Читать книгу "Воскресший гарнизон - Богдан Сушинский"

«Ну, что ж, — признал штандартенфюрер, — даже в этих действиях бойцов просматривается выучка».

Последним, подгоняя зазевавшегося эсэсманна, из входного дота выбрался оберштурмфюрер Грайф. Если бы к его росту и непростительной худобе добавить десятка два килограммов веса, парень этот выглядел бы довольно внушительно. Но пока что его костлявая фигура высилась посреди заснеженной равнины как облаченный в шинель пристрелочный ориентир на полигоне.

— Где противник, господин штандартенфюрер?! — прокричал он, когда танкетка Овербека остановилась рядом с ним.

— Он везде, оберштурмфюрер. Вездесущий и невидимый.

— Это понятно. Где он сейчас базируется? Я привык выполнять четкие приказы.

— Вам предстоит продвигаться по берегу озера, прочесывая прибрежный лес и плавни. Мы же охватим большую часть леса танками и патрулями зомби и будем прочесывать его силами власовцев в направлении леса.

Едва Грайф передал эту команду полуподковой выстроенным перед ним солдатам, как, слегка пробуксовывая на каменистой полевой дороге, к ним приблизился колесный транспортер-вездеход, на который сменить свой «опель» барону Штуберу удалось уже на площадке перед центральным въездом в подземелье.

— Что здесь происходит?! — прокричал он, выйдя из кабины и не обращая при этом внимания на старшего по чину Овербека. — Вы почему все еще здесь?!

— Вот именно, — прорычал вывалившийся вслед за ним из кабины фельдфебель Зебольд, который выступал в роли водителя, — почему вы все еще околачиваетесь возле дота?!

— Мы получаем задание и согласовываем действия, — попытался объяснить Штуберу обер-лейтенант СС, в одинаковой степени удивляясь при этом растерянности штандартенфюрера Овербека и наглости фельдфебеля.

— Считайте, что вы его уже получили, — молвил начальник службы безопасности базы. — Десять солдат с ручным пулеметом — на борт тягача, остальным — марш-бросок вслед за моей и штандартенфюрера машинами. Продвигаться бесшумно, а в лесу — только перебежками, от дерева к дереву. И не вздумайте, ироды, перестрелять своих же.

— Так ведь перестреляют же, — сокрушенно повертел головой Вечный Фельдфебель.

У кромки леса, в том месте, где он сходится с плавнями, Штубер присоединил к десятке своих эсэсовцев десять зомби-воинов из взвода тибетцев и, не дожидаясь прибытия основной части охранной роты, повел их по холмистой лесной равнине, решительно рассекая эти две стихии — лес и плавни. Барон понимал, что партизаны все еще не успели прийти в себя. Группа была уверена, что в лес она прошла незамеченной, поэтому облава оказалась для нее полной неожиданностью. Даже непродолжительный хаотичный артобстрел леса мог показаться партизанам всего лишь очередными учебными стрельбами.

Взойдя со своим воинством на ящероподобную возвышенность, которая служила своеобразной дамбой между песчаной плавневой косой и небольшим лесным плато, штурмбаифюрер приказал трем тибетцам взобраться на деревья в разных частях возвышенности, а остальным прекратить движение и, рассредоточившись, затаиться.

— Если заметите партизан, — наставлял он зомби-тибетцев, — не кричать, чтобы не привлекать внимание, а негромко постучать прикладом по ветке.

Месяцы войны, проведенные в подольских лесах, не прошли зря. Штубер вдруг поймал себя на том, что лес влечет его, здесь он чувствует себя защищенным; что постепенно он становится настоящим «лесным человеком», впадая в то состояние, когда начинает по-настоящему понимать лес, а лес — его.

Мороза почти не было, снежный покров возвышенности казался по-весеннему серым, но стволы старых кленов и сосен все еще оставались предельно влажными, с ледяными прожилками на толстой, потрескавшейся коре. Однако Штубер только потому и обратил внимание на кору, что тибетцы взбирались по стволам, как удавы. Крепко обхватив их руками и ногами, они медленно подтягивались, словно не поднимались по стволам, а, заглатывая, вбирали их в себя.

Едва достигнув последней толстой ветки, тибетец-ефрейтор, взобравшийся на сосну, под которой с биноклем в руке притаился Штубер, тут же постучал по стволу.

— Там, — указал он на плавни, на оконечность уходившей на запад косы, — пятеро или шестеро. На островке, — уточнил, свесившись с ветки, на которую, обхватив ногами ствол, уселся.

Скверное знание германского и еще более скверное произношение ефрейтор «Зомби-035» компенсировал своим немного-словием и точностью выражений. Штуберу импонировало почти полное отсутствие эмоций. Он далек был от того, чтобы считать разработанную «Лабораторией призраков» модель зомби образцом идеального воина, однако лаконизм и черствость этих «нелюдей» ему нравились.

«Очевидно, это и есть десантники, — сказал себе барон о группе на краю косы. — Неужели рассчитывают отсидеться в плавнях? Зря они туда сунулись, зря. Лед на озере слишком тонкий, плавней не знают, маневра никакого...». Не хотел бы он оказаться сейчас на месте любого из этих русских.

— ...И вижу группу в лесу, — вновь отличился тибетец. — Напротив островка.

А еще через минуту второй верхолаз сообщил, что видит две группы партизан, движущихся в сторону возвышенности.

— Сколько их там всего? — спросил Штубер.

— Около трех десятков.

То же самое подтвердил и третий наблюдатель. Ясно было: партизаны уже поняли, что обнаружены и что до «лисьей норы» им не добраться. Теперь они пытались отвлечь внимание карате-лей на себя, чтобы увести их подальше от русских диверсантов.

«Жертвенно, — признал Штубер. — Впрочем, так, прикрывая и отвлекая, жертвовать собой... принято во всех армиях мира».

Он отправил на кроны деревьев остальных тибетцев, каждый из которых был вооружен кавалерийским карабином, и приказал:

— Открывайте огонь по лесным группам. Подпустите и истребляйте. Поиграйте им на нервах. Пусть полякам кажется, что пули сыпятся со всех сторон и в основном — из поднебесья.

Метод «кукушечьего отстрела»-барон применял еще в сорок первом против партизан и хорошо знал, что такая стрельба издали не только наносила немалый урон, но и жутко нервировала лесных бродяг. Причем Штубера удивляло, что сами партизаны на вооружение этот метод почему-то так и не взяли. По крайней мере, его отряду «Рыцарей Черного леса» сталкиваться с ним не приходилось.

Обнаружить «кукушку» всегда было трудно, даже зимой, когда значительная часть деревьев оголена. Особенно если стрельба велась с нескольких точек. Первыми успешно и массово усаживали своих снайперов-добровольцев на деревья финны, во время нападения на них России. Штубер знакомился с опытом «коршунов Маннергейма» и знал, что, основательно прореживая ряды русских, эти «кукушки» приводили их в ужас, заставляя панически бояться лесов, обходить которые в Финляндии, увы, было невозможно.

Кроме всего прочего, зомби еще оказались и превосходными стрелками. Рассредоточившись по деревьям на склонах возвышенности, они подпустили обе группы метров на сто и расстреливали партизан, как в тире. Причем уцелевшие после первых выстрелов поляки не сразу поняли, в какую засаду они попали. Вместо того, чтобы тут же открыть ответный огонь, они еще какое-то время метались по редколесью, а затем залегли, как бы занимая круговую оборону. И в этом была их главная ошибка. При кукушечьей засаде, да тем более в зимнем лесу, всяк лежащий представлял собой прекрасную неподвижную мишень.