Читать книгу "Крушение - К. Л. Тейлор"

Хеллс я тоже звонила, причем сотни раз, но всегда клала трубку до того момента, как нас соединяли. Не могла представить, как она скажет «Я же тебя предупреждала» и напомнит мне о всем том времени и деньгах, что она и Руперт потратили на меня, помогая мне забыть Джеймса, и все это только ради того, чтобы я снова рухнула в его объятия. Да и о чем мне сожалеть, на что жаловаться? Я не голодаю, меня не бьют и не заставляют спать на подстилке. У меня есть работа, еда и крыша над головой, и со мной в постели спит мужчина. Иногда мы с Джеймсом даже куда-то вместе ходим, чаще всего, правда, не вдвоем, а втроем – с его мамой. В кино, в театр или в ресторан. Она ненавидит оставаться дома одна. И когда он в хорошем настроении, мне кажется, я в него влюбляюсь с новой силой. Он иной раз под столом положит мне руку на колено, пошепчет в ухо, что хочет затащить в туалет и там трахнуть. Конечно, никуда он меня не тащит, но эти моменты… еще когда он ночью неожиданно обнимает меня во сне… именно из-за них я здесь, с ним, он меня все еще любит, очень глубоко в душе, я просто слегка увязла в домашней рутине, и нам с ним просто надо встряхнуться, чтобы он снова увидел во мне ту желанную женщину, которую видел, когда мы не жили вместе.

Это я сама себя загнала в этот угол и мне самой из него выбираться.

Разумеется, ни о чем таком я Джеймсу не говорила, но стала откладывать кое-какую часть заработка, чтобы снова стать самостоятельной. Несмотря на то, что я Джеймсу отдавала двести фунтов за ренту и столько же за еду каждый месяц (он сказал, что будет платить за мое проживание и еду только до тех пор, пока я не найду себе работу), но небольшая стопка банкнот в тайном кармашке моего рюкзака стала потихоньку расти. Я, вероятно, накопила пару сотен фунтов, достаточно, чтобы открыть депозит и платить за жилье, но откладывать получается слишком медленно. Может, нужно еще примерно полгода? Только эта надежда и поддерживает меня на плаву, только так я вижу свет в конце тоннеля. Когда у меня будет свой угол, я смогу все время работать в «Тескос», не буду больше присматривать за мамой Джеймса, смогу снова есть более здоровую пищу и сбросить вес. Даже, наверное, заведу подруг на работе. Парочка из них мне улыбалась, но я так напугана, боюсь, что они сочтут меня снобом, когда услышат, как я говорю и о чем. Я изредка при них говорю (Джеймс уверен, что я слишком хорошо владею речью, и многим это покажется заносчивостью с моей стороны). Я часто вспоминаю первый день, проведенный в компании труппы Эбберли. Вспоминаю, как болтала со всеми подряд, и очень скучаю по той женщине, которой я была. Не могу отделаться от мысли, что и Джеймс, возможно, тоже скучает по ней…

Глава 22

– Моя семилетняя дочка в коме, – говорю я, надеясь, что слова произведут на охранника в «Грейс» то же впечатление, которое произвели на секретаршу Стива Торренса. – А Алекс Генри – ее любимый игрок. Я всего лишь хочу, чтобы он записал на мой мобильный пожелание здоровья дочке, и все. Поправляйся, Шарлотта. Честно-честно, я мигом туда и обратно, ни секунды не задержусь в VIP-зоне.

Охранник скрещивает руки на груди, но не смотрит на меня. Он рассматривает толпу у барной стойки.

– Прошу вас, она очень больна…

– Послушай, сладкая, – наконец охранник бросает в мою сторону взгляд, – твоя дочка может испускать сейчас последний вздох, но наверх я тебя не пропущу. Если тебя пущу, почему бы и других туда не пустить, а?

– Но у других нет больных детей. Прошу, я разговаривала с его агентом сегодня утром, и та мне сказала, что я могу сюда прийти и попросить Алекса…

– И как же звали агента?

– Она не представилась.

Охранник изгибает бровь.

– Рассмешила, да.

Я перевожу взгляд на другого охранника. У него на пальце обручальное кольцо, а на шее тату со словом «Коннор».

– Вы похожи на семейного человека, у вас есть дети? – спрашиваю я.

Он мне не отвечает. Он даже не обращает внимание, что я только что положила ему руку на предплечье.

– Вы бы сделали все, что угодно, чтобы защитить своих детей, так? Все что угодно, лишь бы они были счастливы? Здоровы? И я того же хочу для моей дочери. Я хочу, чтобы она очнулась от комы, и я сделаю все, что потребуется, и даже больше, чтобы так оно и было. Вы ведь можете меня понять?

Охранник с татуировкой смотрит на меня. Глаза у него темные и полуприкрыты веками, теряются на его большом круглом и лоснящемся лице.

– Сделали бы, что угодно?

– Конечно.

Он осматривает меня сверху вниз и ухмыляется. Золотая фикса сияет мне из его рта.

– Пососешь мне?

Я то ли вздыхаю, то ли хочу засмеяться в ответ – сама не пойму.

– Я… – не знаю, что ему сказать, не пойму, серьезно он говорит или шутит, – я…

– Ну и сколько ты ей дашь за то, что она тебе отсосет? Или она тебе платит?

Высокий худой блондин в белой рубашке, темных джинсах и дорогом пиджаке оказывается у меня за спиной. Осматривает сверху вниз, потом перехватывает взгляд женатого охранника и смеется.

– Что у нас сегодня, тематическая вечеринка для пенсионеров? Бог мой, Терри, как низко ты пал, как изменились твои вкусы!

Я стою и жду, что сейчас охранник двинет наглецу в нос или, на худой конец, выпроводит из клуба, но вместо этого он радостно смеется и опускает веревку, чтобы высокий блондин прошел на лестницу.

– Лично я, Роб, беру, что могу, в идеале – без оплаты.

– Простите меня, – я делаю шаг вперед, так что оказываюсь между веревкой и Робом, выпрямляюсь во весь свой рост, пять футов и шесть дюймов. – Вообще-то я живой человек и у меня есть уши, я не глухая пока что.

– Да зашибись, у нее есть уши! – Высокий блондин оборачивается, чтобы посмотреть на меня, и призывает компанию на лестнице посмотреть тоже и повеселиться. – А ты обидчивая, дорогуша, да? Что стряслось-то? Удача от тебя отвернулась?

– Скажите, а вы всегда так грубы или только с женщинами, которые настолько в возрасте, что на них уже не производят впечатления ни ваш прикид, ни милая мордашка?

– О-о-о, – его лицо светлеет от удовольствия, словно я только что сделала ему комплимент. – Я понял. Вы на милых мальчиков не особенно падки, вам подавай верзил вроде Терри. – Он кивает в сторону охраны.

– Вообще-то мне нет дела ни до вас, ни до него, я сюда пришла увидеть Алекса Генри.

– Француза, да? Любишь иностранцев, старушка?

– Прекрати так называть меня, ты, маленькая задница! – Я произношу эти слова раньше, чем успеваю подумать о том, что говорю.

Терри делает шаг ко мне и предупреждающе кладет мне руку на плечо, но Роб оттесняет его.

– Оставь ее, Тер, – он осматривает меня опять сверху вниз и сужает глаза. – Алекс Генри нужен? Его тебе надо?

Я киваю, но молчу.