Читать книгу "Филипп Бобков и пятое Управление КГБ. След в истории - Эдуард Макаревич"

«Прорабы перестройки» не продолжили путь первопроходцев строительства социалистического государства. Сознательно или же по иным причинам, под лозунгами «возврат к Ленину», «социализм с человеческим лицом» начался откровенный возврат к капитализму. Прямую дорогу к нему открыла «Беловежская пуща», которая отвечала и намерениям Запада, стремившегося путем «горячих» и «холодных» войн изменить конституционный строй в СССР. Возможно, именно поэтому лица, подписавшие в Беловежье антиконституционный акт, сначала доложили об этом президенту США, а уж затем – президенту СССР. Первый из президентов искренне поздравил разрушителей, а второй – спокойно ушел в отставку.

Поначалу мы все исходили из того, что работаем на улучшение социализма. Когда увидели, что эта перестройка ведет к капитализму, вот тут начался раскол нашей Коммунистической партии, которая, к сожалению, в то время была страшно рыхлая. По моему убеждению, разговор о том, что социализм ликвидирован, не имеет под собой основы, социалистический строй рано или поздно все равно будет развиваться. Только, видимо, не у нас…

То, что сейчас делает Китай, – это и есть социалистический путь. Причем основанный на ленинских, марксистских принципах. Китайцы от марксизма не отказались, почитайте статьи Дэн Сяопина. Китайцы очень внимательно изучают наш опыт, очень аккуратно относятся к нашему социалистическому прошлому, совершенно не подвергая его никакой критике. Но повторять наши ошибки не хотят. И не повторят.

В 1921 году, когда левые коммунисты шумели, что мы вот-вот совершим мировую революцию, Ленин сказал, что нам надо взвесить очень многое, и прежде всего – не зазнаваться. Мол, мы считаем, что уже никогда не будем в арьергарде коммунистического движения, но не исключено, что центр тяжести этого движения переместится в Индию или в Китай, и мы должны быть готовы это пережить. Не пережили! Как только центр стал перемещаться, мы сразу насмерть порвали все отношения с Китаем – в 1956 году. Китай сейчас идет социалистическим курсом с учетом того, что было у нас. В основе его успешного развития – ленинское положение: народная власть и государственный капитализм.

Конечно, западные спецслужбы многое сделали, чтобы развалить Советский Союз. Но занимались этим не только спецслужбы, это была продуманная политика всего Запада, вылившаяся в определенные программы. Это была правительственная политика государств, а спецслужбы были исполнителями. Вся беда была в том, что у нас в государстве и в партии не было придано серьезного значения холодной войне.

О том, что идет холодная война, говорилось все время. Но серьезной контрпропаганды, серьезного противодействия идеологическому противнику практически не было. По существу, мы находились в слабой обороне. Наши спецслужбы довольно активно боролись против идеологической экспансии. Но дело в том, что не было государственной политики в этой борьбе. Эта политика должна была выражаться не столько в критике противника, а в познании того, что и как используют западные спецслужбы в борьбе против нас. И потом, зная это, – вырабатывать свой комплекс мер противодействия.

Западные спецслужбы и правительства очень серьезно использовали межнациональные отношения. У нас в это время уже было достаточно промахов. Мы их видели и беду эту в будущем ощущали. Было ясно, что, если мы не сможем своевременно реагировать на начинавшиеся межнациональные распри, мы очень многое потеряем. Мы все охотно пили за дружбу народов, клялись в этой дружбе, но, как только разъезжались по своим квартирам, эта дружба оставалась в застолье. Между тем на радио станции «Свобода» были 22 национальные редакции, работавшие на СССР на национальных языках Советского Союза. И они вели пропаганду именно в этом ключе.

Но какова была позиция партийного руководства на информацию КГБ? Вот, например, изучали вопрос по Эстонии в ракурсе национальной проблемы. Стало ясно, что надо очень серьезно работать по этой проблеме – прежде всего с Центральным Комитетом эстонской Компартии. Андропов направил записку в ЦК КПСС, чтобы на Политбюро послушали и обсудили этот вопрос. Записку долго перекладывали с места на место и в конце концов вынесли решение отправить ее на бюро ЦК Эстонии, мол, пусть они ее там проработают. Дело кончилось тем, что сняли с поста председателя КГБ Эстонии и продолжили жить, как жили.

Очень серьезную негативную роль сыграло решение 1957 года о том, что русские люди, которые живут в союзных республиках, не обязательно должны изучать в школах местный язык, и это сразу вызвало отрицательное отношение к нам на местах. А если этот язык не стали изучать русские, тогда не стали изучать и живущие там нерусские – вы же школьников знаете, всегда постараются жизнь себе облегчить. Это сразу родило вопрос: идет русификация?

К холодной войне в ЦК относились с ледяным спокойствием, все ограничивалось разговорами, наши предложения поддержки не находили. Это и привело к тому, что мы проиграли холодную войну. Не считайте, что это только проигрыш спецслужб. Если в Великой Отечественной войне воевали не только армия, спецслужбы, но и все государство, то от холодной войны государство просто самоустранилось.

Причин тому много. Но вот одна, на которую обращу внимание, – зазнайство. Мол, мы Великую Отечественную войну выиграли, кто же нас теперь-то победит? Помню, в 1989 году я выступал на одном представительном партийном мероприятии и сказал, что мы должны укреплять партию, потому что она оказалась рыхлой. Это вызвало такую реакцию! Один товарищ мне заявил: «Как это она рыхлая, когда мы в Отечественную войну…» Я сказал, что сам партбилет получал в окопе, так что мне про войну говорить не надо, а вот про нынешнюю партию я могу говорить определенно.

Мы очень увлеклись воспоминаниями о своих былых заслугах. Хотя и без воспоминаний тоже нельзя, но все должно быть в меру. Ведь прошлое, настоящее и будущее связаны неразрывно. Вот у меня недавно был корреспондент из Венгрии. Он спросил, как я оцениваю венгерский мятеж 1956 года? Отвечаю: «Мне это очень легко оценить. Если Венгрия сейчас живет лучше, чем при народной власти, значит, те мятежники были правы. Если хуже, то…» Через два месяца он мне позвонил и сказал, что эту мою фразу главный редактор вынес на первую полосу – на самый верх, потому что живем мы хуже…

А вот обратный пример: в Латвии сейчас много кричат о «советской оккупации», сменившей немецкую оккупацию. Но 1944 году, в период боев за Ригу, ни одного дома не было повреждено. У нас был приказ, запрещающий стрелять из орудий по старой Риге, где засели немцы, которые вели из старого города пулеметный огонь. Город был освобожден и при том сохранен. Люди были благодарны нашим солдатам. Мы знали, что в Латвии есть бандиты, но с народом у нас был полный контакт, никаких эксцессов. Кстати, бандитизм в Прибалтике закончился быстрее, чем на Украине, хотя англичане и американцы его очень активно поддерживали. Последний катер с оружием для бандитов приходил из Англии, по-моему, в 1954 году. Но поскольку мы в то время уже многое знали и в бандах этих у нас были сильные позиции, то мы и принимали это оружие…

Конечно, так называемый «национальный патриотизм» вскармливался, поддерживался западными спецслужбами в Прибалтике, на Западной Украине, в других регионах. (Идея «национального патриотизма» была обоснована британским социологом Э. Геллнером, когда он рассматривал «нацию как проект» и высказал идею, что «национализм порождает нацию» – об этом в главе «Американский вызов, сотворенный политиками и научными фанатиками». – Э. М.)