Читать книгу "Победа для Александры - Надежда Семенова"

Саша потрясенно кивнула в ответ.

— A что я должна делать? — спросила она Габриэля перед сном. — Домом заниматься неприлично. Слуги готовят еду, ходят на рынок. Мишель спит с няней. Она же его одевает, кормит.

— Ты в любой момент можешь забрать ребенка к себе.

— Хорошо. Но я же не могу сложа руки сидеть целый день!

— Ты можешь учить язык, заниматься собой.

Саша улыбнулась. Сестра Габриэля Шарлиз начинала утро с макияжа, приведения в порядок ногтей, бровей, рук и ног (с Сашиной точки зрения — уже безупречных). Наблюдая за неспешными ленивыми действиями новой родственницы, невозможно было отделаться от мысли, что находишься в гареме в «неприемные часы». В отсутствие господина женщины должны заниматься ревизией принадлежащих ему прелестей. Холить и лелеять нежные тела, умащивая их благовониями и натирая маслами. Все, что они имели, напрямую зависело от умения нравиться, и потому красавицы относились к своим телам как к действенному оружию и были так же заинтересованы в его боеготовности, как и настоящие солдаты. И те и другие склонны заниматься «матчастью» соответственно уровню притязаний на победу в решающей схватке.

Шарлиз уже готовилась к свадьбе. Избранника привела в дом старшая сестра — Элизабет, а она вращалась в «нужных кругах». Но все матримониальные планы рухнули вместе со старым режимом. Дипломатическая миссия ООН оставила Руанду, как только начались беспорядки, и бельгиец Ровенель уехал. Он по-прежнему звонил «дорогой Шарлиз», но надежда увидеться таяла с каждым днем. Для того чтобы выехать, нужны были деньги и, как говорила Жозианна, приданое. Просить деньги на дорогу у будущего мужа не представлялось возможным. На мать не оказывали никакого влияния уверения, что белый жених берет красотку Шарлиз просто так.

— Ты не музунгу, ты должна соблюдать приличия. Только белые могут себе это позволить!

Весь этот переполох губительно повлиял на характер Шарлиз, она часто срывалась на домашних и только с Габриэлем была ровной и доброжелательной. Зато Саша вызывала в молодой женщине настоящее раздражение.

— Она приехала сюда без копейки денег, и мой брат принял ее! Почему я должна сидеть здесь, когда меня ждет мой жених! — кричала она матери.

— Потому что ты не музунгу, ты не белая голодранка! — отвечала мать.

И тут рассвирепел Габриэль:

— Женщины! Оставьте меня в покое! Никто не смеет обсуждать мою жену!

— Она тебе даже не жена! — сердито бросила Жозианна.

Габриэль замолчал и покрутил головой так, будто у него внезапно свело шею.

— Прости меня, Господи, — произнес он вполголоса, подошел к матери, обнял и ласково сказал: — Ты самая умная женщина на свете! Ты обязательно полюбишь Сашу так же, как я. Только осел мог забыть, что мы еще не женаты.

Другой рукой брат привлек к себе сопротивляющуюся сестру, обнял обеих:

— Я приглашаю вас на регистрацию брака месье и мадам Габриэль Комба. И еще, — добавил он, — мама, пусть наступит мир хотя бы в нашей семье, если нет мира в Руанде. Я куплю Шарлиз билет до Брюсселя, а ты отдашь ей бабушкино золото. А если музунгу этого покажется мало, значит, он недостоин моей сестренки.

— Ты мой самый любимый сын, — сказала Жозианна и крепко шлепнула Габриэля по спине.

— Ты — лучший! — подтвердила Шарлиз, целуя старшего брата.

Привлеченная громкими голосами, Саша вышла в салон, чтобы застать впечатляющую картину. Габриэль обнимал сестру и мать, и лица у всех были по-настоящему счастливыми.

— Я что-то пропустила? — спросила она Габриэля.

Шарлиз подошла к невестке, обняла ее и сказала на хорошем английском:

— Ты самая счастливая женщина, тебя любит мой брат.

Глава 38

Беспокойная руандийская действительность длинными черными пальцами стучалась в двери дома. Продукты взлетели в цене. Жозианна жаловалась на слуг, они стали воровать все, что не попадется под руку. Эта высокая статная женщина восхищала Сашу. Оставшись одна, без мужа и хорошего образования, она выучила шестерых детей и продолжала работать машинисткой в министерстве иностранных дел. Правда, сказать о своих чувствах или хотя бы предложить носильную помощь Саша не могла, их общение сводилось к обмену фразами на плохом английском. Саша понимала язык лучше, чем могла говорить. Между собой члены семьи общались на французском, со слугами — на местном диалекте. Саша чувствовала себя немой и оглохшей.

День 2 апреля наступил как обычно. Габриэль, чей рабочий день начинался в восемь утра, уже уехал, двое слуг занимались уборкой дома. Еще один разжигал плиту на улице, подкладывая каменный уголь. Шарлиз отправила слугу — маленького юркого боя по имени Пьер — на рынок за яйцом для завтрака. К тому времени, когда бой вернулся, Саша решила присоединиться, и его послали за новым яйцом. Прежде такая манера гонять слуг туда и обратно по любому самому незначительному поводу Сашу очень нервировала. «Музунгу никогда не привыкнуть к нашим порядкам», — сказала Жозианна, тем самым бросив перчатку вызова. Саша подумала и решила, что будет следовать заведенным правилам.

Около одиннадцати возле дома засигналило авто. А вскоре прибежал бой, держа в руках два огромных плоских пакета и коробку. К коробке была приколота визитная карточка, на обороте надпись по-русски: «Невесте».

Саша дрожащими от волнения руками вскрыла оберточную бумагу и ахнула. Великолепная бледно-зеленая ткань заструилась в руках, отливая золотистым сиянием. Саша никогда не видела такого платья. Кроме того, что оно было приятным на ощупь и легко скользнуло по телу, оно прекрасно сидело и подчеркивало сияние Сашиных глаз и белизну кожу. В другом пакете Саша обнаружила сумочку в тон платью и ленту для волос, выполненную из такой же точно ткани, из которой было сшито платье. Но самое восхитительное ожидало впереди. В коробке лежали туфли. Изящный тонкий каблук, безупречная колодка. Таких чудесных туфель у Саши никогда не было. Они сидели на ноге как влитые. Саша прошлась по комнате, улыбаясь своему отражению. Из зеркала на нее смотрела стройная великолепная блондинка в платье цвета мечты любой Дюймовочки.

Когда Саша появилась на крыльце дома, она увидела неожиданно много народу. Примерно столько, сколько пришло встречать ее в аэропорт. Умытый наряженный Мишель гордо восседал на руках бабушки, надевшей по этому случаю шляпу. Сюрпризы продолжались. Черная леди подошла к будущей невестке и протянула небольшую коробочку. На пурпурном ложе нежно поблескивала вздернутая за ушко витая цепочка из желтого металла. Даже золото выглядело в Африке по-другому. В нем не было знакомого чуть красноватого отлива, присущего золоту «а-ля рюс». Одно прикосновение, и украшение дополнило гардероб, слившись с общим светлым сиянием, исходившим от Саши.

Надушенный, сверкающий новыми штиблетами и радостной улыбкой Габриэль посадил Сашу в машину, взял ее за руку.

— Дорогая мадемуазель Саша, — сказал он.