем, словно горячая лава, готовая вот-вот брызнуть через край кратера.

— Посмотри, прошу! — прикрикнула она и слегка ударила Щукина по щеке. — Ты меня слышишь?!

Стас часто заморгал, помотал головой и чуть улыбнулся.

— Дерешься, что ли? — хмыкнул он, рассматривая ее, будто видел впервые.

— Дерусь! И буду драться! — всхлипнула, может, и некстати, но нервы тоже не железные. — У нас времени с тобой нет на все вот это! Нет времени на то, чтобы предъявлять кому-то за прежние обиды! Нам нужна истина, Стас. Давай ее поищем, а…

— Давай, — выдохнул он, взглянул из-за ее плеча на съежившегося Коку и пробормотал если и не примирительно, то уже безо всякой угрозы в голосе: — Давай веди к своей хозяйке. Куда-то она смылась, и не видать.

— Ясное дело куда! — фыркнул бедный малый, боком-боком пробираясь мимо них к двери. — Упивается теперь в столовой до чертей. Ох как мне все это надоело, кто бы знал!..

Сочувствовать ему желающих не нашлось.

Они втроем вышли из спальни Марго и следом за Кокой начали спускаться по лестнице. Еще не достигнув первого этажа, они услышали фальшивое пение из распахнутых дверей слева от лестницы. Густой низкий голос гнусаво выводил про то, что если с девицей на постелице, то покарать непременно.