Читать книгу "Песня орла - Мэрилайл Роджерс"

Признавшись себе еще утром, что любит маленькую птичку больше жизни, Райс знал отныне, что не может жить без нее. Да и что могло быть для высокородного принца более бесчестным, чем похитить невинность у девицы, а затем оставить ее на произвол судьбы? Что в сравнении с этим женитьба на дочери врага? Осуждение Норманнского двора? Презрение друзей и родных? Черные глаза насмешливо и зло блеснули, когда Райс представил себе все последствия этого неразумного брака, которые с такой непосредственностью перевесит один ласковый взгляд его коноплянки. А ее обещание принадлежать лишь ему сделает его и вовсе недосягаемым для человеческой ненависти, оно станет священным талисманом, охраняющим от всех бед и напастей, что сейчас с такой силой угрожают ему и ей…

– Нет. – Линет мягко, но настойчиво развела его руки. – Мы с Гранией поклялись, что не позволим любимым заплатить за наши ночные вторжения такой непомерной ценой… – Да, Райс навеки останется единственной ее любовью, но она дала клятву, а, как с недавних пор ей стало известно, нарушение клятвы приводит не к счастливому исполнению желаний, а лишь к смерти и горю. Согласись она сейчас на предложение Райса – и он навеки потеряет то, чего добился таким трудом и такими потерями – свою честь и свое княжество. Мысль об этом удвоила ее силы, и Линет всей душой решилась доказать Райсу, что ее воля ничуть не слабее воли Грании. Стремясь поскорее приблизить конец, она смело взглянула в побледневшее гневное лицо и твердо добавила:

– Я стану монахиней, и честь твоя останется незапятнанной! – Гордость и отчаяние звучали в этих словах.

– Ш-ш-ш! – Райс снова привлек ее поближе и медленно провел губами по душистым шелковым волосам. Сейчас он не станет спорить, но всей жизнью своей докажет свою любовь и невозможность подобной жертвы.

Линет поняла его намерение, но решение ее было непоколебимо. Завтра утром он отвезет ее в аббатство, и до его возвращения ее постриг будет совершен. Но сейчас, сейчас пусть длится это объятие, за которое вечно придется молиться. Она сполна расплатится за него, а ныне… и девушка плотнее прижалась к каменеющему телу, наслаждаясь каждым его изгибом, каждой выпуклостью, его силой и нежностью.

Райс, тяжело дыша, медленно и неотвратимо приближал свой рот к ее лицу и наконец хрипло прошептал в самые губы:

– Ты моя. – Слова вырывались из его горла с трудом, тяжелые и раскаленные. – Моя и ничья больше. Никогда.

Линет беспомощно кивнула, обвисая на его руках бесплотной тенью. Дыхание их смешалось, и золотые кудри закрыли лицо девушки, в то время как жесткие губы впились в полудетский рот с откровенной жадностью и невыносимой медлительностью.

Падая в зыбкую дымку желания, Линет, как в бреду, слышала громовые удары чужого сердца и ощущала напрягшуюся в безумной страсти плоть. Что ж, если этой ночи суждено стать последней, пусть она будет самой фантастической, самой дерзкой, самой необыкновенной в ее короткой настоящей жизни! Пусть она неопытна в делах любви, но недостаток опыта заменит ее настоящее чувство, и, мучимая ненасытным голодом слияния, Линет, извиваясь, впечатала свое тело в его, понуждая его опуститься в тот феерический мир, в котором уже пребывала сама.

Райс оторвался от ее губ, и из его горла вырвался глубокий отчаянный стон. Линет улыбнулась и, быстро распутывая шнурки его кружевной рубашки, мелкими легкими поцелуями стала касаться смуглой кожи. Идя навстречу ее желанию, Райс на мгновение отступил и рывком освободил себя от рубашки. Глаза его подернулись какой-то жаркой пеленой, говоря об испытываемых им чувствах откровенней и сильней, чем могли это сделать даже самые интимные слова.

В молчаливой мольбе ее руки заскользили по мощному торсу, замирая на груди и лаская жесткие завитки черных волос. Дыхание Райса стало похоже на рычание смертельно подстреленного животного, ибо вся кровь в нем кипела, а желание требовало выхода.

Внезапно он резко оттолкнул Линет.

Девушка в отчаянии запротестовала столь скорому окончанию волшебной сказки и, слабо застонав, снова устремилась к его обнаженному телу, но властные руки снова мягко отстранили ее.

Приоткрыв тяжелые веки над переливающимися золотом черными глазами, Райс заметил страх Линет и через силу усмехнулся потрескавшимися от страсти губами. Похоть туманила его рассудок, дикое желание, которое стало теперь неуправляемым, но, опасавшийся его поначалу, Райс теперь находил в нем решительность и силу, чтобы справиться со всеми препятствиями, стоявшими на пути соединения с возлюбленной и с младенцем, который, возможно, будет зачат в эти весенние безумные ночи. Дрожащими руками он опустил с ее плеч платье, и оно, несмятое, упало к ее ногам, а сама она, словно и не замечая своей наготы, завороженно продолжала протягивать к нему тонкие белые пальцы. Ушли стыд и смущение, и лишь обжигающая ласка его воспаленных глаз нежила и согревала ее юное тело.

Райс издал какой-то странный призывный крик, на который она немедленно устремилась навстречу. Возбужденный такой податливостью, Райс позволил своим рукам пройти сладкий путь, только что проделанный жадными глазами, и они заскользили по тонкой коже, сжимая тугие груди и узкие бедра.

– О, как ты хороша! Как прекрасно все в тебе! Все твои тайные прелести отныне только мои, мои…

Линет сладострастно отдавалась магии его слов, склоняя золотую голову все ближе и ближе к его губам и открытым, почти дерзким взором наблюдая за тем, как неземное блаженство разливается по освещенному внутренним огнем искаженному лицу Райса, а в глазах его открываются черные бездны. Он прижимал ее все сильнее, до тех пор пока острые розовые соски не потонули в густых волосах на его груди, и ноги девушки подломились, полностью предавая ее в его власть. Волна наслаждения накрывала их уже с головой. Руки Райса все отчаянней приближали ее бедра к своему восставшему естеству, оглаживая округлые, словно выточенные из мрамора, ягодицы.

Восторженный вопль вырвался при этом движении у Линет, и всю ее пронзила дрожь близкого свершения. Этот нежный зазывный крик и теплое тело Линет заставили изнемогающего Райса решиться на последний шаг – как пушинку, поднял он девушку и торопливо понес наверх в свои мрачные, богато убранные покои. Она лежала, утопая в белоснежных простынях разгоряченным телом, а Райс, пьянея от ее искусанных в страсти губ, поспешно сбрасывал с себя последние одежды, как человек военный и не привыкший упускать драгоценное время. Линет со сладким ужасом глядела на обнажающиеся сокровища и, не успел Райс окончательно раздеться, бросилась целовать эти победные доказательства любви. Райс дико закричал и, запустив руки в ее спутанные кудри, повалил Линет навзничь. Накрыв ее тяжелым потным телом, он дал понять возлюбленной, что их минувшая любовная игра была всего лишь безмятежным полетом в голубых небесах под ласковым солнцем; сейчас же они прошли через само солнце.

Оувейн был весьма обеспокоен. Обеспокоен и рассержен. Грания поступила как дитя, злое избалованное дитя! Он тревожно вглядывался в окружавшую его тьму. Ну уж, как только он найдет ее… если найдет живой и невредимой… о, тогда он просто упадет на колени и возблагодарит Бога за его великодушие и доброту.