Читать книгу "Эй, вы, евреи, мацу купили? - Зиновий Коган"

Лева шагал мимо огромных окон орденоносного ракетного завода «Салют». Дул встречный восточный ветер, обещая мороз.

А все-таки победа: «Московские новости» опубликовали решение Моссовета – передать религиозной организации «Гинейни» здание синагоги по адресу Большая Бронная, дом 6. Не зря два года Гинейни молилась в этом доме – депутаты признали его синагогой.

Но еще большая победа случилась позавчера, в канун субботы, то есть в пятницу вечером, когда две студентки зажигали свечи, в зал вошел Ральф Гольдман, президент американской благотворительной организации «Джойнт». В распахнутой шубе и лисьей шапке семидесятилетний курчавый синеглазый старик нес в руках, как огромное пламя, свиток Торы в пурпурном чехле, где на бархате золотом были вышиты львы и корона.

Две сотни прихожан встали, аплодировали, взялись за руки, пели «Гевейну шалом алейхем.»

На перекрестке Проспекта Буденного и улицы 8-я Соколиная Гора, беглые грузины в тоске по югу вгрызались отбойными молотками в мерзлую глину – рыли котлован на месте спортивной площадки.

Квартира Левы вознеслась под крышу четырнадцатиэтажной башни. Лифты не работали, лестничные лампочки уже неделю как ослепли. Лева чувствовал себя скалолазом в ночи.

– Привет, – сказал он беременной Марусе, с Элей на руках.

– Где тебя черти носят?

– Вот он я.

– Явился не запылился.

– Запылился, – улыбнулся Лева, глядя на забрызганные ботинки.

Босой прошел на кухню. Взял кусок хлеба и протанцевал к окну. Декабрь латал крыши снегом. Внезапно перенесся на десять лет назад. Чернобыль. Зима. И такие же крыши…

Видел такие же крыши.

– В натуре, врубаешься где ты находишься? Пиши: «На книге Ленина написал «сволочь», на книге Сталина, написал «бандит».

– Не надо было мне писать на книгах.

– А где? На стенах, на заборах? Кто был с тобой?

– Один.

– Мы можем посадить за глумление над советским строем, можем сломать жизнь…

Не посадили.

В студенческие годы за сионизм не посадили. А как попер иудаизм из щелей, так взялись за него, как иудея.

В 70-х аресты прерывали Богослужения на квартирах.

…«Или уезжай в Израиль или прекращай антисоветчину.»

«Молиться на квартирах?»

«И молиться тоже с этими.»

«С кем?» «Эссас, Шнайдер, Розенштейн, Бегун.»

«Я с Бегуном пью пиво в бане.»

«А вам известно, что ему дали сто тысяч долларов за сионизм?»

«Жаль не на пиво.»

«Премия имени Жаботинского.»

«А вы его сослали в Сусуман.»

«За все заплачено» – усмехнулся чекист.

Сажали платных сионистов. Лева был – бесплатный.

И вдруг – звонок в дверь.

– Зяма, – представился лохматый мужчина – гора с развивающимися пейсами. – Я шалиах Любавического ребе, я обещал ему привезти в Нью-Йорк библиотеку Шнеерсона.

– А я здесь причем?

– Пройти можно?

– Пройти можно.

– У меня еще одна миссия: получить синагогу.

– Дом творчества учителей.

– Синагога хасида Полякова.

– Сбежал в Париж и умер.

– А вас похороним мы.

– «Мы», это кто?

– Я, – рассмеялся Зяма, расстегнул пальто, под ним черный сюртук и талит – катан.

– Сегодня это наша синагога, – сказал Лева.

– А это видел? Я израильтянин, а до этого служил на флоте. – Зяма засучил рукава и показал наколки. – Это раз. А во-вторых, это синагога Ребе.

– Моссовет принял другое постановление.

– Или мы получим синагогу, или прольется море крови.

– Ты же уехал из проклятой России! Зачем тебе здесьсинагога? Синагога – это люди.

– В морском десанте не служил? А зря. Три дня и вот. – Зяма протянул копию Свидетельства о регистрации «Агудат Исроэль Хаббад Любавич». – За баксы здесь получишь маму с того света.

– Но по воле Ребе, – усмехнулся Лева.

– У тебя есть здесь Тора?

– Да.

– Что «да»? Слушай, Лева, мне зарезать барана раз плюнуть. Я потомственный ленинградский шойхет.

– А где ты увидел барана?

– Но ты же не хасид?

– Держи, шойхет, Тору, – сказал Лева.

– Я вывозил чернобыльских детей с Украины и Белоруссии в Израиль, – сказал Зяма. Без документов вывозил. Однажды в Минске наш самолет арестовали и я молился Ребе, и Ребе сделал чудо.

Он перелистывал страницы Пятикнижия, как пересчитывают деньги.

– Что на неделе читаем?

– «Микэйц».

– Правильно. «И вот из реки выходят семь коров.» Повеление к тебе отдать синагогу Ребе. А цифровые значения букв о чем говорят? Тебе ничего ни о чем не говорят. Ты каббалу учил? Здесь сказано: отдай синагогу. Или ты полный идиот?!

Если врезать Зяме в челюсть, на час – другой умолкнет. Можно долбануть по коленной чашечке, а можно в пах. Завалить такого медведя. Но Лева неожиданно робко сказал:

– Представь себе, мы молимся на Бронной уже два года.

– Кто это мы?! – взорвался Зяма. – Кто мы?!

– Русские евреи.

– Кто был евреем, тот уехал. Ну-да, остались полукровки да старики. Никто голодным в гроб не ляжет, но порядок мы наведем.

– Хотите реконструировать гетто, перелицевать семьи: мать не та, язык не тот, кошер от Зямы. Да Зяма? А мы открыты для всех. Праздник для полукровок.

Из спальни вышла Маруся.

– Вы что тут среди ночи разорались?

Лева только воздух глотнул.

В Москву прилетел еще один гонец от Ребе: Берл. Тихая изба – синагога, построенная в 37-ом году в Марьиной Роще Халуповичем в память о супруге Белле, превратилась в штаб шалиахов – машихистов. Они носили портрет Ребе как иконку. Десантники-ковбои в сюртуках и шляпах стреляли долларами, и кто мог устоять?

– Вот-вот рухнет балка перекрытия синагоги в Марьиной Роще, а на Бронной готовая синагога, – заявила Леве товарищ Колосова из Мосгорисполкома. Казалось, что за ее спиной смеялся Зяма.

– Вранье, – ответил Лева.

– А вдруг погибнут люди? Вам не жалко?

– Есть заключение госнадзора?

– «Гинейни» – сионистская организация. Есть заявление ваших конкурентов.

– Вранье.

– Вам лучше отказаться от претензии на этот дом.

В марте в Москву слетелись шалиахи Ребе. Одни – пикетировали «Ленинку»: даешь библиотеку Шнеерсона! Другие оккупировали «Дом творчества учителей» и, наконец, третьи вошли с молитвенниками в 5-й подъезд Моссовета и устроили минху. От этой минхи чиновники дурели.