Читать книгу "Я был в расстрельном списке - Петр Филиппов"

В развитых государствах свободного доступа норма Конституции «народ — единственный источник власти» — совсем не фикция. Люди действительно воспринимают и своих представителей — депутатов парламента, и чиновников — госслужащих именно как нанятых ими координаторов общественной жизни, не более. Граждане уверены в своем праве сместить любое неугодное им правительство, а если оно будет сопротивляться — выйти на майдан или взять в руки оружие.

Политическая и рыночная конкуренция в этих странах создала мощные стимулы развития. В них, в отличие от России, собственность и власть реально разделены. Не надо быть князем или губернатором, чтобы стать богатым. Достаточно иметь талант и быть предприимчивым. Это у нас министры и депутаты, их жены, дети, родственники и друзья богатеют благодаря своему положению и связям. А бывший премьер-министр Канады, например, вступил в должность, проживая с семьей в двухкомнатной квартире, и покинул свой пост, имея только эту квартиру. Для нас это просто нереально.

В государствах свободного доступа — надежные гарантии частной собственности и исполнения договорных обязательств. Без этого развитие высокотехнологичных и капиталоемких производств было бы просто немыслимо. Именно гарантии собственности и порядок свободного доступа сделали государства Запада развитыми и богатыми. Никакие государственные проекты и финансовые вливания не могут соперничать с инициативой и предприимчивостью миллионов заинтересованных и уверенных в своих правах людей.

В этих странах принята процедура честных выборов органов власти. По определению Йозефа Шумпетера, демократия — это такие правила (общественные институты), при которых люди в конкурентной борьбе за голоса избирателей приобретают власть для принятия политических решений. При этом права меньшинства, права инакомыслящих гарантированы. Их митинги не разгоняют, их не сажают по сфабрикованным «болотным» делам в тюрьмы. Они имеют возможность отстаивать свое видение путей развития общества. И часто меньшинство, став большинством, меняет политический курс государства.

Права человека, данные ему от рождения, в таких государствах соблюдаются на деле, граждане защищены от произвола власти независимым и справедливым судом. Там действует закон, а не указание начальства. Именно поэтому наши состоятельные люди, включая высокопоставленных чиновников, выводят туда капиталы, скупают недвижимость и отправляет жить свои семьи. Сложилась парадоксальная ситуация, когда наша высшая бюрократия заинтересована в отсутствии гарантий собственности в России (это позволяет им обогащаться) и одновременно жаждет надежности таких гарантий в европейских странах (что позволяет им сохранить наворованное).

России перенять институты «открытого доступа» и демократическую форму государственного устройства непросто. Заимствованные у развитых стран общественные институты на начальных этапах нередко работают плохо. Процессы демократизации и рыночные реформы сопровождаются экономическим спадом и такими перекосами, что между ожиданиями населения и реалиями новых демократий образуются огромные «ножницы». Поэтому и возникают псевдодемократические режимы, где формально проводятся выборы и на бумаге предусмотрено разделение властей. В них «как бы» демократия, но реалии жизни свидетельствуют — это бутафория. Такие режимы не движутся в сторону подлинной демократии. Это стабильные авторитарные режимы с правителем и партией-гегемоном во главе, без реальной политической конкуренции. К гибридным псевдодемократическим режимам ученые относят и Россию начала XXI века.

Уход от «капитализма для своих», от «естественного государства» пора внести в политическую повестку дня. К сожалению, большинство «рассерженных горожан» сегодня полагает, что главное — сменить людей во власти. Необходимость изменить менталитет россиян, их представления «о должном», заимствовать и укоренить европейские нормы жизни остаются вне их помыслов и ожиданий. Но экономика и общественные институты останутся прежними, если не произойдут изменения в массовой культуре, в глубинных архетипах нашего сознания, в политике, в понимании народом «что такое хорошо, что такое плохо?».

Каковы же те системные меры, которые, на мой взгляд, нам предстоит предпринять, чтобы уйти от проклятия «естественного» государства? Назову их, опираясь на опыт Японии, Южной Кореи, Сингапура, Грузии, Эстонии, отчасти Литвы и других стран, которым удалось уйти от диктата бюрократии, обеспечить правовые гарантии инвестициям, обуздать коррупцию и встать вровень с европейцами.

Прежде всего, потребуется интенсивное «промывание мозгов». Ничего страшного в этом нет. Народы, переходившие от феодализма к буржуазному обществу, в школах, университетах, в СМИ, так или иначе, делали именно такое промывание. Вспомним, как американцы вместе с прогрессивными немцами боролись в ФРГ с подданнической культурой, насаждали зачатки гражданского общества. Если Путин и его люди использовали телевидение для насаждения ненависти к братскому украинскому народу, посмевшему свергнуть коррумпированную власть, то почему его нельзя целенаправленно использовать в целях улучшения моральной атмосферы в обществе? Рассказывать об удачном опыте местного самоуправления, о том, как сами граждане противостоят дани и взяткам, как арестовываются и несут наказание коррупционеры и воры? Я убежден: без эффективного Министерства пропаганды нового образа жизни не достичь.

Важнейшим инструментом ограничения всевластия чиновничества и смычки его с бизнесом служит политическая конкуренция между политическими партиями. Только в условиях политической конкуренции возможен настоящий парламентский контроль исполнительной власти (правительства).

Мало пропагандировать порядок открытого доступа граждан к ресурсам и занятиям. Надо устранить административные барьеры, следуя правилу: конкуренция везде, где возможно, госрегулирование — только там, где без него не обойтись.

Во всех перечисленных странах введен контроль над законностью нажитого чиновником богатства. Применяется 20-я статья Международной конвенции по противодействию коррупции, в соответствии с которой если чиновник не может доказать законность происхождения своих активов, они конфискуются (при этом важно избежать жесткого сопротивления реформам со стороны бюрократии). Для нашей страны полезно провести амнистию всех капиталов и всеобщее декларирование активов и только после этого вводить в практику 20-ю статью Конвенции. Многие с таким подходом не согласны, требуют сатисфакции. Но я считаю, что для будущего страны важнее избежать смуты и революции, крови и насилия. А это значит, что придется разойтись с «оседлыми бандитами» миром.

Но вернемся к практике стран, ушедших от «естественного» государства. Там после амнистии и декларирования активов использовали в борьбе с коррупцией провокации, предлагали взятки чиновникам и «крыши» предпринимателям. Это эффективный способ перевоспитания народа, но против метода провокаций выступает ЕСПЧ. Его судьи полагают, что гражданин должен отвечать только за преступление, совершенное по собственной инициативе, а провокация полиции противоправна, полиция мол, сама побуждает к преступлению. Тем не менее в Сингапуре, Грузии, на Тайване в борьбе с коррупцией по примеру США и Канады широко практикуются «контрольные закупки». Мое мнение — мы находимся в такой глубокой яме коррупции, что без провокаций наше общество не вылечить.