Читать книгу "Жизнь и Любовь (сборник) - Евгений Бузни"

Мухаммед частенько останавливался здесь наскоро перекусить, если хозяин джипа шёл за покупками или просто хотелось поболтать с друзьями. Но в этот раз Рухлямин просила его не задерживаться, да и машину отвозить в гараж, так что он махнул приветливо рукой владельцам закусочной и направился с ребятами к мяснику, лавкой которого, собственно, и начинались магазины этой улицы.

Старик, куривший кальян, оторвался от своей трубки и, улыбаясь, спросил:

– Что, кончилось жертвенное мясо? Пришёл за свеженьким?

– Два дня гостей принимали. Хорошо отметили, слава аллаху! – Ответил Мухаммед.

– Слава, слава аллаху! – пробормотал старик и снова принялся за кальян, уставившись немигающими глазами на коробку с углями, возвышающуюся на длинной тонкой, витиевато украшенной трубке, вставленной в медный кувшин.

В других лавках обычно хорошее мясо к концу дня заканчивалось. Объяснялось это тем, что у большинства бедного населения не было холодильников и потому мясо покупали с утра с тем, чтобы тут же приготовить, не оставляя на следующий день. Так планировали заготовку и мясники. Рынок полностью зависел от спроса. Здесь же, в угловой лавке рядом с закусочной, мясо частенько бывало и вечером, что не мало удивляло, но и радовало запоздалых покупателей. Конечно, у её хозяина Ахмед Хана был большой холодильник, и поговаривали, что он собирается строить хороший магазин на этом месте и, может даже, уберёт закусочную, если владелец земли продаст ему участок. А за какие деньги? Не за те ли, что он выгадывает от скупки подешевле мяса, оставшегося вечером у лавочников без холодильников и продаже его на другой день подороже? Ахмед Хан не отличался чистотой рук. Об этом знали все, но мясо у него покупали, ведь оно выглядело таким свежим из холодильника.

Сейчас Ахмед Хан стоял в голубом шельвар-камизе, радостно улыбаясь навстречу приближающемуся покупателю. Выйдя из-за стола, он протянул ему обе руки, собираясь обняться и говоря на ходу:

– Ассалям алейкум! Рад вас видеть, Мухаммед сааб. Последняя приставка была выражением уважительного отношения к собеседнику.

– Для тебя мясо всегда есть. Ид мубарак!

Но у Мухаммеда не было столь дружеских чувств к лавочнику. Что-то в нём казалось ему отталкивающим. Слишком приторная улыбка, слишком хитрые глаза и совсем не верилось в его дружбу. Так что он, будто не заметив намерения продавца, пожал одну его руку своей сильной шоферской ладонью, отвечая:

– Уалейкум салям! Ид прошёл уже, Ахмед Хан. А мясо действительно нужно. Хороший кусок давай. Жена скоро рожать будет.

– Конечно, конечно, – согласно закивал головой торговец и поспешил к холодильнику, спрашивая по пути:

– Буйвола, козу или говядинки?

– Жена просила козу, – сказал Мухаммед, наблюдая, как угодливая фигура в синей одежде скрылась в тёмном помещении без окон, за грязной засаленной занавеской.

Послышалось хлопанье двери закрываемого холодильника, и Ахмед Хан появился, неся в руках несколько кусков мяса и приговаривая:

– Вот, берите, какой хотите. Свежее. Сегодня забивали. И холодненькое. Жара не испортила.

Он быстро разложил куски на столе и поднял один, готовясь класть его на весы:

– Годится?

– Давай, – согласился Мухаммед. – Я бы и сам такой отрезал. Хороший кусок.

Мясо упало на чашу весов, слегка звякнув чем-то. Слабый металлический звук не был замечен, поскольку за ним последовал удар опускаемой гири, затем поменьше и ещё самой маленькой.

Однако, не услышанный взрослыми, он привлек внимание стоявшего перед столом Али, который внезапно уставился глазами на лежащее прямо перед его глазами мясо, словно оно загипнотизировало малыша своим видом. Не отрываясь от увиденного, он потянул за рукав Иршада, смотревшего на группу пенджабцев, которые подошли к закусочной, и показал на весы.

– Кило семьсот пятьдесят. Двадцать восемь рупий, – весело сказал Ахмед Хан, снимая мясо и заворачивая его в кусок старой газеты.

– Двадцать пять, – поправил Мухаммед.

– Хорошо. Для тебя двадцать пять, – согласился продавец, отдавая покупку. Получая деньги, он бегло бросил на них взгляд, мгновенно заметил две бумажки по десять и одну в пять рупий, после чего, небрежно, как бы доверяя и потому, не считая, сунул их в карман шельвар.

Между тем Али сделал шаг к отцу и, прикоснувшись к его локтю, чтобы обратить на себя внимание, тихо сказал:

– Папа, ты купил это мясо? Дай мне.

– Хочешь понести? – засмеялся отец. – Ну, на, да не урони.

– Нет, папа. Посмотри, что здесь есть. Собиравшийся было отойти продавец услыхал слова мальчика и остановился, удивлённо глядя, как тот разворачивает газету. Ему было непонятно и интересно, что мог найти в мясе ребёнок.

А тот уверенно, словно давно ждал этого и всё отлично знал, откинул края бумаги и перевернул мясо другим боком. Из складок быстро оттаявшего и теперь расплывающегося на руке куска козьей туши, появилось длинное блестящее цевьё белого металлического рыболовного крючка. Зацепившись зазубринами за крепкие волокна, крючок никак не поддавался усилиям мальчика, хотевшего немедленно вытащить его.

– Вот он, мой крючок, вот он, – говорил Али, дёргая изо всех сил.

– А ну, погоди, – остановил его отец, выхватывая из рук мальчика мясо и не обращая внимания на упавшую газету.

Ловким движением он толкнул крючок за цевьё так, что острый конец с двумя зазубринами сразу появился, выскочив из красных волокон. Взявшись за него грубыми пальцами, привыкшими к напряженной работе, он легко вынул крючок из мяса и протянул его сыну.

Малыш схватил свою драгоценность и вдруг, зайдя за прилавок, опустился на колени перед изумленным продавцом, поднял на него полные счастья глаза, сложил у груди руки ладонями вверх, позволив крючку сверкнуть отражением скользнувшего солнечного луча и громко, почти в экстазе произнес:

– О, аллах! Спасибо тебе! Наконец-то ты пришел, и я могу в тебя верить.

Мухаммед поднял голову и посмотрел на Ахмед Хана. Тот ещё ничего не мог понять, и только выражение лица, внезапно раздувшиеся ноздри и сжимающиеся в кулаки ладони недавно доброго покупателя испугали его. А последовавшая затем тирада слов привела в ужас.

– Ты, грязная свинья! Более сильное ругательство не могло придти в голову Мухаммеду. – Теперь я всё понял. Это ты ездил по нашим улицам нищим калекой. То-то я думал, что ты мне кого-то напоминаешь. Чёрная повязка, усы и борода тебя хорошо прятали. Но сейчас я тебя узнаю.

Голос свирепевшего мужчины становился всё более грозным. Бросив мясо на прилавок, он взял сына за плечи, поставил его на ноги слева от себя и, обнимая одной рукой, поднял правую руку, вытянул указательный палец зажатого кулака в направлении продавца и теперь уже наставляющим тоном говорил сыну:

– Смотри, этот негодяй воспользовался верой людей в аллаха. Ты подумал, что это сам аллах сошёл к тебе отдать крючок. Глупый. Эта скотина украла у тебя крючок.